Та кивнула с видом девчонки, горящей желанием поведать секрет.
— Я обязан это услышать.
Полчаса спустя, набив довольно урчащий живот, Хуан почувствовал, что готов выслушать доклад Джулии. Сначала он посмотрел на Эрика, ведь переводом занимался именно он.
— Итак, с самого начала.
— Не буду утомлять вас подробностями вроде коррекции фотографий и поисками онлайн-архива клинописи. Скажу только, что найденные вами письмена очень древние, насколько я могу судить.
Кабрильо вспомнил, что пришел к тому же выводу. Кивком он попросил его продолжать.
— Тогда я обратился к компьютеру. Спустя пять часов скрупулезной настройки программ он наконец начал выдавать что-то более-менее вразумительное. Алгоритмы, конечно, заставили попотеть; как я только не изворачивался, пытаясь достичь требуемого результата. Когда компьютер уловил нюансы, стало попроще, и, пропустив письмена через программы еще несколько раз, исправляя то там то тут, мне удалось воссоздать целую историю.
— Историю о Ноевом ковчеге?
— Вы, возможно, не знаете, но эпическая история Гильгамеша, переведенная с клинописи в XIX веке английским любителем, описала Всемирный потоп за тысячу лет до его появления в древнееврейских текстах. Многие культуры по всему миру также считают мифы о наводнении частью своих древних традиций. Антропологи считают, что, поскольку человечество расселялось в прибрежных районах и вдоль рек, многие короли и священники упоминали очень даже реальную угрозу катастрофического наводнения в своих поучительных историях, чтобы держать народ в узде. — Эрик поправил очки. — Я же полагаю, что в основе всех этих историй лежат цунами. Письменности еще не было, и истории передавались из уст в уста — конечно, не без прикрас, — так что через пару-тройку поколений речь велась уже не о гигантской волне, накрывшей вашу деревеньку, а о наводнении целого земного шара. На самом же деле…
Кабрильо прервал его:
— Лекции оставь на потом, давай-ка ближе к делу.
— Ох, да, простите. История начинается с потопа, но не резкого затопления или проливного дождя. Авторы табличек описывают, как поднимался уровень воды в море, у которого они жили. Думаю, он поднимался примерно на полметра в день. Жители ближайших поселений просто ушли повыше, но наши предки считали, что повышению уровня воды не будет конца, и потому решили, что единственный способ выжить — построить гигантскую лодку. Она была вовсе не такая большая, как описано в Библии. У них не было таких технологий.
— Так мы, получается, говорим уже не о Ное и его ковчеге?
— Нет, хотя совпадения просто поразительные. Вполне возможно, что пережившие катаклизм положили начало и эпосу о Гильгамеше, и библейской истории.
— А временные рамки?
— Пять с половиной тысяч лет до нашей эры.
— Довольно узко.
— А это потому, что существуют реальные свидетельства точно такого же потопа, что описан на табличках. Он произошел, когда перешеек там, где сейчас Босфор, рухнул и вода затопила внутреннее море, находившееся на сто пятьдесят метров ниже уровня Средиземного. Сейчас оно называется Черным морем. С помощью дистанционно управляемых аппаратов подводным археологам удалось доказать, что в древности на том побережье действительно обитали люди. Водоем наполнился чуть больше чем за год, а еще они говорят, что на фоне босфорских водопадов Ниагара покажется журчащим ручейком.
— Вот это да! — изумленно протянул Кабрильо.
— Эти факты удалось установить лишь несколько лет назад. Много тогда слухов ходило, якобы эта катастрофа послужила прототипом библейского Всемирного потопа, но ученые и богословы в один голос твердили обратное.
— Что ж, похоже, наша находка положит начало новым спорам. Так, постойте-ка, — осенило Хуана. — Таблички написаны клинописью. Это же из Месопотамии и Самарии, а не из региона Черного моря.
— Я уже сказал, что перед нами самая ранняя форма письменности, скорее всего, принесенная на юг покидавшими Черное море поселенцами. Там-то ее и подхватили остальные цивилизации. Уж поверьте мне, Председатель, эти таблички перевернут наше представление о древней истории.
— Верю, верю. Продолжай.
— Итак, жители той деревеньки свято верили, что подъем воды не прекратится. Как я и сказал, за год ее уровень достиг уровня моря, так что их можно понять. Еще они пишут, что в связи с таким большим количеством беженцев они страдали от множества болезней.
Доктор Хаксли перебила его:
— Сейчас в поселениях беженцев наблюдается точно такая же картина. Одни только дизентерия, тиф и холера чего стоят.
Эрик снова продолжил свой рассказ:
— Вместо того чтобы присоединиться к массовому бегству, они начали разбирать здания и строить корабль, достаточно большой, чтобы уместить четыре сотни. Точные размеры не упоминаются, зато говорится, что корпус был сделан из дерева, покрыт смолой и обшит медью.
— Это было в самом начале медного века, а значит, материала для обшивки корпуса корабля таких размеров у них было предостаточно. На борт они загрузили домашний скот: коров, свиней, коз, овец, птицу, а также корма для них на месяц.
— По моим оценкам, корабль должен быть не меньше сотни метров в длину.
— Компьютер считает так же. Он выдал 96 метров в длину и 13 в ширину. Вероятно, у судна было три палубы: нижняя для скота, средняя для припасов и верхняя для самих беженцев.
— А способ передвижения?
— Паруса.
Кабрильо замотал головой:
— Паруса изобретут лишь через два тысячелетия после периода, о котором мы говорим.
Эрик повернулся к ноутбуку и нашел нужный фрагмент.
— Вот точный перевод: «Между двумя закрепленными на палубе шестами было натянуто полотно из звериных шкур, чтобы ловить ветер». — Он обернулся к Кабрильо. — По мне, так самый настоящий парус.
— Будь я проклят. Ладно, давай дальше.
— Вода продолжала подниматься, корабль всплыл, и они отправились в путь. Ирония в том, что их путешествие началось незадолго до того, как уровень воды стабилизировался. Иначе они так и не выбрались бы из Черного моря. Как бы там ни было, они пробыли на плаву куда больше месяца. Где бы они ни пытались высадиться, им либо не удавалось найти питьевую воду, либо на них нападали местные жители. Спустя пять лунных месяцев, пройдя сквозь бесчисленные шторма и потеряв двадцать человек, корабль наконец прибился к берегу, и ничто уже не могло сдвинуть его с места.
— Где же?
— Место описано как «страна льда и камня».
Джулия наклонилась и встретилась взглядом с Хуаном.
— Здесь-то мы с Эриком как следует пораскинули мозгами.
— Ну, и где же он остановился?
— В Северной Норвегии.
— Почему именно в Норвегии?
— Вы нашли таблички в сооружении, использовавшемся японским «Отрядом 731» для создания биологического оружия. Японцы просто обожали такие исследования, в отличие от их союзников, которые оружием массового поражения предпочли химические вещества.
— Ты про фашистов, что ли?
— А кто еще мог дать им эти таблички?
Хуан устало потер глаза.
— Так, стоп. Я чего-то не понимаю. Зачем «Отряду 731» понадобились бы какие-то старые письмена о древней лодке?
— Из-за болезни, — вмешалась Джулия, — эпидемия которой началась после их высадки на берег. В табличках ее очень живо описывают. Я бы сказала, что это какая-то воздушная геморрагическая лихорадка, по скорости распространения сравнимая с гриппом. Она перебила половину беженцев, а затем испарилась. Самое интересное: очень немногие из выживших могли после болезни иметь детей. Они пытались дать потомство с местным населением, но вирус обесплодил большинство из них.
— Раз японцы искали способ усмирить население Китая, — продолжил Эрик, — то эта болезнь определенно пришлась бы им по душе. Мы с Джулией считаем, что, помимо табличек, немцы также передавали им найденные на корабле мумифицированные тела.
— Ах, так вот к чему вы клоните. Если таблички японцам действительно дали немцы, то они наверняка обнаружили их в Норвегии, когда оккупировали ее в 1940-м.
— Вот именно. «Страной льда и камня» можно было бы также назвать Исландию, ну или некоторые части Гренландии, но фашисты никогда не захватывали эти территории. Финляндия отошла русским, Швеция и вовсе не участвовала в войне. Так что мы подозреваем, что корабль — в Норвегии, скорее всего, на одном из фьордов северного побережья. Оно едва ли заселено и почти не исследовано.
— Погоди, Джулия, а что ты там говорила про иммунитет Джани?
— Я все не могла перестать об этом думать; в голове не укладывалось, как девушке удалось выжить, когда все на «Золотом рассвете» погибли. Описанная в табличках болезнь передается по воздуху, а раз она стал основой для нового вируса респонсивистов, то Джани в любом случае вдыхала зараженный воздух, даже будучи на аппарате искусственной вентиляции легких.
— Однако если один из ее предков был подвергнут заражению и выжил, то вполне возможно, что ее организм вырабатывает антитела. Не стоит забывать, что она родом из небольшого городка на севере Норвегии…
— Можешь это проверить?
— Без проблем, только мне нужен образец вируса.
Кабрильо подавил зевок.
— Прошу прощения, мне необходимо поспать. Думаю, нам все равно кое-чего недостает. Допустим, немцы обнаружили корабль и перевели таблички. Они узнали об этой кошмарной болезни, но им до нее нет дела, в отличие от их японских союзников, и немцы переправляют их в Японию, а именно на остров в Филиппинах, где «Отряд 731» проводил свои грязные опыты. Неизвестно, удалось ли им воссоздать вирус, но полагаем, что нет, ведь упоминания этой болезни до сих пор не встречалось ни в одной исторической книге.
Джулия и Эрик согласно закивали.
— И тут мы перескакиваем на респонсивистов. Каким образом? Если японцы провалились шестьдесят лет назад, то как это вышло у Сэверенса и его шайки?
— Мы тоже об этом подумали, — признался Эрик, — но ничего в голову не пришло, за исключением того факта, что их основатель Лайделл Купер был ведущим исследователем вирусов. А еще они использовали японские лаборатории, в которых те проводили свои эксперименты, значит, точно знали о работе над вирусом. Вот только откуда…