ой бросила она. — Только этой дефектной и не хватало… Давайте-ка отойдём.
Они отступили к скамейкам, откуда время от времени сыпался дробный стук игральных костей. Вскоре перед фонтаном остановился пожилой, обрюзгший и, кажется, не очень трезвый мужчина с поджарой особой женского пола на поводке.
— А? Какова? — ядовито осведомилась Лада. — Смотрите, смотрите… Как раз петлёй повернулась! Ничего себе постав конечностей! Скакательные суставы наружу, плюсны внутрь…
— Кто она? — спросила Ия.
На широкоскулом юном лице Лады оттиснулась гадливость.
— Была секретаршей в «Кинике». Теперь вот на четвереньки стала, дура старая! И, главное, врёт повсюду, будто папа её втихаря натаскивал. Уж не знаю, что у них там было… Ой, какой кошмар! Спина-то, спина!.. Поленом бы разок огреть…
— А кто хозяин?
— Рогдай Сергеевич. Директор… Хотя вообще-то сейчас там Гарик заправляет, а Рогдай — так, для виду… Жалко старичка. Совсем спивается…
— Она что, в «Кинике» служит? — ужаснулась Ия.
— Да куда там, в «Кинике»! Я же говорю: на дому у Рогдая Сергеевича… Кто бы её в фирму принял — с таким дефектом!
— А вы, Лада, я так думаю, в Госпитомнике учитесь?
Девушка погрустнела.
— Нет, — сказала она. — В педагогический поступаю. Он почему-то не хотел, чтобы я шла по его стопам… Буду детишек натаскивать…
Тем временем парочка перед фонтаном повернулась и двинулась прочь. Стало особенно заметно, что постав задних конечностей у бывшей секретарши и впрямь оставляет желать лучшего.
— Вах! — послышалось вдруг. — Кого я вижу! Лада?..
Хрипловатый гортанный голос принадлежал кудлатому игроку в нарды, тому самому, что вместе с тщедушным бровастым приятелем прошёл недавно мимо обнажённой красавицы, не удостоив её вниманием, будто и не кавказец.
При виде оккупировавших скамейку отставников Лада завизжала и запрыгала по-ребячьи. Спохватившись, обернулась.
— Это друзья отца, — виновато объяснила она. — Всего вам доброго, Ия…
Они попрощались — и девушка устремилась к скамейке. Пошли лобызания, возгласы:
— Совсем взрослая!.. А как там мама? Держится?..
Постояв немного, нудипедалка вернулась к памятнику. Ещё раз всмотрелась в отрешённо-пристальное бронзовое лицо. Как странно! Она знала его живым.
Со звуком, с каким обычно собака грызёт мосол, проклацали копыта прогулочной лошадки. Спугнув расположившуюся на асфальте стайку голубей, к фонтану подлетела на четырёх роликовых коньках рыжая девчушка. В последний момент вскинулась в вертикальное положение, затем присела на мраморный приступочек и, с помощью зубов расшнуровав верхнюю пару каталок, принялась за нижнюю.
— Договорились, короче! — крикнула она кому-то. — В два часа здесь, у Ратмира!
В яркой весенней листве бесчинствовали скворцы.
2002–2003