Дежурный по управлению, проверив документы, сообщил, что Пичугина приказано сразу проводить в кабинет Кочергина, что и было выполнено. Генерал сидел за столом, облаченный в мундир с большими звездами на погонах, и вид у него был усталый. Наверняка провел непростое для него совещание. Несмотря на июльскую жару, в кабинете было прохладно, мощный кондиционер прекрасно справлялся с работой. Генерал поднялся из-за стола навстречу Пичугину.
— Что удалось выяснить? — с ходу поинтересовался он.
— Станислав Аркадьевич, — Пичугин положил на стол пакет со смартфоном.
На лице Кочергина отразилось беспокойство.
— Не волнуйтесь! — успокоил его Пичугин. — Снаружи пакет обработан дезсредствами, но с самим телефоном нужно работать в особой стерильной зоне. Его обработать активным химическим веществом нельзя, повредятся электронные схемы.
— И зачем вы мне его привезли?
— Трифонов своих мастеров пришлет сюда. Пока он мне не сообщил об их прибытии. Не бойтесь. А результаты есть. Во-первых, мы знаем номер симки пострадавшего, и можно будет выяснить данные владельца. Есть вероятность, что ее купил именно хозяин телефона, а не подставное лицо, как сейчас водится, при нынешней-то миграции.
— Симку могли купить на улице, безликую, — возразил Кочергин. — Много раз с этим сталкивался. Но проверить надо.
— Во вторых, нужно выяснить, с кем общался ее владелец последнюю пару дней, — продолжил Пичугин. — Даже если симка безликая, есть шанс узнать от знакомых, кто он. В-третьих, я снял CD-карту, и на ней есть две фотки, но они датированы две тысячи первым годом.
— Какой же нам прок от них?
— Прок есть. Если они сделаны вчера, то наш больной ехал в поезде, где и снял внутренность плацкартного вагона.
— Ого? Вот это версия! Это, знаете ли… — Генерал направился к огромной карте города на стене. — Н-да. Там, где обнаружили пострадавшего, нет железнодорожных путей. До ближайших метров двести на юг, и они за промзоной. Вот тут его нашли. Незаконченное строительство, снесенные гаражи и немного частного сектора. Место безлюдное, там гуляют в основном собачники. Кстати, нашла его именно собачница. Вы знаете?
— Да. Ее поместили в карантин?
— Не знаю. Медики говорили, что собаки чумой не болеют, а баба та утверждает, что к больному не прикасалась.
— Станислав Аркадьевич, если он ехал в поезде, то давайте посмотрим все поезда, которые прошли через Воронеж с пяти утра до полудня.
Не прошло и пяти минут, как Кочергин распечатал таблицу, присланную из управления транспортной полиции.
Пичугин пробежал ее глазами строчка за строчкой:
225С — Мурманск — Адлер 13.32–13.37
533М — Москва — Адлер 14.23–14.28
202М и 202А — Москва — Адлер
в Воронеже 7.24–8.00
083С — Москва — Адлер
в Воронеже 9.17–9.57
292М и 292А — Москва — Адлер
в Воронеже 4.40
377Я — Москва — Новороссийск
в Воронеже 8.39–8.44
227А — Санкт-Петербург — Новороссийск
в Воронеже 10.50–10.54
306М — Москва — Сухум
в Воронеже 4.40–5.22
— Я думаю, что вот эти попадают под подозрение. — Пичугин взял с генеральского стола маркер и подчеркнул рейсы 202 и 083. — Еще 377 и 227 надо взять на контроль. Остальные вряд ли. Станислав Аркадьевич, а можно получить их подробные реальные маршруты и место, где они находятся сейчас?
— А если поезд — это ошибка? Если фотографии были сделаны не вчера? Невозможно же это выяснить, дата на телефоне не была установлена верно, вы сами сказали.
— Но мы просто обязаны отработать эту версию! — горячо произнес Пичугин. — Если неизвестный парень ехал в поезде уже больным, а это подтверждает лекарство, что при нем нашли, то поезд сейчас везет от сотни зараженных пассажиров! Они могут выходить на станциях, и через двое суток мы получим не один случай легочной чумы, а около сотни в разных городах. Вы представляете себе такое «шоу «Чума»? Это не машина, из которой выкинули нашего пострадавшего, где максимум могут быть еще четверо отморозков! Это, судя по фото, плацкартный вагон! А теперь сами смоделируйте ситуацию. Что получается?
Генерал протер платком вспотевшее лицо. На его лбу, несмотря на прохладный воздух в кабинете, тут же снова выступили капельки пота. Пичугин понял, что усилия потрачены не зря. Все же, кажется, удалось донести до генерала серьезность ситуации.
— Да, эту версию отработать придется, — ответил Кочергин и потянулся к телефону.
Тем временем в Роспотребнадзоре Наталья собрала с должностных лиц доклады о состоянии дел по городу и области.
Участники совещания казались довольно спокойными. Этого спокойствия Наталья и боялась больше всего. От него на практике все беды. Оно демотивирует. Придется подлить масла в огонь.
Наталья поднялась со стула и сказала:
— Думаю, прозвучавшие доклады не полностью отражают текущую обстановку. Кто из вас сообщил, что заведующий отделением травматологии инфицирован? Никто! А ведь он относится к контактным первого звена! Судя по его записи, он был в смотровом кабинете, лично общался с больным и оставил запись в истории болезни. Почему его не госпитализировали вместе с остальными?
Заместитель главного врача больницы «Скорой помощи» побледнел и пролепетал:
— Но Сергей Семенович уверял, что не спускался в приемное отделение.
— Тогда как он мог оставить запись в истории болезни о своем осмотре?
— Ну, может быть, написал позже? Я не знаю.
— А я знаю. — Наталья говорила жестко. — Я была в отделении, там сейчас размещены все сотрудники, прямо общавшиеся с больным. Один из них, травматолог Башмин, сказал мне, что Сергей Семенович был в смотровой, консультировал снимки и совместно с ним и терапевтом осматривал неизвестного на предмет выявления повреждения легкого. Потому что больной в это время кашлял розовой пеной. Мне нужно напоминать, что мокроту при легочной чуме называют еще «малиновый мусс» и это стадия активного распространения инфекции?
Участники совещания поменялись в лице. Недавнее спокойствие улетучивалось из помещения. Они поняли, что произошло.
— Теперь, коллеги, вы все являетесь контактными второго звена, ибо Сергей Семенович относится к однозначно инфицированным, как и его коллега Башмин. Он сейчас «зараженный по форме А20.2», а вы, напоминаю, контактные.
Заведующий «Скорой» выхватил мобильник и, едва не опрокинув стул, помчался в коридор отдавать распоряжения.
— У кого-то еще остались сомнения в необходимости моего визита, Людмила Сергеевна? — спросила Наталья, глядя на нее в упор. — С учениями — это вы хорошо придумали. Сейчас у вас начнется шоу «Чума!». Теперь насчет того, что я успела сделать. Я привезла всего пятьдесят доз вакцины Хавкина. Но это усовершенствованная вакцина, которая позволяет активировать гуморальный иммунитет и заметно снизить токсичность палочек чумы. Для активации макрофагального эффекта мы применили препарат на основе диаминодифенилсульфона, средства против проказы, с добавлениями пиримидинов[16]. Это заметно усиливает мощность нейтрофильных ферментов. Иерсиния, судя по лабораторным результатам, этой атаки не выдерживает. Если вы удержите количество заболевших до полусотни, это будет прекрасно. Я доложу Думченко, вам вышлют обновленную вакцину и еще пятьдесят флаконов нового лекарства. Инструкцию я оставила в отделении. Вопросы есть?
На общем собрании Наталья решила не называть лекарство экспериментальным, чтобы не возбуждать лишние страсти.
Вернулся заведующий станцией «Скорой помощи».
— Герасименко уже везут в отделение, — сообщил он.
— Замечательно, я попросила дежурного фельдшера Бадюка выделить ему коечку у окна. К сожалению, не в коридоре, — не скрывая язвительности, добавила Наталья.
В этот момент у нее зазвонил телефон.
— Что, Олег? — произнесла она в трубку, отвернувшись от микрофона на столе.
— Если он ехал в поезде, то это или 202А, или 377Я. Первый это Москва — Адлер, второй Москва — Новороссийск. В Воронеже 202-й был в семь утра, а 377-й в восемь тридцать девять. Остальные либо слишком рано, либо поздно. Есть еще поезда: на Ставрополь 070Ч, он проходит утром через Воронеж, тоже восемь тридцать девять. Ноль тридцать четвертый на Владикавказ проходит в семь сорок пять. И 062Ч «Эльбрус» от Москвы до Нальчика. В Воронеже он в восемь тридцать. Итого, пять штук. Это слишком много. Кочергин выясняет, все ли там здоровы. Думаю, это пустышки.
— Хорошо. Но с пятью поездами я звонить Думченко не буду. Свяжись с Головиным, вышли ему фото футболки неизвестного, пусть просмотрят камеры на вокзалах, может, кого-то увидят у касс или на посадке в период с пяти вечера до полуночи!
— Все понял. Работаем дальше.
Пичугин отключился.
— Что случилось, Наталья Викторовна? — спросила Людмила Сергеевна. Остальные притихли.
— Пока ничего, Людмила Сергеевна. Пока! — подчеркнула Наталья. — У нас есть пока косвенные неподтвержденные данные, что этот парень ехал в поезде, который прошел через Воронеж. Точные выводы пока делать нельзя. Олег Иванович сейчас пытается вычислить, каким поездом он мог ехать.
Людмила Сергеевна еле заметно выдохнула, решив, что инфекция, если она есть, уже выехала из области. И не по ее вине. А уж со своими чумными они как-нибудь разберутся! Источник изолирован, осталось только три дня подержать город на карантине и всех больных с температурой запереть в боксах.
Поднялся заместитель мэра Воронежа по службе коммунального хозяйства.
— Я доложу. Можно?
— Конечно. — Наталья кивнула.
Все обернулись к пожилому человеку с блокнотом в руках.
— Так вот, мы реконструировали в авральном порядке два корпуса инфекционной больницы. В общей сложности подготовили еще сто двадцать двухместных палат. Все оборудовали системами дистанционной связи типа «радионяня», для чего закупили сто пятьдесят комплектов. На вокзалы, в медпункты и во все крупные супермаркеты поставили термометры дистанционного типа. С их помощью сейчас волонтеры измеряют температуру всем входящим-выходящим. Все КПП на дорогах также обеспечены термометрами, палатками для помещения в карантин, автономными генераторами и кондиционерами. Запасов медикаментов и топлива хватит на три дня.