Ее палец упирался в фиксограмму боксита. Уже потом она поняла, что ему это, возможно, неинтересно. Его дело нера Бина никак не касается. Однако Эван послушно склонился и принялся рассматривать фиксограмму, приходя к кому же выводу, что и Вик.
– Включения эленита.
– Это спутник самородного…
– …потенцита, – закончил за нее мысль Эван, почему-то еще сильнее начиная пахнуть огнем.
Вик расплылась в довольной улыбке. Она ликовала, пусть Эван этого и не поймет.
– В Аквилите есть потенцит, причем самородный. О нем почти никто не знает – воры в музее старательно замели все следы.
– Почему тебя так интересует потенцит, Вик?
Она храбро призналась:
– Потому что я расследую одно дело об убийстве сестры и брата. Оно, кажется, связано с потенцитом.
– Тебе нужна помощь?
Такого она не ожидала.
– А ты поможешь?
Эван склонил голову набок, словно пытаясь что-то понять или решить. Вик, не дожидаясь его ответа, начала объяснять:
– Я случайно по приезде в Аквилиту столкнулась со смертью сразу двух людей из одной семьи…
Она принялась ходить по кабинету – так ей лучше думалось. Эван остался у стола, оперся на него… не совсем спиной. И это лер! Вик чуть улыбнулась своим мыслям – Эван тоже, оказывается, не совсем типичный сиятельный. Сидеть на столе! Это же надо!
– Стелла Бин выпала из окна, дело об убийстве возбуждать не стали. Только я в тот день разговаривала со Стеллой. Она искала своего пропавшего брата, и я пообещала ей помочь с поисками. К сожалению, на тот момент Эрик Бин уже был мертв день, два, а быть может, и дольше. Он был убит в горах, где-то у моста Сокрушителя. Судебный медик сделал заключение, что Бина пытали перед смертью, а потом, чтобы скрыть это, его тело скинули со скалы. Бин участвовал в проекте воссоздания старой Аквилиты, макет которой выставлен в музее естествознания. Он по работе сталкивался с картами катакомб и штолен старой Аквилиты. Ему предлагали сказочно разбогатеть – как, не знаю, но противозаконно и страшно. Самое интересное – музей естествознания обокрали три луны назад, вынесли как раз геологическую коллекцию.
Она вернулась к столу. Эван чуть подвинулся. Ее палец застучал по фиксограмме боксита.
– Самородный потенцит – это сказочное богатство. Почти все сведения о краже в музее были уничтожены, даже газеты в библиотеке, а дело в полиции спрятали так, что его еле нашли.
– Вик… можно чуть более подробно?..
Вик прищурилась.
– Тебе доложить по всем правилам?
Эван спокойно пояснил:
– Я не это имел в виду. Можно чуть больше подробностей?
Вик в расстройстве развела руками.
– Но это и есть все подробности, Эван! Это Аквилита! Я тут не могу никого допросить, не могу тут собрать доказательства, даже как детектив «Ангелов мщения». Это все, что я знаю, все, что нашла. Кроме, конечно, дневников. И книги.
Она обошла стол и достала из выдвижного ящика найденное.
– Вот это все.
Вик положила перед Эваном честно украденное. Рука Эвана замерла над медальоном на обложке книги. Он странно посмотрел на Вик.
– И как она у тебя ока…
– Ты не хочешь знать, – оборвала его Вик.
Да, нериссы так себя не ведут, но к Сокрушителю этикет. Она не сможет притворяться всю жизнь. Она такая, какая есть, и она устала притворяться перед Эваном. Он или примет ее такой, или они все же разойдутся. Она найдет запасной план, как обезопасить себя.
– Дневники – из тайника в доме Бинов, «трубадуры» – из тайника в библиотеке. Там эту книгу спрятал у себя в столе Эрик Бин. В библиотеке еще несколько карт пропали – карты штолен и катакомб.
Эван задумчиво взял в руки книгу и принялся ее рассматривать.
– Вик, все очень серьезно…
– Можно подумать, я этого не знаю! Два убийства – это всегда очень серьезно. Да и книга… Такие книги используются как тайники. Конкретно эта, я полагаю, использовалась для кражи карт или иных сведений о старой Аквилите. Только я ее открыть не могу – не вижу ма… эфир.
Эван принялся водить указательным пальцем от одного края рамки медальона к другому, снова и снова. Каждый раз его движения становились все затейливее и сложнее. Закончилось все тем, что после особо сложного знака – Вик даже показалось на миг, что он вспыхнул синим призрачным светом, – медальон отъехал в сторону и открыл тайник. Там лежал тонкий мелкий свиток из кальки.
– Вот. Кажется, это то, что ты искала.
Вик достала и развернула кальку и принялась рассматривать странные загогулины, одна из которых заканчивается жирным крестом. И ни одной поясняющей надписи!
– Вот же бешеные белочки! И где искать карту, с которой полагается использовать эту кальку?!
– Виктория… – позвал ее Эван.
Она подняла на него глаза, свернула кальку и убрала ее в книгу.
– Библиотека. Она, конечно, сейчас закрыта, но там смешные замки… И не смотри так на меня, Эван!
– А я тебя, оказывается, совсем не знаю…
Вик поняла его. Чарльз не раз предупреждал ее, чтобы она вела себя правильно – Ренаров с непривычки трудно выносить.
– И я тебе такая не нравлюсь…
Эван задумчиво сказал:
– Не знаю, надо привыкнуть, если честно… Но библиотека никуда не сбежит до утра. Утром сходим. Сейчас важнее иное.
– Что именно?
Он ткнул пальцем в книгу на столе.
– Это.
Вик непонимающе посмотрела на него.
– И что с ней не так? Это тайник. И ты его легко вскрыл.
– Подобными тайниками пользуется вернийская разведка, Вик.
– Очень смешно, – отмахнулась Вик. – Вернийская книга, подаренная вернийским Центром традиций, – конечно же, это может быть только вернийская разведка! Эван, это не так. Слишком очевидно.
Он закрыл медальон – медленно, явно показывая ключ Вик.
– Ты забываешь, где находишься.
Медальон сомкнулся, скрыв свою тайну.
– И где же? – вздохнула Вик.
Эван сказал очевидное:
– В Аквилите. Тут половина местного населения говорит на вернийском – беженцы из Вернии сейчас в поисках лучшей жизни. Тут в библиотеке целые отделы литературы на вернийском. Да, древневернийский никого не заинтересует, но на это и расчет.
– Эван, это же крайне глупо…
– Искать нужную иголку тяжелее всего среди подобных. Завтра в библиотеке зайди в раздел вернийской литературы и убедись, что там таких вернийских иголок больше, чем в хвойном лесу. Тут много вернийцев. И много вернийских книг.
Вик на миг прикрыла глаза, вспоминая. Жан Ришар. Легран. Шарль. Вифания. Триаль. В чем-то Эван прав – тут много вернийцев и их потомков. Это в Олфинбурге книга на вернийском будет заметна, а тут…
Эван крайне серьезно сказал:
– Виктория, все очень серьезно. С вернийской разведкой я не советую связываться. Очень не советую! Лучше передать дело в руки полиции.
Вик еле сдержала смешок, вспоминая Томаса.
– Не вариант. Вот совсем не вариант! Если это разведка, то детектива Дейла убьют раньше, чем он поймет, с чем и с кем он имеет дело.
Она посмотрела в прямо в глаза Эвану. В кабинете довольно заметно поднялась температура.
– Эван?..
– Я. Очень. Беспокоюсь.
Каждое слово давалось ему с трудом, и Вик понимала его – тяжело доверять мелкой пигалице вроде нее. Она положила свою ладонь поверх его пальцев, как он сегодня.
– Я буду очень осторожна, Эван. Буду советоваться с тобой. Хорошо?
– Виктория…
Она спешно и неуклюже сменила тему:
– Эван, а ты что-нибудь знаешь о вернийской разведке? О том, что им тут нужно? О том, как отсюда вывозят или собираются вывозить потенцит?
Он крепко сжал зубы, так, что на скулах желваки заходили. Вместо ответа Эван взял ее за руку и принялся аккуратно застегивать пуговицы на манжете – те самые, которые не успела застегнуть горничная.
Кстати, а ведь она тоже вернийка, судя по едва заметному акценту. Стало немного обидно – она от Эвана почти ничего не скрыла. Что ж, и такое бывает.
Вик посмотрела на книгу об искусстве трубадуров.
– И все же… Если что-то выглядит как утка…
Эван продолжил, воспользовавшись паузой:
– Оно и крякает при этом, как утка. Виктория, это и есть утка. Это вернийская разведка. Это их почерк, понимаешь?
Она вздохнула:
– Разведка так разведка… Сейчас уже поздно, так что в библиотеку поеду с утра. Там можно будет сравнить наш рисунок с пропадавшими картами… Как ты думаешь, крестик на карте – указание на месторождение потенцита?
– Очень может быть.
– Тогда мне срочно нужен Жабер.
– Жабер? И зачем?
Вик решительно сказала:
– Чтобы взять за жабры!
Она взяла дневник Бина и принялась его листать.
– Сейчас все поймешь.
Дверь со стуком открылась – в кабинет вошел лакей.
– Простите, лер, нерисса… С причала телефонировали с уточнением о прогулке по реке…
Эван прикрыл на миг глаза, а Вик рассмеялась – он тоже забыл о планах на эту ночь. И ведь побрился даже для чего-то!
– Виктория?
Он предоставил выбор ей.
– Тебе это очень важно?
– Безумно, – признался Эван.
– Тогда почему бы и нет. Только утку уберу… чтобы не крякала.
Лодка легко скользила по черной глади реки. Двое гребцов в белоснежных блузах, облегающих черных брюках и беретах мощно и слаженно работали. Журчала вода, изредка скрипели уключины. Кормчий, стоя за спинкой дивана, на котором расположились Вик и Эван, что-то рассказывал про острова, Аквилиту и дома, мимо которых они проплывали. Гитарист, расположившийся на носу лодки, явно отвечал за романтику – он что-то наигрывал, легкое и неузнаваемое. Небеса расцветали огромными шарами магических фейерверков. Вдалеке скользили такие же лодки, с которых доносился фривольный смех, а иногда странные звуки, о происхождении которых Вик предпочитала не задумываться. Пахло близким морем. Иногда лодка проходила под мостами, и кормчий громко объявлял их названия, словно это что-то значит.
Эван сидел так близко, что Вик чувствовала не только навязчивый запах роз, но и жар его тела. Очень притягательный жар. Щеки горели, и Вик чуть наклонилась к реке, чтобы прикоснуться к холодной сизой воде.