Сам он презервативами не пользовался никогда в жизни, считая это унизительным. По его мнению, секс — это удовольствие, и никакие приспособления не должны его уменьшать. Использование латекса — это какая-то ущербность. Мужчина не должен приносить свое удовольствие в жертву страху женщины перед беременностью. Если боится, нечего соглашаться, а если без согласия, то какое ему дело до чьей-то беременности? Болезни? Да, но Стежнев брезглив и абы с кем в отношения не вступал. Предпочитал девочек, чистеньких и невинных. И никогда никаких презервативов! Одна мысль о том, что его «священного лингама» коснется вонючая резина, приводила Стежнева в омерзение. А насчет аборта пусть думают бабы. Это сугубо их проблемы. Чего еще ненавидел Стежнев в женщинах — это болтовня и месячные. Обе эти особенности в его сознании объединялись как неотъемлемая часть женской сущности. Поэтому он никогда не вступал в половые отношения в «эти дни» и с патологическими болтушками. Толстых девок он не любил не за толстоту, а за нежелание заниматься собой. В сексе ему как раз толстозадые нравились больше «гимнасток», жилистых, выносливых и фригидных, воспринимающих секс как спорт и желающих поставить рекорды длительности и количества оргазмов. Если б не срочное дело с Еремеенко, Стежнев уделил бы некоторое время этой пухляшке. При условии, что она еще девочка. А вот это уже вряд ли. Презервативы в кармане? Шалава. Слабый интерес к Карине растаял мгновенно.
Между тем, все еще находясь в смущении и пытаясь саму себя отвлечь от инцидента, девушка вывела на экран снимки с Еремеенко и показала их Стежневу. Тот просмотрел не без интереса — теперь он узнал, как клиент выглядит, а это уже неплохо.
— Мне кажется, что проводница как-то связана с иностранными шпионами, — заявила Карина. — Она заманила Алешу, его избили, забрали то, что он вез, и выкинули из вагона. Может быть, он еще жив и его надо искать?
— Хорошо. Я сейчас же сообщу руководству по секретному каналу связи, — с серьезным видом пообещал Стежнев. — А вы должны пообещать, что никому не скажете о нашем разговоре. Это секретная операция. Вы кому-то уже сообщали о пропаже Еремеенко?
— Да. Сначала я у проводницы пыталась узнать. Но та сказала, что Алексей сошел в Воронеже. На время я ей поверила, но потом по вагонам начали ходить полицейские, выспрашивать про отставших пассажиров. И я слышала, когда они спросили у проводницы, то та ответила, что отставших нет. А ведь это вранье.
— Что же вы сразу не сообщили полицейским об этом?
— Побоялась, — призналась Карина. — Но потом я ушла в тамбур и позвонила в полицию, попросила связать меня с начальством в Воронеже и уже им все рассказала. Может, он жив, и они его найдут.
«Ну и дела… — подумал Стежнев. — Да тут какая-то серьезная игра идет, о которой я ничего не знаю».
— Ладно. — Стежнев прикинул, что фото Еремеенко ему пригодится. — По блютусу можно у вас фотки курьера скачать?
— А у вас что, разве их нет? — Карина снова насторожилась.
«Вот же тварь недоверчивая», — подумал Стежнев, соображая, что на это ответить.
— Мне нужны доказательства его пребывания в поезде, — быстро сориентировавшись, соврал он. — Для начальства.
Карина перелила ему на смартфон самую удачную, на ее взгляд, фотографию.
Еще раз взяв с нее слово обо всем молчать, Стежнев попрощался и велел Карине вернуться на место. Сам же остался в тамбуре, чтобы не мельтешить в вагоне и не встревожить проводницу, которая теперь попала под подозрение к нему.
Глава 7
В которой Наталья посещает больницу «Скорой помощи», Пичугин пытается вычислить, откуда прибыл неизвестный, а неспящий Воронеж слушает по радио ночное музыкальное шоу «Чума»
«Патриот» с Пичугиным и Кочергиным подкатил к крылечку здания Роспотребнадзора. Наталья стояла в свете мощного фонаря, держа в руке кейс. В городе стемнело, народа на улицах почти не было, а по дорогам проезжали редкие машины такси и городской транспорт.
Галантный Кочергин открыл было дверь, собираясь выйти и поухаживать за дамой, однако Пичугин успел раньше. Он протянул руку, чтобы забрать кейс, но Наталья мотнула головой, мол, не надо. При этом Олег постарался встать так, чтобы новый смартфон оказался прямо перед ее глазами. Она вопросительно посмотрела в лицо спутника, и тот беззвучно произнес, артикулируя слова только губами: «Молчи». Потом коснулся уха, намекая на прослушку. Наталья едва заметно кивнула и влезла в салон «УАЗа». Пичугин забрался следом.
— Куда едем? — спросил Кочергин, захлопнув свою дверцу.
— В больницу «Скорой помощи», — ответила Наталья. — Нужно начать лечение и профилактику. Кстати, мы уже получили данные по антигенному типированию на мышках и электронную микроскопию.
— И что поведали мышки? — уточнил Пичугин.
Он успел поднабраться у Натальи специфических знаний, пока они проводили аналогичное расследование в Москве.
— Все вместе доказали, что возбудитель относится к виду иерсиния пестис, то есть чума. Четвертый серовар, тот же, что и в Москве. Это исключает возможную версию, что этот очаг возник сам по себе из эндемической зоны, например, Северного Кавказа, как некоторые думали в штабе РПН. Теперь сомнений нет, что этот неизвестный приехал из Москвы, а источник один — Серикджан, занесший чуму из Казахстана в Москву. Осталось найти подтверждение связи Серикджана с нашим неизвестным «Удавом». Поэтому сейчас крайне важно разобраться со смартфоном пострадавшего. Кстати, Станислав Аркадьевич, ваши спецы его смотрели?
Кочергин криво усмехнулся:
— Не разбирали, Наталья Викторовна, побоялись. Не стану выгораживать. Решили пока не спешить с этим. Дали только команду сохранить все его вещи.
— Телефон у вас?
— Нет, конечно! Там, в боксе у больного.
— Ясно. Олег, может, по твоей линии окажутся специалисты посмелее?
Кочергин проглотил пилюлю, от которой не смогла удержаться Наталья.
Пичугин извлек новенький смартфон, активировал экран и позвонил по единственному в памяти номеру. Получилось это довольно демонстративно и с долей этакого выпендрежа, превосходства службы безопасности над органами внутренних дел. Кочергин смотрел на дорогу. Водитель в разговор не вмешивался совсем, будто его и не было.
— Товарищ генерал, — обратился Пичугин к Трифонову. — Прошу прощения за беспокойство.
— Ничего, Олег Иванович, все, что нужно. Чем могу помочь?
— Мы сейчас произведем изъятие смартфона зараженного чумой, нужно попытаться восстановить данные, которые на нем могут храниться. Это может нам дать необходимый материал для выяснения личности пострадавшего.
— Я понял, забирайте смартфон, я организую специалистов. Вам позвонят. — Трифонов дал отбой.
— Эка, как у вас все быстро делается, — уважительным тоном заметил Кочергин. — Один звоночек, и тут же прилетят специалисты с чемоданчиками. Уже могу приказать расчищать вертолетную площадку?
— Нет смысла язвить, — спокойно ответил Пичугин. — Цена этой информации слишком велика. Отказываться от любой попытки извлечь ее — недопустимая беспечность. Я думаю, вам стоило сразу подключать местных спецов из ФСБ. Ставка больше, чем амбиции.
Наталья, слушая вполуха, наклонилась и достала из пространства между сиденьями доставленное водителем ведро с протеиновым порошком.
— Это чье? — спросила она удивленно.
— Ваше, — ответил Кочергин. — Олег Иванович дал задание, а мы выполнили.
Наталья повернулась к Пичугину и губами изобразила поцелуй, который, однако, никто в сумерках не разглядел.
— Спасибо! Спасибо, Олег! И вам, Станислав Аркадьевич, огромное спасибо. Не забыли. — Наталья опустила ведерко под ноги. — Сейчас мне пока не нужно, а вот когда в больнице закончим, потребуется проглотить пол-литра смеси.
— Там еще две банки «змашек», — подал голос водитель. — Как просили. Сказал, что для женщины, вот они и дали ультра лосс и ристал шейк. Вот чек.
Водитель через плечо протянул бумажку, но Кочергин выхватил ее.
— Это угощение, Наталья Викторовна, примите в подарок.
— Спасибо, — ответила Наталья. — Но я в состоянии оплатить.
— Не беспокойтесь. Вы гостья! — Генералу очень хотелось хоть чем-то реабилитироваться и получить снисхождение у «прекрасной дамы».
Машина въехала на территорию больницы. В воротах стоял усиленный наряд охраны. Аналогичные посты выставили у корпуса травматологии. В воздухе стоял терпкий запах каких-то цветов. Ветра не было совсем. Ночь навалилась жаркая, сухая.
Наталья вышла следом за Пичугиным, тот совершенно автоматически протянул руку, помогая выбраться из высокого внедорожника. Вряд ли помощь была нужна, но это воспитанная потребность уважительного этикета. Кочергин опустил стекло.
— Я вам там нужен?
— Наверное, нет, Станислав Аркадьевич, — произнесла Наталья. — Мы справимся. Вы дайте ваш номер, когда закончим, Олег вам позвонит.
Когда они подошли ко входу в корпус, она сказала негромко:
— Олег, у нас очень мало времени. Поэтому, чтоб не дублировать друг друга, ты занимаешься его смартфоном, а я больным и медперсоналом. Договорились?
— Так… — Пичугин попытался возразить, но Наталья ему показала кулак, и он воздержался.
На входе у них проверили документы, в списках значились оба. Пост пропустил в карантинную зону, где они в одной комнате переоделись в хирургическую форму, поверх которой натянули противочумные костюмы «Кварц-1». Наталья из кейса достала упакованные в полиэтилен коробки с ампулами и флаконы с порошком.
Когда закончили с переодеванием, им открыли дверь в травматологию. В герметичных костюмах невозможно было понять, какова температура в помещении, но, взглянув на термометр, установленный у входа, она убедилась, что воздух, согласно инструкции, держат на отметке в двадцать градусов. В четырех углах стояли активные ультрафиолетовые установки, обеззараживающие воздух в коридоре. Все окна были наглухо закрыты. Позади фильтров располагался передвижной кондиционер с гофрой, погруженной в вытяжку.