Король неловко, боком, слез с трона, швырнув пергамен на сиденье. Шагнул вперёд и замер, словно позабыл, куда идти собрался. Потёр ладонью лоб.
— Что пишет? — негромко подал голос чёрный.
— Что пишет? — рассеянно переспросил Райл. И вдруг заорал так, что огоньки свечей испуганно метнулись. — Что, мать твою, он пишет?! Готов разорвать свои договорённости с союзниками и прекратит, духи его отдери, деятельность, если мы вернём драгоценную, чтоб ей провалиться, аэру Кайран! Дядюшка даже, чтоб ему сгореть, готов нам вернуть замок Рэл’Сор.
— Это понятно, — гулко отозвался Ярил. — Крепость ему не удержать.
— Не удержать?! — король налился таким густым багрянцем, что ещё немного и из глаз кровь бы хлынула. — Ты тупой, Ярил! За ним вся армия Арана! По одному его щелчку здесь завтра же будет дюжина кораблей, под завязку набитых пушками и солдатами!
— Так почему ещё не появились?
Плечи гиганта едва заметно дёрнулись: то ли пожал он ими, то ли просто шевельнулся — не разберёшь. Сам как тень в тенях.
— Откуда я знаю! — рявкнул король. Метнулся к пустому пиршественному столу и снова застыл, таращась на свечи. — Может, ждут удобного момента. Может, надеется своими силами справиться. Я не знаю! Но в этом виноват ты! — господин резко развернулся, метнув полой плаща по полу, и ткнул пальцем в сторону Ярила. — Зачем ты приволок её сюда?!
— Просил защиту от своих ядер, я и… — вот теперь аэр совершенно точно плечами пожал.
— Защиту?! Это ты называешь защитой?! — кажется, Райл окончательно сошёл с ума. Даже вена на лбу вздулась, так орал. — Сначала весь клан Говорящих с Водой под Даймонда ушёл. Весь! Примерно полторы тысячи бойцов! Потом Будящие, Лесные. У них, по самым скромным прикидкам, теперь около четырёх тысяч воинов и это без королевской армии! А сейчас мы вообще свободный проход по Архипелагу потеряли! Наши суда смело можно в лужах пускать, ни на что другое они негодны! И это всё по твоей вине!
— И что ты предлагаешь? — абсолютно спокойно спросил элв.
— Отвези её туда, где взял! — завопил король.
— Это приказ?
— Да, духи тебя задери! Приказ! Исполняй!
Чёрный коротко поклонился и не спеша пошёл к дверям. Господин у самого выхода его остановил.
— Погоди, — Райл, опираясь о стол, дышал тяжело, будто только что крепостную стену кругом пробежал. — Подготовь послание Даймонду. Я начну с ним переговоры. Отошли гонцов обратно. Всё ясно?
— Конечно.
Ярил ещё раз кивнул и вышел из зала.
Камера была совсем небольшой: девять шагов по диагонали, три по стене с дверью, три по противоположной. Вдоль длинной стены аж пять с половиной, а по другой все шестнадцать, потому что нужно обходить деревянный топчан. Впрочем, в левом от входа углу тоже целый шаг приходилось срезать — там поганое ведро стояло. Итого: двадцать семь с половиной шагов по периметру, потом девять по диагонали, три вдоль стены и снова девять. И снова обходи воль стен. Всего за круг сорок семь с половиной шагов. Одна пятая полёта стрелы.
Раз, два, три… Двадцать семь — есть. Поворот. Девять. Поворот. Три. Поворот. Девять. Раз, два, три…
Лан с таким усердием растирала плечи, что на коже самые настоящие ссаднения появились. Ещё немного и рубашку до дыр протрёт. Ненужный жест — нервный, мерзкий и унизительный. Но когда по-настоящему держишь себя в руках, не сходишь с ума. Почти не сходишь. И это почти всегда помогает.
Кайран машинально лизнула разбитые костяшки. Кисти, особенно левая, распухли и горели, кожу подёргивало. Ранки, не переставая, сочились сукровицей и, наверное, скоро и гной появится. Тут даже промыть нечем. Вся вода — два стакана в день. Но сама виновата. Зачем было бросаться на дверь с воплями, чтобы её выпустили? Глупо. И тоже унизительно.
Раз, два, три…
Полумрак давит, пугает. По-настоящему пугает. Кажется, она начала бояться темноты. Порой чернота наваливалась с так плотно, что элва начинала задыхаться. Тогда приходилось ложиться на дверь, пластаться по ней раздавленным жуком, глядя на отблески невидимого через зарешеченное окно факела. Наверное, так запертый в слишком тесном мешке припадает к щели, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Двадцать семь. Поворот.
Не страшно быть сумасшедшим. Страшно сходить с ума. Когда мысли путаются. Когда начинаешь думать об одном, а додумываешь совсем о другом. Воспоминания приобретают реальность, и ты вдруг оказываешься в них. Лишь потом соображаешь — камера никуда не делась. Звуки миражей слышатся так же чётко, как собственное дыхание. А бормотание, назойливое, бредовое и лихорадочное, оборачивается твоим же голосом.
Когда понимаешь, что мечешься по клетке, разговаривая с теми, кого здесь нет.
Когда колотишься в дверь, оставляя на дереве кровавые потеки. И смотришь на это будто со стороны, удивляясь глупости истерящей элвы.
Когда сидишь, сжавшись в комок, между топчаном и стеной, давясь собственными слезами, умоляя Его прийти.
Самое страшное — глубинная, животная вера, что вот сейчас, с минуты на минуту, дверь откроется и Он войдёт.
Сумасшествие пугает до спазмов в животе.
Раз, два…
— Ну, здравствуй, рыбка.
Лан остановилась на полушаге, медленно обернулась. Неловко дёрнула рукой, будто отмахиваясь.
— Нет, я не призрак и не твой бред, — ухмыльнулся Сарс, почти кокетливо поправляя плед на торчащих, словно у кузнечиках коленях. — Вполне реальный супруг пришёл навестить почти уже нереальную жёнушку. Ты рада?
Аэра тёрла виски с силой — под пальцами что-то похрустывало. Или это разбитые костяшки хрустели? На Сарса она не смотрела — элв слишком походил на видение. А вот два солдата, стоящих за его креслом, выглядели вполне материально. Во-первых, Кайран их не знала. Во-вторых, мерзко ухмыляющиеся рожи не один воспалённый мозг придумать неспособен. Он рождает либо воспоминания, либо чудовищ. По сути своей, эти вояки, наверное, были куда кошмарнее любых нафантазированных монстров. Именно это и подтверждало — они живые, а не вымышленные.
— Что тебе нужно? — сорванный воплями голос звучал грубо, царапал слух плохо оструганной деревяшкой.
— От тебя? Ничего, — улыбочка Сарса очень походила на его прежнюю — сладкую до приторности. — Ну, почти ничего. Просто капелька наслаждения в качестве компенсации за все мои мучения. Как полагаешь, я это заслужил?
Лан кивнула, села на набитый сеном матрас, лежащий поверх досок топчана.
— Ты согласна, что я это заслужил? — элв, кажется, был не только удивлён, но и разочарован.
— Нет. Я просто знаю, что своё удовольствие ты получишь, — монотонно ответила Лан.
— И тебя не интересует, что будет дальше?
Кайран медленно подняла голову, глядя из-под спутанных грязных волос на мужа. Аэра ухмылялась — криво, усмешка перекосила левую щёку, будто её паралич разбил.
— А должно? — помолчав, поинтересовалась элва. — Что ты мне сделаешь, Сарс? Дай сама догадаюсь. Ты привёл этих мальчиков, чтобы они меня избили? Изнасиловали? Может, пытки? Скорее всего, и то, и другое. И что дальше?
— Поверь, они сумеют сделать так, чтобы ты умоляла о смерти! — выплюнул калека.
— Слишком много пафоса, — пожала плечами аэра. — Но, в общем, я верю. Приступайте.
— Только не пытайся убедить меня, будто тебе всё равно!
— Да я и не пытаюсь, — голос Лан снова стал равнодушным. На мужа она больше не смотрела, опять свои разбитые костяшки разглядывала. — Просто ты мне уже отомстил, Сарс. Семью годами правильных решений. Правильных поступков. Меня семь лет совесть имела, дорогой. Что мне твои мальчики?
— Что ты там буровишь? — недовольно буркнул блондин.
Кажется, происходящее шло не по задуманному сценарию. И это аэра не устраивало.
— Не понимаешь, да? А ведь всё так просто. Духи! Да всё проще пареной репы. Я действительно не могу ничего прекратить, ничего не способна сделать. Нет, это даже не лавина. Помнишь, большую мельницу на Дун? Кому бы в голову пришло останавливать её колесо руками? Да никому! Сначала руки оторвёт, а потом самого затянет и на куски порубит. Только колесо даже не притормозит.
— Ты на самом деле с ума сошла, что ли?
— Нет, — устало покачала головой Лан, — почти, но не совсем. Я просто думаю, и думаю, и думаю… С чего всё началось? Когда я не на тот путь свернула? И, знаешь, поняла. Мне нужно было тебя действительно задушить подушкой и выйти замуж за Даймонда. Всё! Ничего бы больше не случилось. И даже ещё проще. Всего лишь сказать ему, что хочу остаться. Просто сказать. Он сам бы всё сделал. Но мне захотелось поступить правильно, честно, по совести. И — привет! — добро пожаловать в кошмар! Ты здесь не одна. С тобой все Острова и ещё чуть-чуть больше. Знаешь, иногда ужас может быть даже больше самого мира. Как думаешь, те, кто в Серебряных Лесах, наблюдает за тем, что здесь происходит? Вот моя мать — она же меня любила, я знаю! — ей так же страшно? Или страшнее?
— Всё? — холодно поинтересовался Сарс. — Ну, так пусть кошмар станет ещё ярче. Не в курсе, что и когда там началось, но могу сказать, как всё пойдёт дальше. Райл мне отдаст твоего щенка. И с ним я отправлюсь к королеве. Ей понадобится номинальный наместник. И им станет твой сын — последний из Натери. Угадай, кто будет за него править? Всё достанется мне! Весь Архипелаг достанется мне! Вместе со щенком.
— Ты вот сейчас серьёзно?
Лан снова посмотрела на мужа. Её глаза блестели, как будто элва заплакать готова была. Но вместо рыданий она вдруг расхохоталась.
Казематам — что под Южной башней — смех слышать доводилось. Редко, но случалось. Узников тут не держали: всего-то три камеры. Так, место, чтоб после пыток в себя пришли, очухались. Опять же до палаческой тащить недалеко. Ну а разум нередко покидал тело элвов раньше духа. И тут уж по-разному выходило: кто-то плакать начинал так, что не остановишь. Кто-то бред нёс. А некоторые и хохотали.
Но, пожалуй, такого откровенного и вполне здорового веселья тут ещё не бывало. Да ещё ж