гроки выработали способ добычи, действуя парами: один агрил и уводил тараканов подальше, другой рвал траву. Процесс повторяли, меняясь ролями.
– А что мешает быстро сорвать и сбежать? – поинтересовался Зоран.
– Ты видел, как руду добывают? – вопросом на вопрос ответил Эгегей. – Это же типа каст, а любой каст сбивается при нанесении урона. Сбор пучка травы – минута. И как ты ее сорвешь, если тебя постоянно жалят тараканы? А заклинания их не берут. Живучие, паразиты!
– А мобы? – спросил я. – Тараканы – это понятно, но там, думаю, и без того живности полно.
– Мобы здесь от 400-го. Змеи, черви, песчаные духи и элементали, стервятники, василиски, скорпиды, огневики, великаны… Можно нарваться на дракона или голема, пустынника или перекати-поле. Последнее – жуть полная, заживо тебя переваривают: и не вырваться, и умираешь долго. – Эгегея передернуло. – Если попал под раздачу, ничто не спасет, готовься к респауну. Топы еще могут с ними сражаться, особенно группой, а у нас шансов нет. Так что правило одно: увидел моба – не агри, обходи стороной, а если привлек внимание, седлай маунта и сваливай, пока цел. Но бывают и такие мобы… Когда поймешь, что они рядом, будет поздно.
– А чего паровозом не воспользовался? – подозрительно спросил Зоран.
– Дорого и… опасно, – досадливо покачал головой шаман. – Я здесь неделю торчу! В первый день меня и напарника ганкнули. На второй я раскошелился на высокоуровневое сопровождение. Еще, дурачок, радовался, что со мной пойдут сразу двое! Эти даже в пустыню не повели, прирезали сразу за городом. В следующие дни было ничуть не лучше… А, чего уж там! Сами видите, в чем хожу. Сделать бы этот тупой квест поскорее и заняться социалкой. У меня весь план развития заточен под Очки чести…
Зоран озадаченно почесал затылок. Мы-то подумали, что шаман специально разделся, из-за жары, а оно вон как. Пожалев, мы согласились взять его с собой и вместе вышли из здания городского совета.
Дорожная пыль, камни, заборы и стены зданий – все вокруг раскалилось, дышало ленивым жаром, и пот на наших лицах высыхал раньше, чем мы успевали его вытереть. Мои спутники замерли, привыкая к жаре под открытым небом – внутри было намного прохладнее. Я, сделав вид, что тоже изнываю в этом пекле, осмотрелся.
Форт Вермиллион разросся до размеров города, но ему было далеко не только до Даранта, но и до Тристада. Здания теснились, жались одно к другому. Узкие улочки едва позволяли разойтись двум каретам. Солнце клонилось к горизонту, народ начал выходить на улицы. Мимо, шустро перебирая лапами, проползла ездовая черепаха с наездником. Вдали виднелся караван верблюдов, поднявший облако пыли. В стойле через улицу меланхолично жевал колючки одногорбый верблюд, тот самый эпический Лахарийский дромедар.
– Начиная с полудня здесь все вымирает, – заметил Эгегей, не отрываясь от фляжки с водой. – Дебаф динамический, минусы варьируются в зависимости от времени суток и тени. Жизнь в форте начинается после заката…
В городе толстяк чувствовал себя как рыба в воде. Мы срезали путь, пройдя через набитую народом таверну на задний двор. Оттуда перелезли через забор и оказались в одном квартале от площади, в которую упиралась центральная улица.
Эгегей указал на небольшой фонтан с высокими бортиками. Там, сидя в воде, плескались игроки. Рядом из открытых фургончиков на колесах предприимчивые игроки и NPC торговали выпивкой и мороженым. Шаман облизнулся и направился туда, велев нам занять место. Вернулся он с подносом, на котором красовалось шесть запотевших кружек с холодным пенным пивом.
– Угощайтесь, – сказал Эгегей, протягивая поднос.
Поблагодарив, мы расселись на каменном бортике фонтана. Одну кружку шаман осушил залпом, вторую пил не спеша.
– Сейчас посидим немного, потом освежимся в фонтане, – предложил он. – А то эффект жары нарастающий, лучше обнулить. В городе еще терпимо, но как выйдем в пустыню, будет невыносимо.
– И ночью? – Зоран с удовольствием отпил пива. Его брови удивленно взметнулись, и он в несколько глотков опустошил кружку. – Никогда такого вкусного не пробовал!
– Местное, – с некоторой гордостью заявил Эгегей. – Дешевое, но вкусное! А вот насчет ночи… Ночью другая напасть. Заморозки! Вы, надеюсь, запаслись сопротивлением холоду? Трава джантака растет редко, придется периодически возвращаться в город, чтобы снимать дебаф.
По словам шамана, топы освоили узкую полоску края пустыни, километров пятьдесят, не шире. Глубже не совались, там температуры стояли еще экстремальнее как днем, так и ночью. Защитные зелья и мази уже не спасали, и это не говоря о мобах выше 500-го уровня.
Допив, мы искупнулись в фонтане, а когда вылезли, я вдруг ощутил на себе чей-то внимательный взгляд. Покрутил головой, но никого не увидел.
– А там что, Эгегей? – спросил я, показывая на небольшое, но высокое здание на двенадцати колоннах, с двускатной позолоченной крышей.
– Храм Фортуны, – ухмыльнулся шаман. – Здесь, на фронтире, это самая почитаемая богиня. Даже к Нергалу ходит меньше народу. Это ты, Мерфи, удачно, ха-ха, обратил внимание, потому что вам обязательно надо туда заглянуть и получить благословение!
Не мешкая, мы направились к храму. Шаман объяснил, что делать: в храме требовалось возложить на алтарь пожертвование. Оно могло быть каким угодно: хоть внутренности животного, хоть золото, хоть экипировка. Богиня все принимала в дар и, исходя из стоимости пожертвования, одаривала благословением.
Отстояв очередь к алтарю, первым отправился шаман Эгегей. Трижды ограбленный и несколько раз погибший, он потерял почти все свои вещи, а потому ограничился горсткой серебрушек. Вторым пошел Зоран. Паладин выгреб кучу всяческого барахла, которое не успел донести до вендора, добавил какой-то меч и несколько золотых монет. Его окутало голубоватое сияние. Широко улыбаясь, Зоран отошел от алтаря, а проходя мимо, шепнул:
– Не скупись, оно того стоит!
Возле алтаря меня накрыло знакомым чувством пристального внимания высшей сущности. Я ощущал подобное незримое давление и раньше. Воспринималось оно по-разному: тяжелое и греющее от Бегемота, мимолетное и обжигающее возле храма Нергала в Тристаде, липкое и холодное – от Ядра Чумного мора. Сейчас же я чувствовал, будто меня с головы до ног обливают тысячи ручейков шампанского, охлаждая, пощипывая и щекоча кожу. В адской жаре Вермиллиона это было сродни глотку воды в пустыне.
Несколько секунд я постоял у алтаря, надеясь, что богиня заговорит со мной, как тогда, во время прорыва нежити. Но ничего не услышал, а позади из очереди раздались недовольные выкрики:
– Не тупи, лучник! Не заставляй очередь ждать!
Я потянулся за золотом, а потом вспомнил о тех двух легендарных шмотках, которыми заинтересовалась Триада. Интуиция подсказала, что чем-то из засвеченного можно пожертвовать – концы в воду, вряд ли эти вещи всплывут.
Народ завозмущался громче, и я засек движение – ко мне направлялся жрец богини. Пожертвовать Одеяние ярости Иркуйема, часть легендарного сета друида, рука не поднялась, и я, загораживая алтарь, выложил на него вторую легендарку, шаманскую кольчугу. Из очереди раздался смешок:
– Да всем плевать на твой хлам, нуб! Ускорься!
Через три секунды Фортуна приняла дар. Меня окутало насыщенным фиолетовым сиянием, после чего я под завистливые возгласы отошел от алтаря.
Фортуна благословляет вас на свершения!
+250 к удаче на 12 часов.
Я успел заметить, как жрец богини замер, а потом принялся неистово молиться. В то же время всплыли еще уведомления:
Ваша репутация с Фортуной, богиней удачи, повышена: +1 000.
Текущая репутация: доверие.
Богиня удачи благосклонна к вам! Примите перк «Дары Фортуны»:
+50 к удаче.
+5% к шансу избежать критического урона.
+5% к шансу обнаружить незримое.
+5% к шансу критического урона.
+5% к шансу получить уникальный квест.
+5% к шансу получить улучшенную добычу.
Доступно новое задание: «Фортуна повернулась к вам…»
Богиня удачи Фортуна хочет познакомиться с вами поближе. Посетите главный храм Фортуны в Кинеме, что на Бакаббе.
Награда: следующее задание в божественной квестовой цепочке «Колесо Фортуны».
Я принял квест, и в голове прожурчал смешок богини. «А ты забавный… мертвячок», – отчетливо услышал я веселый голос. «Прости, Фортуна, но на континент гоблинов мне пока никак не попасть! Только если плыть через весь океан самому»… Фортуна ничего не ответила, и я, откинув мысли о ней до более подходящей поры, подошел к своим спутникам.
– Что ты пожертвовал? – вопрошали они, но я лишь загадочно улыбался и пожимал плечами.
В итоге «признался», что давно целенаправленно качаю репутацию с Фортуной и сегодня наши с ней отношения перешли на следующий уровень. Это вызвало ряд вульгарных шуток, которые вряд ли понравились бы богине.
Выйдя из храма, мы оседлали маунтов. Подо мной тарахтел мехастраус, Зоран передвигался на обычной пегой лошади, а вот у Эгегея была экзотическая Пустынная черепаха, впрочем, довольно резвая. Вскоре мы пересекли границу форта, оказавшись в Лахарийской пустыне.
Солнце к этому времени окончательно скрылось за горизонтом. За день оно прокалило каждый камешек, каждую песчинку, и теперь редкие измученные растения сменили дневную безвкусицу красок на прелесть ночных ароматов. Пахло так, как пахнет только в пустыне после многих часов в условиях адской печи.
Я давно мог бы покинуть Зорана и Эгегея, но оттягивал этот момент. Впервые за долгое время я почувствовал себя в шкуре обычного игрока с обычными, совсем не уникальными квестами и такими же заботами. Клянусь грудью Фортуны, как сказал бы Флейгрей, я играл! По-настоящему играл, и мне это нравилось.
Мы, избегая силуэтов мобов, темнеющих на фоне багрового неба, продвигались все дальше. За полчаса осторожного пути наткнулись лишь на один куст джантака – невысокий, мне по колено, с толстыми мясистыми листьями, стручками и колючками. Система подсветила парочку квестовых пучков, которые можно сорвать.