– Это пятисотлетние предубеждения.
– Это пятисотлетняя защита от чумы или что там на самом деле было. Маска защищает от проклятия и от Полли.
– Ты веришь?..
– Я не верю – я знаю.
– Но…
Вик не договорила – Эван оборвал ее:
– Виктория, пожалуйста, сейчас не время устраивать спор. Просто прошу, носи маску не снимая. Это несложно.
И пусть Эван проговорил это ровно, Вик почувствовала себя ребенком, которого отчитали. Она отрешенно согласилась – глупо показывать Хейгу свои настоящие эмоции.
– Хорошо. Ради твоего спокойствия буду носить не снимая.
– Спасибо!
В его голосе не было даже намека на насмешку. Вик отвернулась к окну, лишь бы не видеть Эвана и не продолжать нелепую беседу.
Скорее бы приехать на вокзал! Скорее бы!.. Вик не сдержала смешок… Скорее бы в Аквилиту! Подальше от Эвана!.. Как быстро иногда меняются желания!
Паромобиль как раз въезжал на территорию Южного вокзала. Причем он не свернул на стоянку, а поехал мимо массивного здания вокзала прямо на перрон. Привилегии леров – это что-то. Мир потихоньку меняется, стремится в более равноправное будущее, а леры по привычке остаются в прошлом, отказываясь меняться даже в мелочах. Вик слышала, как вслед паромобилю несутся сдавленные проклятия грузчиков и случайных прохожих, вынужденных спешно уступать дорогу.
Поезд уже ждал пассажиров. Вик и Эван одновременно выругались – состав сплошь состоял из каретных вагонов. С одной стороны, это очень удобно, сразу с перрона попадаешь в свое купе, не толкаясь в общем проходе, но с другой – еще неизвестно, кто окажется твоим попутчиком, а сбежать из купе некуда, пока поезд не остановится. Узкая ступенька вдоль всего вагона – так себе путь для побега. По статистике, добрая половина всех преступлений на железной дороге приходится именно на такие вагоны.
Вик не боялась преступлений, она могла за себя постоять. Все, что пугало ее, – это словоохотливые старушки-попутчицы. От них сбегать неприлично, а выспаться в дороге хотелось ужасно.
Водитель лихо притормозил у нужного вагона и выскочил, чтобы открыть дверцу паромобиля. Эван вышел первым, игнорируя его помощь и оборачиваясь к Вик с протянутой рукой. Вик могла выпорхнуть сама, как делала раньше, но рана… Рана делала ее неуклюжей и слабой. Вик тяжело оперлась на руку Эвана, и того явно скрутило от ненависти – так заходили желваки на его обычно спокойном лице. Пахнуло жаром. Точно, он недоволен. Как обычно, ненавидит ее. Вик спешно спустилась по ступенькам и буквально вырвала свою руку из ладоней Эвана. В Аквилиту, к рогам Сокрушителя – куда угодно, лишь бы подальше от Хейга! Вик неуклюже попрощалась, дождалась, когда проводник проверит ее билеты и поможет с багажом в крайнем, полностью свободном купе, и захлопнула дверь прямо перед носом Хейга.
Вот за что это все?! Можно подумать, она специально сунулась под кинжал! Можно подумать, она сама себе враг!
Вик села на диван в купе, поправила шторку на двери и успела заметить, как в нагрудный карман железнодорожного мундира проводника Хейг запихнул бумажный ройс. Что ж… Присмотр за ненужной невестой он обеспечил. Небеса, скорее бы день рождения и полная независимость от мужчин!
Прогудел паровозный гудок, заставив вздрогнуть, проводник что-то прокричал на перроне, заспешили провожатые, огибая паромобиль, а Хейг так и стоял у двери, словно чего-то ждал. Еще один гудок – и вагон медленно, почти незаметно тронулся. Поезд начал плавно набирать ход.
Аквилита ждала Вик. Жаль, сама Вик не особо ждала встречи с ней.
Эван проводил глазами растворяющиеся в темноте красные сигнальные фонари последнего вагона. Вик… Его Вик уехала, и – боги! – пусть она будет осторожна! Тут он мог защитить ее, ставя на дежурства на спокойные и безопасные улочки, отправляя вместе с самыми надежными констеблями и самым опытным сержантом, хотя даже Кирк не смог справиться с ее темпераментом и тягой к приключениям. А там, в Аквилите… Остается только надеяться, что после трех лун службы она мечтает об одном – о сне. Во всяком случае, он после положенного полугода в патруле с шести утра до девяти вечера мечтал только о подушке.
Он сел в паромобиль и приказал:
– В клуб «Дуб и корона»!
У него было одно неоконченное дело…
Эван быстро пересек погруженный в полутьму зал мужского клуба, на ходу здороваясь со знакомыми, которые проводили сегодняшний ненастный день здесь. Ему было не до них.
Заместитель комиссара полиции Олфинбурга Стаффорд нашелся в дальнем углу в компании самого комиссара и суперинтенданта Центрального дивизиона. Не обращая внимания на их присутствие, Эван стащил перчатку.
– Добрый вечер, леры. Приятного аппетита.
Он кинул перчатку на стол прямо перед заместителем комиссара лером Стаффордом.
– Завтра на рассвете. Выбор места и оружия за вами, Стаффорд.
– Вы обезумели, лер Хейг? – рыкнул вместо Стаффорда комиссар Тернер, откладывая в сторону столовые приборы – Хейг им ужин сорвал.
– Никак нет, комиссар, – четко ответил Хейг. – Я предупреждал, что сам решу все с поездкой в Аквилиту. Настолько торопить меня, как это делал сегодня лер Стаффорд, я не просил. Я предупреждал – на следующей седмице! Я просил одного – не вмешивать мою невесту в происходящее!
– Сядьте, – веско велел Тернер. – Это приказ, суперинтендант.
– Да, лер.
Старательно демонстрируя недовольство на лице, Хейг сел.
– Доказательства, суперинтендант?
– Допрос Джека Смита по прозвищу Коротышка проводил сержант Кирк. Все записи уже отосланы вам, лер. Он назвал и тщательно описал того, кто нанял его, чтобы нанести ранение констеблю Ренар. Что-нибудь еще?
Стаффорд, отодвигая перчатку в сторону, пробормотал:
– Время поджимает.
– Ничего. Мы пять веков терпели – король может потерпеть пять дней, – ответил Хейг, переводя взгляд на Стаффорда – бледного, напуганного и явно недоумевающего, за что же его вызвали на дуэль.
Непотизм – зло Тальмы!
Тернер повторил за заместителем комиссара:
– Времени почти нет.
Хейг криво улыбнулся:
– За ошибки разведки пусть разведка и отвечает, а не моя невеста. Я не извинюсь и не отступлю. Завтра на рассвете. Игнисы не прощают, леры. Вам ли не знать.
Он встал:
– Не буду напоминать, что женщин никогда не вмешивают в дела страны.
– Она не женщина. Она констебль. Не вы ли это доказывали, когда уговаривали дать ей шанс на службе в полиции, лер Хейг? – сурово сказал комиссар.
– Тогда предлагаю вам всем нанести себе по ранению в плечо проклятым кинжалом. У меня все. Еще возражение, и – леры, слово чести! – я вызову на дуэль каждого присутствующего за этим столом… Честь имею!
И он пошел прочь.
– Какого… демона, Стаффорд?! – не выдержал Тернер, отбрасывая салфетку прочь. – Что за самодеятельность?! Просил же напугать, а не покалечить!
– Ее и должны были только напугать, лер…
– Утром хоть на коленях извиняйтесь перед Хейгом… И да, проклятый кинжал я вам пришлю – попробуете его в деле. На себе попробуете!.. Хотя-я-я… Так даже лучше…
Глава 3Руки вверх, конфетка!
Ложиться спать было еще рано – пока поезд крался по предместьям Олфинбурга, в купе в любой момент могли сесть попутчики. Темнота за окном сменялась неприятным электрическим освещением на перронах. Стоянки, шум вокзалов, крики проводника, хлопанье дверей, гудки паровоза… Поезд жил своей жизнью. Из слухового окна соседнего купе доносились девичий смех и бормотание – кажется, там юные леры ехали в Аквилиту веселиться. Через час закончатся остановки, и поезд въедет в Серую долину – место битвы за столицу, прошедшую четверть века назад. Тогда Тальма чуть не пала, увлеченная битвами в колониях и ослабившая собственные земли.
Серая долина представляла собой место взрыва потенцита. Тогда этот редкий металл, стоящий дороже золота, собирали со всей еще не захваченной врагами страны. Все ювелирные лавки, сокровищницы леров, украшения лер и нер, вся храмовая утварь, все механиты – тогда королевские гвардейцы забирали все, лишь бы страна уцелела. Горстка королевских гвардейцев, вставшая Тонкой Золотой Линией на пути врага, соединенных войск Ондура и Моны, приняли бой, совершив подвиг… и уничтожили активированным потенцитом все лиги страны вместе с собой и врагами – во имя короля и страны, как и принято в Тальме. До сих пор что-то сделать с Серой долиной, чтобы вернуть этим землям жизнь, ни магам, ни ученым не удалось. Здесь властвуют только потенцитовая пыль и прах.
Как только поезд заедет в Серую долину, можно будет лечь спать – три часа без остановок гарантированы.
Вик задернула шторы на боковых окнах, отгораживаясь от мира. Была очередная остановка, и на перроне смешались провожающие, уезжающие и пассажиры поезда, для которых накрыли столы с чаем и легкими закусками.
В купе кто-то вежливо постучал, и Вик откликнулась, разрешая войти. Это был проводник. Отрабатывая деньги, он принес на небольшом подносе закуски и чашечку чая.
– Не побрезгуйте, лера!
Кажется, положение Вик в обществе он не так понял, но кто виноват?
– Скоро поедем. Следующая большая остановка только перед долиной будет, лера. Отдыхайте, вас никто не потревожит – уж я прослежу.
Проводник суетливо поклонился и вышел из купе спиной назад, словно она королева. Вик вздохнула – раболепство некоторых ничем не вытравить.
Стукнула дверь, и Вик вновь осталась одна. Недолго думая, она быстро стянула с себя тяжелые зимние ботинки и, с ногами забравшись на диван, принялась просматривать содержимое папки, которую ей передал Эван. Кроме документов, там заботливо лежала и газета. «Вестник Тальмы» – солидное издание, неподвластное современным вольнодумным веяниям. Самое то для чтения сиятельными и, как оказалось, Вик. Она сама предпочитала более демократичную и дешевую газету «Утренний Олфинбург». Мир как-то ее мало волновал, а вот новости столицы – да.
Вик, отдавая должное сэндвичам с бараниной, просмотрела первую страницу – там была огромная статья в честь поминального поста. Не самое интересное событие. Из года в год всегда писали одно и то же: покаяние, смирение, ожидание чуда – мир может и не пережить Явление Созидателя, приходящееся на самый короткий день в году. Храм до сих пор внушал, что каждое зимнее солнцестояние может оказаться последним, несмотря на расчеты астрономов.