Владимир Масс
ЧУТЬ-ЧУТЬ…
Рисунки Е. МИГУНОВА
М., Издательство «Правда», 1970
Желая скрыть от читателя год своего рождения (1896-й), автор просил в виде исключения не рисовать на него шаржа и не помещать в этой книжке его изображения.Редакция не могла отказать почтенному комедиографу и фельетонисту, одному из старейших авторов «Крокодила», в его скромной просьбе.Да будет так!Пусть читатель заблуждается, полагая, что помещенные в этой книжке фельетоны и пародии принадлежат перу молодого, начинающего поэта, у которого все неприятности, связанные с профессией сатирика, еще впереди.ФЕЛЬЕТОНЫ__________
ЧУТЬ-ЧУТЬ…
Долго пишет портретист иной портрет.
Сходство есть,
характер есть,
а жизни нет!
Тронет кистью
чуть-чуть там и чуть-чуть тут,
И, глядишь,
лицо живет,
глаза живут!
Но толкает нас порой на скользкий путь
И подводит это самое «чуть-чуть»…
Некто
смело шел вперед,
преуспевал
И чуть-чуть большим начальником не стал.
Но однажды оступился он чуть-чуть,
Может быть, чуть-чуть задел кого-нибудь,
Что-то, может быть, чуть-чуть недоглядел,
Ну и вот чуть-чуть с поста не полетел.
Нанесло ему удар кинжалом в грудь,
Из седла чуть-чуть не выбило «чуть-чуть»!
Так повсюду, говоря начистоту,
На работе,
и в искусстве,
и в быту.
Несомненно,
если пристально взглянуть,
Все решает это самое «чуть-чуть»!
Худсоветом был сценарий утвержден.
Всех пленил и сразу всех устроил он.
Все сказали:
— Смело!
— Молодо!
— Умно!
— Не банально!
— Актуально!
— Ярко!
Но…
Не мешало б (кто же станет возражать?)
Кое-что чуть-чуть подправить и ужать,
Кое-что и кое-где смягчить чуть-чуть
И чуть-чуть две-три детали дотянуть.
Так решили,
Подработали чуть-чуть,
Прочитали и сказали:
— Ну и жуть!…
Что случилось?
В чем тут дело?
В чем туть суть?
В том и суть, что все зависит от «чуть-чуть».
ТОРЖЕСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ
Один проныра, хам и плут
Попал в научный институт.
Конечно, он не сел за книги,
Спокойный выбрав уголок,
А тут же стал плести интриги
И разводить зловонье склок.
Он клеветал,
он сеял слухи
И, до поры неуловим,
Слона выращивал из мухи
Под псевдонимом:
«Аноним».
Из учреждения не просто
Убрать подобного прохвоста.
Но вот пройдоха и наглец
С поличным пойман наконец.
Проныра потерпел крушенье!
Справляет праздник институт.
Порок наказан!
Есть решенье:
С работы снять,
отдать под суд.
Так подтвердилось положенье,
Что наглость терпит пораженье,
Что Правда,
пусть не вдруг, а все ж
Любую побеждает ложь,
Что Справедливость существует!
И что всегда в конце концов
Она победу торжествует
Над черным делом наглецов.
На днях мы встретили проныру.
Он не уволен, он — «словчил»:
Восстановился и квартиру
При институте получил.
Пока является секретом,
Кому он взятки предлагал,
Кому он лгал, кого пугал
И провоцировал при этом.
Но факт: пройдохе повезло.
В квартире — рай:
светло, тепло,
В его распоряженьи «Волга»…
Могло ль так быть?
Увы, могло!
Здесь восторжествовало зло,
Но, надо думать,
ненадолго!
«ДОБРЯК»
Он добр,
он рассуждает так:
— Конечно, Коржиков — дурак.
Придет — убьет веселье, смех,
Опять в унынье вгонит всех,
Начнет брюзжать, паниковать…
Его б не надо в гости звать,
Но не позвать удобно ли?
А вдруг он так расстроится,
Что долго после этого
Не сможет успокоиться?
Он человек обидчивый…
Не лучше ли позвать?
Зачем его сердить и огорчать?
— Согласен, Крынкин — графоман,
Он настрочил большой роман,
В котором все искажено,
Банально,
плоско,
неумно…
И есть один лишь верный путь:
Скорее рукопись вернуть!
Но стоит ли?
Но кстати ли?
Мы все же с ним приятели,
К нему придешь — душа болит:
Ведь у него радикулит…
Не лучше ль эту рукопись
Скорее сдать в печать?
Зачем его сердить и огорчать?
— Не спорю, Блошкин — интриган,
Он туп,
он груб,
он часто пьян,
Он врет, что взяток не берет
И что не брал их раньше — врет.
И вообще он вор и плут
Пора отдать его под суд…
Но надо ли?
Удобно ли?
Терпеньем он не славится,
Ему в тюремной камере,
Возможно, не понравится,
Он не привык к лишениям…
Не лучше ль подождать?
Зачем его так сильно огорчать?
Вот так
порой,
к чему скрывать? —
Вор продолжает воровать,
Плохой роман — чистейший бред
На горе всем выходит в свет…
Халтурщик выпускает брак,
И благоденствует дурак.
Когда «добряк» и явный плуг
Друг другу руку подают,
Добро и зло сливаются
В один порочный круг,
Где спят спокойно шкурники
и взятки сходят с рук.
Наш добрячок,
сомненья нет,
Наносит всем серьезный вред,
И взять такого добряка
Давно
пора бы за бока…
Но стоит ли?
Удобно ли?
Вдруг он еще расстроится
И долго после этого
Не сможет успокоиться?
Вдруг он совсем лишится сна
А у него семья,
жена,
Работа,
положение…
Не лучше ль промолчать?
Зачем его напрасно огорчать?
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
Прости, читатель благосклонный,
За то, что этот фельетон
Прием использует шаблонный —
Про сон рассказывает он.
Но это сон не фельетонный,
А настоящий,
вещий сон!
А сон порой, пусть и не нов он
И пусть нелеп, вгоняет в пот!
От страшных снов не застрахован
Никто.
Так вот, под Новый год,
Чтобы его получше встретить
И, так сказать, по мере сил
Достойным образом отметить,
Степан Степаныч так решил:
Я долго врал везде и всюду,
Врал всем и даже не краснел.
Довольно!
Больше врать не буду!
Вранье должно иметь предел!
И что же?
Встретив Новый год
Среди друзей, Степан Степаныч
Успел преобразиться за ночь
И стал совсем другим:
не врет!
Он был обычно осторожен,
Любил со всеми в мире жить,
Не вынимал меча из ножен,
Углы старался обходить.
Теперь же, как в каком-то раже,
Открыв в себе строптивый нрав,
Он режет правду-матку, даже
С кем надо не согласовав.
Ни с чьими не считаясь вкусами,
Открыто, без обиняков
Он называет трусов трусами,
И дураками — дураков.
Он не желает быть спокойным,
Когда другим приспичит врать,
Он все достойное достойным
Бесстрашно начал называть!
Он объявляет все дурное
Во всеуслышанье дурным…
И, как в тайге, порой ночною
Бывать опасно стало с ним.
С ним стали все предельно сухи,
Его обходят стороной.
Распространились даже слухи,
Что он психический больной.
Но Правдой он не поступился!..
Бот сон какой ему приснился!
А так-то он, наоборот,
Не стал другим,
не изменился:
Как прежде врал, так он и врет.
КОГДА-НИБУДЬ…
Когда-нибудь (это вполне вероятно,
Мечтают об этом давно)
Все будут ходить совершенно бесплатно
В театр,
на концерты,
в кино.
Бесплатность явлением станет обычным.
(Так будет, не может не быть!)
И все же мы временем нашим наличным
За зрелища будем платить.
А время, все знают, у нас золотое,
Оно пролетит — не вернешь!
Нельзя его тратить на что-то пустое,
Нельзя отдавать ни за грош!
Оно и теперь (это скажет вам каждый!)
Полно настоящих чудес,
Однако дается нам только однажды,
К тому же дается в обрез.
Вполне вероятно,
Все будет бесплатно!
Но разве в бесплатности суть?
Народ не потребует:
— Деньги обратно!
Но время
Захочет вернуть.
Художникам в ту долгожданную эру
Придется (сомнения нет!)
За всякую скуку, и вялость, и серость
Держать всенародный ответ.
С растратчиков времени взыщут.
Их даже
Потянут, наверное, в суд,
И там непременно накажут за кражи
Бесценных часов и минут.
Пусть лучше не ждут от потомков пощады!
Суров будет в будущем спрос
За плоские мысли
с экранов,
с эстрады.
С трибун
и газетных полос.
Растрату часов приравняют к разбою.
(Так будет, не может не быть!)
Давайте же время
свое и чужое
Как можно дороже ценить.
И если вы роль свою плохо сыграли,