Человечество обречено – свербел противный червь в мозгу. А те, кому повезло (или не повезло) пережить страшную эпидемию, пустились во все тяжкие, словно нарочно приближая свою гибель. Сгорел сарай – гори и хата. Идиотская мысль, но отчего-то сейчас она казалась правильной. А когда он окончательно в этом убедится, тогда и самому станет незачем жить. Что толку? Остаться последним человеком на земле. Состариться и умереть в одиночестве? Можно даже перебраться на какой-нибудь тропический остров, где нет нужды добывать пищу и одежду. Или наоборот, занять царские апартаменты в каком-нибудь отеле. Или купаться в золоте, ставшем просто металлом, пить дорогие вина и коньяки вплоть до цирроза печени, или упарываться наркотой с тем же результатом.
Мир обречён. И дело не в тектонических подвижках, страшной чуме или нашествии других разумных рас. Всё это лишь факторы. Чтобы спасти себя остаткам человечества требовалась только воля к жизни. А воля эта…
На душе стало настолько погано, что Артём погладил рукоять пистолета. Прапорщик, простреливший себе голову, был, в целом, прав. Но ему ещё рано. Артём резко встал и отправился перебирать запасы. Бутылка нашлась быстро. Отвинтив пробку, он начал пить из горла, выхлебав зараз граммов триста. Отдышавшись, сплюнул горькую слюну и присел. Водка, так лихо проглоченная, немедленно попросилась назад, но усилием воли получилось её удержать в теле. Скоро подействовало. Мрачные мысли стали отступать, он вытащил пистолет и, вместо того, чтобы приставлять его к виску, вынул магазин и принялся вставлять недостающие патроны.
- Отставить панику, - громко и твёрдо сказал он сам себе. – Два военных и не пойми кто из деревни – это ещё не весь мир.
В самом деле. Мир огромный. Что там Фокин писал? Менее одного процента. Сколько людей было? Восемь миллиардов. Один процент – это восемьдесят миллионов. Пусть половина погибла от несчастных случаев, убита непонятными чёрными существами или, как эти несколько идиотов, застрелены людьми. Осталось ещё сорок. Этого количества достаточно, чтобы человечество не погибло. Оклемаются постепенно, придут в себя, пусть даже слегка одичают, но снова расплодятся на руинах старого мира. Поначалу им помогут оставшиеся блага в виде лекарств и патронов, а потом они, ещё более одичав, просто будут перекрывать большую смертность ещё большей рождаемостью. Да и не погибнут бесследно все знания, кое-что останется, и это позволит скатиться не в каменный век, а всего-навсего в девятнадцатый, пусть и в самое его начало.
Водка изрядно ударила его по мозгам. Но оставаться здесь в окружении трупов, которые лень было закапывать, он не собирался, поедет дальше, и будет колесить до тех пор, пока не найдёт полноценное поселение. В идеале, тот самый центр на Урале, если, конечно, он ещё существует.
Минут через тридцать он уже покинул пределы негостеприимного населённого пункта. Нужно ехать дальше, если надо, объедет весь земной шар, покуда будет возможность находить горючее. Дальше пойдёт пешком, но не сдастся никогда.
Глава десятая
Следующие два дня ничем не запомнились, кроме того, что он постоянно ехал, стараясь держаться больших дорог. Широкая асфальтированная трасса, любая, когда-нибудь куда-нибудь обязательно приведёт. А ещё на ней есть указатели населённых пунктов и направлений, каковые можно попытаться привести в соответствие с картой.
Последнее получалось плохо. Поверхность земли сдвинулась, повернулась боком и, кажется, была расклинена вставками новой поверхности. Это бросалось в глаза, когда сплошная лента неплохого асфальта прерывалась участком травянистой степи километра на три, а следом опять начиналась дорога.
В одном месте попались люди. Или не совсем люди. То, что лейтенант рассказывал о неких чёрных, заставляло его внимательнее всматриваться в каждого встреченного гуманоида. Эти чёрными не были. Но и обычными людьми их не назвать. Длинный караван, большая часть пешие, численность не подсчитать, но народа явно много, хвост колонны уходит далеко за горизонт.
На третий день наткнулся на кое-что новое. Впереди имелся небольшой посёлок, не деревня, а именно ПГТ, куча пятиэтажек в центре, а вокруг них частный сектор. Судя по размерам, народу тут тысячи три-четыре. Было. Сейчас, разумеется, куда меньше. Или вовсе нет.
Само собой, он осторожничал, пример с напавшими на него бандитами прочно засел в мозгу. Доверять нельзя никому, все вокруг враги, потенциальные. Законов больше нет, как и тех, кто заставлял им следовать, человек же, лишившись ограничений, легко становится зверем. Впрочем, не нужно оскорблять зверей, нормальный зверь никогда не сделает того, на что способен одичавший человек.
Там не менее, на центральной улице он остановился. Следовало заглянуть в магазин, пополнить запасы, а заодно оценить обстановку. Если люди есть, то запасы будут растащены. Если же они нетронуты, стало быть, никого живого в посёлке не осталось.
Встав напротив входа в местный «супермаркет», он некоторое время вслушивался в тишину. Вообще, первое, что начинает действовать на нервы, - это тишина. Какой-нибудь дикарь, житель глухих лесов или гор привыкает к тишине, хотя полной тишины нигде не бывает. А для городского жителя тишина является дополнительным раздражающим фактором. Всю жизнь уши слышали сигналы машин, голос радио, шум кондиционера, писк микроволновки, жужжание телефона. Всё это сливалось в шумовой фон, который был привычен для человеческого уха. А здесь не было ничего. Посёлок пуст, нигде не скрипит калитка, не шелестит листва, не говорят люди. Даже ветра нет, чтобы услышать шум деревьев. Прислушиваясь к этой тишине, Артём понял, что у него заболели уши и испортилось настроение. Хотя настроение его сложно было испортить, некуда уже больше.
Напрягшись, расслышал тихие щелчки, с которыми остывал двигатель машины. Ну, хоть что-то. Вскинув к плечу автомат, он обвёл стволом окна окружающих домов. Никого, ну, или затаились хорошо. Вполне возможна ситуация, когда выжившие есть, но вступать в контакт не хотят, справедливо опасаясь чужака. Ну, и ладно.
Не опуская оружия, он проскользнул к стеклянной двери, распахнул её и проник внутрь. Свет, само собой, отсутствовал, но большие прозрачные окна этот недостаток компенсировали. Магазин был приличный в плане размеров и ассортимента, что даже удивительно для маленького посёлка. А товары? Удивительно, но почти все товары были целы. Вот на прилавке с консервами отсутствует несколько банок. Примерно десятка полтора, все разные. О чём это говорит? Да ни о чём. Это мог быть проезжий скиталец, такой же, как сам Артём. Это мог быть и единственный выживший из посёлка, у которого имелись другие запасы. Консервы – не самая лучшая пища, а вокруг посёлка сплошные огороды. Возможно, даже скотина имеется.
Что ещё исчезло? Вот, мука пропала, ценники есть, а самой муки нет. И макароны. Алкоголь, что характерно, весь на месте. Ещё некоторая недостача кофе, чая и сахара. Нет, скорее всего, кто-то здесь живёт. Разыскать? А смысл? Ну, смысл хотя бы в том, чтобы найти спутника, который не даст сойти с ума. И неважно, кто он, мужчина, женщина, старик, ребёнок. Даже, наверное, лучше, если спутник будет нуждаться в помощи, необходимость помогать ему не даст самому сдаться.
Некоторое время Артём стоял в раздумьях, после чего встрепенулся. Что ему нужно? Выбрал несколько банок с мясными консервами, воду в пластике, поглядел на алкоголь, но мысль о пьянстве вызвала у него неприятие. Когда выпьешь, становится легче, но потом все проблемы наваливаются с удвоенной силой. Подумав, прихватил упаковку баночного пива.
Закинув добытое в кузов, он снова огляделся. Потом негромко крикнул:
- Люди, есть кто живой? Отзовитесь!
Ему не ответило даже эхо, а голос его звучал чужеродно. Нет здесь людей, и больше не будет. Подхватив автомат, он уже собрался влезть в машину, когда ухо уловило звук. И не просто звук, а выстрел. Далеко, где-то на окраине. Один, потом второй, потом короткая очередь.
Ему бы просто вскочить в кабину и дать по газам, поскольку место, где стреляли, не располагалось на его пути. Мало ли, какие у местных разборки. Но он поступил иначе: завёл двигатель и, ориентируясь на звук, медленно поехал в ту сторону. Подъезжать к месту боя не стал, выехал с центральной улицы, остановил машину у крайнего дома и, прихватив снайперку, спешился. Сейчас можно будет рассмотреть стрелков подробно.
Бежать далеко не пришлось, его взгляду открылось странное здание, элеватор или что-то похожее. Стальные колонны, на них платформа, а на ней бункеры. Железная лестница, по которой можно было подняться наверх, оторвана и лежит неподалёку. А стрелял кто?
Подобравшись поближе, он рассмотрел в оптику источник шума. Вокруг странного сооружения стояли молодые парни в камуфляже, их было шестеро, у каждого автомат. Хохочут, обсуждают что-то и временами постреливают в воздух. Явно пьяны, перебрасывают бутылку с каким-то напитком. Вывод: не бой, не перестрелка, а просто малолетние дауны развлекаются. Ему с ними кусаться не с руки, пусть живут, а он дальше поедет.
Артём уже собирался уйти, как внезапно один из парней подобрал камень и запустил им в стенку бункера наверху. Зачем? Зачем они вообще там стоят? В голове шевельнулась мысль: кто-то там есть, они кого-то преследуют, загнали наверх, окружили, а достать не могут. И убивать не хотят.
Один из них вскинул автомат и выстрелил одиночным уже по бункеру, целясь в верхнюю часть стального листа, пуля её пробила, но явно не задела того, кто внутри. Убивать неизвестного противника не хотят, живой нужен. Кто это, и зачем он им так понадобился?
Артём задумался и, поймав в прицел голову крайнего, потрогал спуск. Стоит? Вдруг там наверху мутант? Так какого лешего его гранатами не убить? Гранат нет? Вряд ли, скорее, хотят позабавиться, пытки, допрос или…
Тут он отвлёкся, поскольку в поле зрения появился ещё один участник действия, седьмой. Выглядел он, как и остальные, но автомат был закинут за спину, а в руках он тащил деревянную лестницу. Логично, стальную придётся ворочать всем вместе, она тяжёлая и неудобная, а эту один может унести. Появление его было воспринято с энтузиазмом, остальные шестеро оживились.