— Заткнись, — совершенно неожиданно рявкнул Валька, прикусил губу, машинально взглянув на дверь, и понизил голос? — Ты знаешь, кто такой этот самый Ванька? Ты знаешь, за что он сидел, причем не один раз?
— Понятия не имею, то есть, что сидел, знаю, конечно, а за что, приличные люди не спрашивают.
— Ты даже не понимаешь, во что вляпалась, — в отчаянии покачал он головой. — Ванька — медвежатник, а в воскресенье в кабаке вскрыли сейф и позаимствовали деньжат.
— Много? — хмыкнула я. Валькино отчаяние не знало границ.
— Ты чокнулась, — взяв себя в руки, грустно заметил он, — И то, что ты нахально здесь объявилась, лишний раз это подтверждает.
— Я пришла на работу. О том, что ресторан ограбили, услышала только здесь.
— Уходи… — тихо сказал ой — Найди какую-нибудь дыру и носа оттуда не показывай.
— Чтобы все решили, что я имею отношение к этому ограблению?
— Ты считаешь себя очень хитрой? — невесело усмехнулся Валька. — Думаешь, если ты явилась сюда как ни в чем не бывало, все решат, что ты ни при чем?
Я ухватилась за верхнюю пуговицу его рубашки и сказала?
— Я действительно ни при чем. Чижик.
— Надеюсь, тебе повезет, — вздохнул он, лицо его было совершенно несчастным, а я подумала о Зойке, в настоящий момент не стоит ей возвращаться в город, пусть еще немного побудет в Угличе.
— Как я выйду из ресторана? — спросила я. — Кругом полно охраны.
— Идем, я тебя выведу.
Мы зашагали по коридору, спустились в под-вал и через узкую дверь вышли в переулок, там как раз стоял Валькин «Лексус».
— Я открою дверь, быстро прошмыгнешь в кабину, я тебя вывезу на проспект и вернусь в кабак.
Он торопливо прошел к машине, а я с интервалом в несколько секунд бросилась следом. На проспекте Валька притормозил, я выбралась из машины и скрылась в одном из магазинов. Немного отдышавшись и приведя мысли в порядок, зашагала к телеграфу, который располагался по соседству, и отбила Зойке послание. Надеюсь, она успеет его получить. После этого вернулась в ресторан через тот же переулок, воспользовавшись тем, что дверь все еще была открыта. Персонал ресторана пребывал в ожидании — правда, теперь не сидели в банкетном зале, а толпились на рабочих местах. В половине седьмого всем разрешили разойтись по домам, ресторан был закрыт по техническим причинам. В общей массе я покинула его, не привлекая к себе внимания. Остановила такси и поехала домой. Палыч в квартире отсутствовал, я перекусила на скорую руку и вожделенно уставилась на телефон. Если Зойка получила мое послание, она непременно позвонит. Телефон молчал как проклятый, а я носилась по коридору, изводя себя мрачными мыслями.
Около девяти в дверь позвонили, я бросилась открывать. На пороге стояли двое парней, одного из них я несколько часов назад видела в ресторане.
— Поехали с нами, — сказал он.
— Куда? — испугалась я.
— За кудыкину гору, — Он ухватил меня за локоть, точно опасался, что я окажу сопротивление, а его спутник прошел в квартиру и минут десять ее обследовал. Трудно сказать, что он надеялся найти, но осмотром явно остался недоволен, кивнул дружку, тот дернул меня за локоть, я подхватила с вешалки сумку, и мы втроем спустились во двор, где ждала машина.
В той же комнате, что и днем, сидели Еремей с усталым и злобным выражением на физиономии и Славка. Этот забился в угол и упорно отводил от меня взгляд. Парни, что привезли меня, подпирали стены возле двери, а я стояла, пытаясь решить, как лучше себя вести в такой передряге.
— Садись, — кивнул Еремей и улыбнулся. Улыбаться он умел так же хорошо, как я играть в теннис, то есть слышал, что люди, бывает, занимаются этим. Улыбка получилась зловещей, а его физиономия от этого стала еще более противной. — Ничего нам рассказать не хочешь? — ласково спросил он. Тут тоже вышла накладка, ласковый голос Еремея рождал ассоциации со слезами крокодила. Впрочем, очень может быть, что я несправедлива к парню.
— Если по поводу сегодняшних событий, так я уже все рассказала.
— Все? — поднял он брови.
— Все, — пожала я плечами.
— А где, говоришь, твоя подружка?
— У родителей своего парня.
— А парень — Ванька Лемех?
— Ванька, — кивнула я, — Фамилию не знаю.
— Как же так, подруга замуж собралась, а ты фамилию жениха не знаешь…
— Если б я сама собралась, а так на что мне его фамилия?
— Тоже верно. В пятницу уехали?
— В субботу, утром.
— А вернутся когда?
— Завтра должны. Зойке на работу… если задержится, позвонит.
— У нее так много выходных накопилось?
— Это лучше у Максима спросить, она с ним договаривалась.
— Спросим… А кто тебе про сейф рассказал?
— Про какой?
— А сколько их в ресторане?
— У Зинки сейф, в буфетной. Может, еще где есть, я не интересовалась.
— Конечно. Зачем тебе? А Ваньке кто про сейф сказал?
— Тот, что в буфете? Он сам, должно быть, его видел, если к Зойке в буфет заходил, ее ведь вместо Лапиной поставили, когда та ногу сломала.
— Ясно… Ты, говорят, всегда кубики с собой таскаешь, брось наудачу.
Я машинально потянулась к сумке и тут же вспомнила… о, черт, кубиков нет, они пропали еще в пятницу, и я догадываюсь, где их могли обнаружить. Знать бы еще, что за сука… Парень отлепился от стены и подхватил сумку, я посмотрела на него и пожала плечами. Он щелкнул замком и вытряхнул содержимое сумки на стол, а я посмотрела на Славку и улыбнулась.
— Смотри-ка, удача привалила, — хохотнул Еремей, приблизившись к столу, я перевела взгляд на темную полированную поверхность и среди прочих вещей обнаружила кубики. Выпало два и пять. Еремей взял кубики в руки, потряс и выбросил на стол. Два и один. Он опять хохотнул и стал их разглядывать. — Интересная штука, — заметил он с большой заинтересованностью. — Что за материал?
— Хлеб, — ответила я.
— Шутишь? — Он опять потряс их в руке. — У подруги такие же?
— Да. Это память… об одном человеке.
— Сувенир? Хорошо. А где Ванькина родня живет, не знаешь?
— Где-то на Волге. Зойка место не называла, сказала просто махнем на Волгу.
— Ну ладно, нет так нет. Иди.
Я ушам своим не поверила и оставалась на месте, пока Еремей с крокодильей улыбкой не закивал головушкой:
— Иди, иди. Ты уж прости нас, что побеспокоили. Сама знаешь, деньги пропали. Немалые.
— Выручку свистнули? — в тон ему поинтересовалась я, а он невероятно обрадовался, .
— Выручку, выручку. Совсем у людей совести не стало… Давай. Лиечка, двигай домой. Хочешь, ребята тебя отвезут?
— Спасибо, пройдусь немного. Голова болит.
— Понимаю, у самого черепушка того гляди треснет, — Он улыбнулся, даже ручкой мне помахал, а я торопливо покинула заведение, огляделась и зашагала по проспекту.
То, что меня так быстро отпустили, наводило на невеселые мысли. Еремей уверен, что мы с Зойкой причастны к исчезновению денег, и не зря отправил меня домой, ребята сядут мне на хвост и понаблюдают, что я буду делать. А мне надо как-то предупредить Зойку. Господи, сделай так, чтобы она получила мою телеграмму. Ей нельзя возвращаться. Кубики в сумку, конечно, положила Зойка, а мои сейчас лежат где-то в кабаке, очень возможно, в кармане Еремея. Он про них не просто так спросил, и они не просто так исчезли. Кубики — улика, а самое страшное, что у Зойки их не окажется… только бы она получила телеграмму.
Юркий «БМВ» я приметила в нескольких метрах от ресторана. Теперь он на малой скорости плелся сзади, совершенно не собираясь скрывать своих намерений. Ну и правильно, я бы все равно не поверила, что меня отпустили без сопровождения — Я купила мороженое, поглядывая в витрину напротив. Окно «БМВ» было открыто, парень курил, лениво разглядывая толпу, а я начала демонстрировать полнейшую безмятежность, шла не торопясь к своему дому, размахивала сумкой и ела мороженое. На перекрестке мне показалось, что парни куда-то исчезли, но, входя в арку свое-го дома, я вновь обнаружила их. «БМВ» вынырнул из-за угла и укрылся на площадке за акациями.
В квартире за это время кто-то основательно пошарил. Доллары, оставленные на черный день, исчезли, а вот дедово наследство — мраморная скульптурка — валялась на полу, к счастью, целехонькая.
— Уроды, — покачала я головой, водворяя ее на прежнее место, и стала наводить в квартире порядок. В комнате Палыча тоже все перевернуто вверх дном, он сам отсутствовал.
Часа через два я пила чай на кухне, время от времени поглядывая в окно. «БМВ» из-за кустов не увидишь, но что-то мне подсказывало, что он все еще там. Около одиннадцати я понемногу успокоилась и даже смогла поужинать. Если бы Зойка вернулась, то к этому моменту обнаружила бы себя — например, позвонила. Выходит, телеграмму она успела получить, и это дает нам краткую передышку.
Хлопнула входная дверь, я вздрогнула, потом с надеждой подумала: Палыч. Шагов не было слышно.
— Дед, — крикнула я. — Дед, это ты? — Ни звука. Впрочем, это на него похоже, сил хватило лишь на то, чтобы дверь открыть. Я вышла в коридор, свет не горел, из прихожей по-прежнему ни звука. — Набрался, что ли? — проворчала я, делая еще один шаг и пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Потянулась к выключателю, в то же мгновение чьи-то руки сомкнулись на моем горле. На секунду перед глазами вспыхнул ослепительный свет, потом все залило красным.
Что-то я чувствовала… Мы спускались по ступенькам (говорю «мы», потому что двигаться самостоятельно я не могла), хлопали двери, ветерок коснулся щеки… машина… да, я на заднем сиденье, характерный звук, мы куда-то едем. Тошнота наворачивается, я пытаюсь удобнее устроить голову, в ней что-то вспыхивает время от времени, причиняя невыносимую боль.
Еще одна вспышка, что-то холодное на моей шее. Я открываю глаза. Какие-то лица, наяву, в бреду?
— Где Зойка? — настойчиво спрашивает знакомый голос. Я смеюсь в ответ. — Где она?
Я думаю о Волге, она большая-пребольшая, плавно течет. Волга все шире и шире, это уже не река, это море… точно. Каспийское. Волга впадает в Каспийское море… вы что, не знали? Ну, ребята… Конечно, в Каспийск