Секунду или две спустя впереди пикапа прогремел еще один взрыв. Водитель снова вынужден был сбавить скорость и взять влево, что дало Хуану возможность сравняться с пикапом.
— Макс, кончай эту дурь и прыгай! — крикнул Хуан, выписывая бог знает какие кренделя на квадроцикле, чтобы дать Хэнли возможность перескочить к нему на сиденье.
Макс, перевалившись через задний борт, встал на бампер. Потом протянул ногу, как бы нащупывая местечко понадежнее, и, наконец, оттолкнувшись, шлепнулся на заднее сиденье квадроцикла, ухватив Хуана за талию.
Охранник-англичанин, управлявший пикапом, поняв, что пленник уходит, резко повернул в сторону квадроцикла, тем самым вынудив Хуана затормозить.
На квадроцикле сидели двое, что не могло не повлиять на его скорость, и сейчас пикап и вездеход примерно на равных неслись по пересеченной местности. Хуан не мог опередить пикап больше чем на пару футов, и как он ни юлил, англичанин висел у него на хвосте. Респонсивист прекрасно понимал: близость к квадроциклу означает для него возможность остаться в живых, а не превратиться в груду мяса от снарядов вертолета.
— Он играет с нами, — сплюнув, заключил Хуан, бросая взгляды назад. Плоская решетка облицовки радиатора пикапа была менее чем в пяти ярдах от их задних колес. — А у нас нет времени на игры. Кстати, рад видеть тебя, малыш.
— Я тоже! — завопил Макс в ответ, стараясь перекричать встречный ветер. — Между прочим, все не так просто.
— Держись, — предостерег Хуан, взлетая на ведущий к дороге холмик.
Они в головокружительном темпе неслись вниз, Хуан виртуозно, словно циркач, все же сумел вывести машину на щебеночное покрытие. Теперь можно было и поддать газку — пикап замаячил далеко позади.
Они отвоевали с полсотни футов, что дало возможность «Орегону» беспрепятственно вести огонь по их преследователю, и все же пикап сумел почти нагнать их на гладкой дороге, и желанный момент для стрельбы был упущен.
— Уэппс, подготовься прищелкнуть его в конце пристани.
— Уже готов.
— Что ты задумал? — с тревогой спросил Макс.
— Переход к плану С.
Они пронеслись мимо догоравшей постройки, где располагалось караульное помещение, перекореженные листы гофрированного металла почернели и вздыбились. Выскочив на пристань, Хуан дал полный газ.
— Огонь!
До водителя пикапа так и не дошло, какого черта этому типу понадобилось на пристани. Ведь он же сам загоняет себя в угол! Но когда он все-таки понял, тоже прибавил газу.
— Джордж! — кричал в рацию Хуан. — Подготовься подобрать нас в воде.
Ответ пилота потонул в шуме ветра.
Хуан с Максом проскочили пристань на скорости пятьдесят миль в час. Макс наконец понял замысел Хуана.
— Ты — чокнутый сукин сы-ы-ы-ы!..
Домчавшись до конца пристани, квадроцикл взмыл в воздух, пролетел еще футов двадцать и шлепнулся в море. Мгновение спустя пикап, скрипя тормозами, стал замедлять ход, чудом не сорвавшись вслед за ними в воду. Не дожидаясь, пока пикап остановится, охранник выскочил наружу и навел автомат на бурлящую воду, дожидаясь, когда на поверхности покажутся их головы.
Раздался душераздирающий свист, но охранник так и не успел отреагировать.
Взрыв осколочного снаряда пришелся не на пикап, а на пристань, но это уже не имело значения. И машина, и поверхность пристани разлетелись на куски. Там, где секунду назад был причал, зияла широченная овальная дыра.
Хуан помог Максу выплыть на поверхность. Выплюнув воду, он взглянул на берег. Половины пристани не существовало, а остальное представляло собой просто щепки.
— Без этого никак нельзя было обойтись? — ворчливо осведомился Макс.
— Помнишь, я говорил тебе об одной из моих первых миссий в составе Компании?
— Что-то там о русском спутнике.
— Об ОБС.
Хуан вытащил руку из воды, чтобы посмотреть на часы.
— Так вот, ОБС испарит этот остров через тридцать восемь минут. Не знаю, как тебе, а мне хотелось бы к этому времени убраться отсюда подальше.
Когда «Робинсон» пролетал над скалой к пристани, за ним тащился дымный след. Адамс умело снизился, подняв винтами целое облако брызг и вспенив воду. Потом опустился еще, пока салазки едва не коснулись поверхности воды. Хуан вскарабкался первым и, распахнув дверцу, помог забраться Максу. Машина накренилась — неудивительно, центровка сразу же сбилась.
Он уже собрался помочь Хэнли, как по вертолету дали очередь.
— Уходим! — крикнул он, вцепившись в борт.
Джорджу не нужно было повторять дважды. Он дал полный
газ, стремясь как можно быстрее уйти подальше от чертовой пристани, куда подъехал еще один пикап с двумя охранниками, открывшими по ним огонь из «АК-47».
Повиснув на руках как обезьяна, Хуан изо всех сил цеплялся за салазки «Робинсона». В лицо бил страшный ветер, намокшая одежда вмиг оледенела, но с этим ничего нельзя было поделать. «Орегон» находился всего в паре миль, и Кабрильо совершенно не хотелось, чтобы Джордж терял время из-за того, что он, видите ли, не успел забраться в кабину.
Адамс наверняка радировал о ситуации, потому что судно сияло всеми огнями и экипаж высыпал на палубу. Рулевой уже отводил корабль от острова Эос, набирая ход.
Хуан отпустил руки, когда машина зависла в нескольких футах от палубы, и сразу же был пойман целой толпой матросов. Лучше уж не мешать Адамсу, пусть себе сажает «Робинсон» как может.
— Полный вперед! — скомандовал Хуан, едва салазки вертолета коснулись палубы. — Объявить общую тревогу и подготовить судно к возможному удару.
Адамс отключил питание, как только почувствовал легкий удар — салазки коснулись палубы. Пылал двигатель, пламя объяло и ротор. Члены экипажа стояли в стороне с пожарными шлангами наготове, и, уже спрыгивая с вертолета, пилот попал под ливень брызг.
Отойдя подальше, Джордж обернулся, и его красивое лицо помрачнело. Он понимал, что его вертолет потерян навеки.
Хуан положил руку ему на плечо:
— Ничего, ничего, скоро получишь новенький, сверкающий и весь в масле.
Ветер крепчал, и они вошли внутрь. Остров Эос удалялся с каждой минутой — ничего не подозревающая уродливая каменная глыбина, казалось уже не принадлежащая этому миру.
ГЛАВА 38
Том Сэверенс не знал, что делать. Охранники с причала доложили о том, что они схватили Макса Хэнли при попытке бегства через трубу выхлопных газов и еще о том, что их атаковал какой-то неизвестный черный вертолет. На секунду он со страхом подумал, что за всем этим стоит ООН — по слухам, именно у войск ООН на вооружении черные вертолеты. Сначала в портативной рации прозвучали обрывки фраз, потом все стихло. Камеры наблюдения, установленные на караульном помещении, вырубились, и он был вынужден отправить наряд охранников выяснить, что же все-таки произошло на пристани.
— Они сбежали, мистер Сэверенс, — доложил старший охраны. — Хэнли и еще один человек скрылись на вертолете. Караульное помещение разрушено, пристань — тоже. И моих ребят… Неизвестно, куда они делись.
— А еще кто остался?
— Остались патрули, они все и прочесывают. Судя по всему, нападавший был один.
— Один человек перестрелял всех ваших охранников и разнес пристань? — недоверчиво переспросил Сэверенс.
— У меня нет другого объяснения.
— Очень хорошо, продолжайте проверять; если обнаружите что-то необычное, сразу сообщите.
Сэверенс взъерошил волосы. Последние распоряжения Лай- делла Купера были очень конкретными. Не подавать сигнал в течение еще двух часов. А что, если это лишь начало крупной операции? Тут всякая задержка могла очень дорого обойтись. С другой стороны, если подать сигнал раньше, могут заподозрить, что не все контейнеры с вирусом установлены на стиральных машинах всех пятидесяти круизных судов.
Том Сэверенс подумал было вызвать своего наставника, но что-то подсказывало ему, что он должен самостоятельно принять решение. Лайделл вместе с Хайди и ее сестрой Ханной сейчас в пути. И не прибудут, пока не будет выпущен весь вирус. Том не один год полностью контролировал движение респон- сивистов — и все же чувствовал себя как сын богатого семейства, которому решили доверить солидный бизнес. Сэверенсу казалось, что его постоянно держат под наблюдением, словно через микроскоп разглядывают. Том никогда не забывал, что Лайделл может с ходу отвергнуть любое его решение, причем без всяких объяснений.
Это слегка раздражало, однако Купер не злоупотреблял вмешательством. Но сейчас, когда ставки взлетели до небес, Сэверенс сожалел, что так повелось; было бы куда легче и лучше, если бы его все же ставили в известность, по крайней мере, о важных вещах.
И потом, что страшного в том, если пропустить несколько кораблей? Согласно расчетам Лайделла, за глаза хватило бы и сорока судов, чтобы заразить всех на планете. Эти десять служили резервом, страховкой. А если его вдруг спросили бы, как произошло, что часть кораблей избежала инфекции, он спокойно может заявить, что распылители на них не сработали. А работали они или нет, этого уже просто не проверишь.
—Вот именно, — произнес он вслух, хлопнув себя по коленям и поднявшись.
Сэверенс направлялся в помещение, где находился низкочастотный передатчик. Техник в белом халате склонился над аппаратурой.
—Вы можете передать сигнал сейчас?
—У нас указание передать его не ранее чем через пару часов.
—Я не об этом вас спрашиваю.
Теперь, когда Сэверенс принял решение, к нему вернулась его обычная надменность.
— Мне потребуется еще несколько минут на перепроверку аккумуляторов. Электростанция вышла из строя вследствие неисправности системы отвода выхлопных газов.
— Вот и передайте.
Сотрудник связался по интеркому с кем-то из своих коллег ниже рангом. Разговор проходил на профессиональном жаргоне, и Сэверенс ничего не понял.
— Еще буквально несколько минут, мистер Сэверенс.
Электронный мозг советского спутника регистрировал мельчайшие временные промежутки, проносясь над Европой со скоростью 17 ООО миль в час. Траектория была рассчитана с точностью до одной сотой секунды, и для поражения цели на спутник посылали сигнал с центрального процессора. Сжатый воздух бесшумно вытолкнул вольфрамовый снаряд из пусковой мини-шахты. Она была направлена почти отвесно вниз, и снаряд, представляющий собой вольфрамовый стержень, отправился в путь к Земле под небольшим углом, поскольку в планы его создателей входило, чтобы снаряд легко было принять за метеорит. Вход в верхние слои атмосферы был сопряжен с трением, что вызвало резкое повышение температуры стержня. По мере приближения к Земле температура росла — вскоре стержень стал сначала багровым, потом пожелтел и, наконец, обрел ярко-белый цвет.