Я снова вздохнул — Майкл был абсолютно прав: свобода — прежде всего. По крайней мере, для меня. Между тем Дуглас продолжал:
— Кстати, если будет желание, смогу принять тебя в банду. Ты парень отличный, мне такие в «Ночных дьяволах» очень нужны.
Я поблагодарил за предложение, но отказался — трейлер мне намного привычнее, чем байк. К тому же у меня на руках были Чамп и Микки, а их на мотоцикл не посадишь. Да и ехать на трейлере гораздо удобнее — считай, это дом на колесах, все блага цивилизации. А я к ним привык, что ни говори.
Майкл попрощался и покинул террасу, а я заказал еще одну колу — решил немного посидеть, подумать. Дело предстояло очень непростое, можно сказать, рисковое… С одной стороны, как бы не облажаться, а с другой — не подставиться. А то поимеют тебя во все дырки, и пикнуть не успеешь. Так-то.
Глава девятая
Всю жизнь я мечтал поехать во Флориду — только представьте себе: веселые вечеринки, горячие девочки, холодные коктейли на берегу океана…
Но, вопреки желаниям, в данный момент я тащусь на юг, в сторону мексиканской границы. Слева и справа вместо желанных океанских волн проплывают чахлые кусты и колючие кактусы, обильно усеявшие выжженную равнину, на заднем сиденье вместо симпатичных девчонок посапывает старый Френк Фишер, а впереди меня ждет не романтическое свидание под луной, а опасное приключение с непонятным исходом. Жизнь несправедлива, что и говорить…
Да, кстати, надо упомянуть, что со мной в машине находится и верный Чамп, а за нами двигается на своем авто Дик Даркин. Всем нам, бесстрашным борцам с оргпреступностью — трое полицейских плюс храбрый пес, — предстоит разобраться с мексиканцами-нелегалами. Сержант Коули, как всегда, остался на дежурстве, а капитан Нортон неожиданно отбыл в окружной департамент полиции.
…Началась эта история на следующий день после моей встречи с Майклом Дугласом. Капитан Нортон собрал нас в кабинете и официальным тоном объявил, что отделу полиции города Катарсиса поручено провести сверхсложную, но архинужную операцию — задержать большую группу нелегалов, собиравшихся пересечь границу Соединенных Штатов Америки. А поскольку Катарсис является ближайшим к ней населенным пунктом, где имеется полноценный полицейский участок, то вся работа ложится на наши плечи — верных защитников свободы и преданных борцов за экономическую независимость страны.
— Ребята! — патетически воскликнул капитан. — Вы стоите на страже не только законов США, но и охраняете ту невидимую черту, — Нортон показал рукой на карте, где, по его мнению, данная черта проходила, — которая отделяет цивилизованный мир от территории хаоса. Только представьте себе на минуту, что может случиться, если толпы мексиканцев-нелегалов хлынут в наш город! Какой урон понесет экономика Катарсиса и всего штата! Не говоря уже об убытках для всей страны…
Я про себя подумал, что экономика, наоборот, понесет убытки только в том случае, если мигранты перестанут к нам прибывать. Кто будет вкалывать по десять — двенадцать часов в сутки в вонючих цехах скотобойни и перерабатывающих фабриках? Откуда наши милые домохозяйки возьмут почти дармовую прислугу, а уважаемые деловые люди — покорную и молчаливую рабочую силу? Но вслух я своего мнения, разумеется, не высказал. Между тем капитан продолжал:
— По нашим сведениям, грузовики с нелегалами прибудут сегодня ночью вот в этот район, — он ткнул пальцем в точку почти на границе с Мексикой. — Там, как вы знаете, находятся заброшенные рудники, это пустынное место. В этой точке их будут ждать сообщники, которые пересадят латиносов на машины с американскими номерами и повезут в Катарсис. Наша задача — перехватить их по дороге и доставить в участок. Билл же в это время приготовит камеры — освободит подвал и притащит матрацы, чтобы арестованным было на чем лежать. А на следующее утро к нам прибудут представители миграционной службы и заберут латиносов к себе, чтобы отправить в Мексику. А мы разберемся с сообщниками — водителями и охранниками. Так что наши гости пробудут здесь недолго, всего несколько часов. Я, к сожалению, не смогу руководить этой операцией — меня срочно вызывают в окружной департамент полиции, поэтому рулить всем будет Чувак. В участке за главного остается Билл. Все понятно?
Мы, ясное дело, кивнули — конечно, понятно! Чего тут непонятного — нам подсовывают дерьмовую работу, а кто-то на этом хорошо нагреет руки. Вот, кстати, и еще один аргумент, что жизнь чертовски несправедлива.
Я переговорил с ребятами и понял, что все они в доле — каждому обещано по сотне баксов (Биллу, как сержанту, две, а о гонораре капитана мы могли только догадываться). Против подработки никто не возражал — деньги-то всем нужны, — но при этом каждый отлично понимал, что нас здорово подставляют. Кто его знает, что может случиться на пустынной дороге, да еще ночью? Мексиканцы — люди смирные, если, конечно, не нажрутся своей дешевой текилы, в драку с представителями закона не полезут, но вот те, кто их будет везти и охранять… От них можно ожидать всего, даже вооруженного сопротивления. Некоторые типы из нашего любимого Катарсиса за лишний доллар готовы мать родную убить, не то что полицейского… Тем более когда на кону стоят такие большие деньги.
Надеюсь, из всего вышесказанного ясно, с каким настроением я ехал в сторону рудников. Пилить еще предстояло мили две, а потом следовало свернуть с дороги, где-нибудь замаскироваться и ждать. Френк на заднем сиденье сладко похрапывал — отсыпался в преддверии бессонной ночи, а верный Чамп, высунув голову в окно, облаивал редкие машины, попадавшиеся на пути. Дик Даркин дисциплинированно пылил на своей колымаге сзади.
Вот таким боевым порядком мы и прибыли на место. Устроить засаду было решено возле старой автозаправочной станции, находившейся как раз посередине между рудниками и городом. Раньше она принадлежала некому Бобу Доули, но после трагедии, разыгравшейся года три назад, опустела и пришла в полный упадок. Билл как-то рассказал мне эту печальную историю.
Боб Доули приехал в наши края лет пять назад. Он был тихим, трудолюбивым и спокойным человеком, жил на автозаправке и никому хлопот не доставлял. Но года три назад внезапно свихнулся и хладнокровно расстрелял двух человек, мужа и жену, остановившихся залить бензин, после чего, прихватив ружье, патроны и еду, скрылся в горах. Его, разумеется, искали, но куда там! Боб увлекался охотой и часто пропадал в здешних горах, добывая сурков — их шкурки брали на фабрику, а мясо покупали местные рестораторы, — а потому отлично знал все тропинки и укрытия. Найти его не удалось ни через неделю, ни через месяц.
Поскольку рядом находились старые рудники, где сохранилось множество шахт, выработок и заброшенных тоннелей, его поимка стала задачей практически невыполнимой. Да и кому было его ловить? Местным полицейским? Им (то есть нам) это не очень нужно: убил-то он не наших, а каких-то заезжих туристов, значит, это дело не местное, а федеральное. Власти же штата рейнджеров для масштабного прочесывания местности не присылали — видимо, посчитали, что это слишком дорогое удовольствие. Ну, подумаешь, бегает по горам какой-то псих с ружьем, все равно рано или поздно попадется. И уж тогда…
В общем, вот уже три года Боб Доули обитает где-то в рудниках, охотится на сурков и обменивает их шкурки на патроны, еду и хлеб. Иногда он появляется ночью на окраине Катарсиса и покупает в баре «У Китти» пиво или виски, но поймать его не получается. Так все и тянется. И все привыкли: Боб Доули, кажется, вполне доволен своей жизнью и сдаваться не собирается, а мы, полиция, его как бы не замечаем. У нас есть другие, более важные заботы — ловить мигрантов-нелегалов, например.
Кстати, что именно послужило причиной сумасшествия Боба и почему он расстрелял мирных туристов, заехавших в недобрый час на его заправку, так и осталось тайной. Но все говорило о том, что у него произошло внезапное помутнение рассудка. А что было на самом деле, кто ж его знает? Может, когда-нибудь мы и узнаем, но не сейчас.
А пока что мы направлялись к заправке. Она пребывала в полном запустении — окна выбиты, мебель разграблена, повсюду — пыль и песок. Но для засады — то, что нужно. Мы отогнали машины на задний двор, замаскировали, чтобы не было видно с дороги, и расположились в одной из комнат, где еще сохранилась пара стульев и полуразвалившийся диван. Френк тут же его оккупировал, растянулся и заявил:
— Я пока подремлю немного, ребята, а вы меня разбудите ближе к делу.
И захрапел. У Френка, нужно сказать, есть одно поразительное свойство — он может спать как сурок. Стоит ему где-нибудь прилечь — и все, уже отрубился. Мне иногда кажется, что в полицию он пошел только ради того, чтобы большую часть времени спокойно дрыхнуть. У здешних стражей порядка работы, прямо скажем, немного, впрочем, как у всех полицейских штата. Так что Френк спит на службе совершенно спокойно.
Я, кстати, заметил, что больше полицейских дрыхнут на дежурстве только пожарные, и однажды поинтересовался у Френка, почему он не пошел в огнеборцы. Тот пожевал губами и сказал:
— Знаешь, Чувак, не люблю огонь. В детстве однажды чуть не сгорел заживо, когда вместе с младшим братом забрался на чердак и устроил небольшой костер, чтобы согреться и испечь картошки. День был очень холодный, а мы были голодные… Но на чердаке оказалось старое сено, вот оно и вспыхнуло. Причем так быстро, что мы с братом едва успели выбраться — пришлось прыгать сверху. Дом, к счастью, удалось спасти, но влетело нам тогда с братом по первое число — неделю сидеть не могли. С тех пор я и не люблю огонь.
— Но ведь пожарные как раз с ним и борются…
— Все равно — не люблю! И все тут! — резко ответил Френк.
— А сторожем, случаем, ты не пытался работать? — продолжал я. — Тоже, между прочим, неплохая профессия, можно спать целыми сутками…
— Пробовал, скучно очень, — вздохнул Фишер, — все один-одинешенек, не с кем переговорить или в картишки сыграть. А полицейским работать — в самый раз: тут и поспишь на диванчике, и телевизор посмотришь, и с ребятами поговоришь о том о сем. Ну и в картишки иногда перекинешься, само собой, когда дежурство в ночную смену. А если устал играть — выйдешь на улицу, обойдешь пару кварталов, и назад. Не все же время дрыхнуть и в экран пялиться, нужно и работу свою делать, чтобы люди видели. Так-то!