Воротился Иван в деревню, рассказал, чего требует птица Амарт. Народ с радостью помог ему. Погрузил Иван припасы на спину птице Амарт, сам сел на неё. Взмахнула птица десятисаженными крыльями и полетела. Повернёт голову направо, Иван кидает ей в рот мясо, налево повернёт голову, он пить даёт. Летели, летели, все припасы стали к концу подходить, а птица Амарт чаще и чаще поворачивала голову то вправо, то влево. Под конец ни мяса, ни воды не осталось, и в эту самую пору вылетела птица на белый свет, упала вместе с Иваном наземь и проговорила:
— Если бы пришлось ещё хоть немного подыматься, сбросила бы тебя, молодец, так я ослабела от голода и жажды. А теперь прощай. Ступай, куда тебе надо, а я к деткам тороплюсь.
Поблагодарил Иван птицу Амарт и тронулся в путь. Идёт да радуется: «До чего же хорошо на белом свете! Радостно идти по родимой обжитой земле, не то что в подземном царстве!»
Шёл долго ли, коротко ли и добрался до золотого дворца, где золотой орёл жил. А там пир горой. Все три орла свадьбу играют, собираются трёх сестёр-красавиц к венцу вести.
— Знаете, как за измену и предательство карают? — крикнул Иван.
Выхватил было свой острый меч, а потом остановился:
— Неохота мне на радости, что выбрался на землю, кровь проливать. Уходите прочь отсюда куда знаете, лишь бы не видеть мне изменников, чёрных предателей!
Убежали орлы без оглядки, скрылись неизвестно куда.
— А вы, красавицы, узнали меня? — обратился он к девицам.
Младшая и средняя сёстры головами покачали:
— Что-то не припомним, кто ты такой.
А старшая сестра кинулась Ивану на шею:
— Дорогой, желанный Иванушка! Можно ли тебя забыть? Я всё время о тебе помнила, плакала и надеялась, что не навек с тобой разлучилась! Ведь я перстень свой тебе отдала и своим суженым назвала.
Отправил Иван-батыр среднюю и младшую сестру к их родителям, а старшую привёз к своим старикам, к отцу с матерью.
Встретили их отец и мать с великой радостью.
— Ну как, сынок, — спросил отец, — нашёл ли ты счастье?
— Трёх пленниц из подземного царства освободил, злого волшебника убил, народу пособил освободиться от двенадцатиголового змея, красавицу невесту, верную и любящую подругу нашёл. Это ли не счастье?
— Правда, сынок. Видать, не зря ты родной дом покинул да по белу свету странствовал. Невеста твоя нам с матерью по душе пришлась, и мы с радостью благословляем вас. Живите в мире и согласии, как прожили мы свою жизнь.
И завели свадебный пир на весь мир. И я на том пиру был, обо всём этом узнал и сказку рассказал.
ПРО ДЕВУШКУ И ПРО УЖА
Старые люди рассказывают, будто слыхали ещё от своих дедушек да бабушек, как появились на свете кукушка, жучок-рогачок да стрекоза.
В стародавние времена у старика со старухой было три дочери. Как-то раз побежали девушки на речку купаться. Две старшие искупались, вышли из воды, оделись и ушли домой, а младшая сестра замешкалась в реке и, когда вышла на берег, увидала, что на её платье лежит огромный уж. Испугалась девушка, заплакала. Не знает, как ей быть, что делать.
И вдруг услышала: заговорил уж человечьим голосом.
— Если пообещаешь прийти ко мне в гости, верну платье, — сказал уж.
Что девушке делать? Не без платья же домой идти.
— Приду к тебе в гости, только скажи, где живёшь, как тебя найти.
— Приходи на это же место и негромко покличь: «Яку, Яку! Покажись!»
Сказал так и тотчас уполз в воду. Девушка скорым-скоро оделась и побежала домой.
А вечером, как стало смеркаться, улучила время и пришла на берег, на то самое место, где с сёстрами купалась. Пришла и тихонько позвала:
— Яку, Яку! Покажись!
Взволновалась вода, и на берег выплыл уж.
— Ступай вслед за мной, не бойся! — позвал он и снова погрузился в воду.
Не успела девушка ступить в реку, как очутилась в просторных сухих сенях. Оглянулась туда-сюда — никого нет. В это самое время отворилась дверь. Вошла девушка и попала в горницу, светлую и богатую. Пол и лавки покрыты дорогими коврами, на столе камчатая скатерть, на скатерти расставлены серебряные подносы, со всякими кушаньями. Стоит девушка посреди горницы, с ноги на ногу переступить не смеет: всё ей тут непонятно, всё в диковинку.
— Садись угощайся, красавица! Пей, ешь чего пожелаешь! — послышался голос из другого покоя.
Несмело девица присела к столу, попробовала того, другого кушанья, и всё ей показалось таким приятным на вкус — век такого не приходилось отведывать. Вдруг свет померк и в горнице сделалось темным-темно — глаз выколи, не увидишь. Почувствовала девица, что кто-то сел с ней рядом, а видеть — ничего не видит. Перепугалась пуще прежнего, вся дрожмя задрожала.
— Не бойся, красавица, — услышала она рядом с собой голос. — Это я сел рядом с тобой. Хочу тебя спросить. Если пойдёшь за меня замуж, откроюсь, а нет, так никогда не увидишь меня! Никто тебя не обидит. Погостишь и уйдёшь домой, а меня в великой печали оставишь. Крепко я полюбил тебя и надеялся, что станешь ты моей женой!
После этих слов совсем растерялась девица. Сидит молчит, не знает, что в ответ сказать. Неужто этот страшный громадный уж рядом с ней сидит, замуж сватает? Думает: «Ни за что замуж за ужа не пойду. А может, это и не уж? Голос нежный, ласковый. Кто это?»
И опять послышался тот же ласковый голос:
— Думай, девица-красавица, думай! Я тебя не неволю. Какой ответ сердце подскажет, так и отвечай.
— Сдаётся мне, — проговорила девица, — ты не уж. А кто такой, не знаю.
— Если согласишься выйти за меня, во всём тебе откроюсь, а нет, так и знать не надо, кто я такой, — услышала она тот же ласковый голос.
Подумала-подумала девица, вздохнула и будто про себя сказала:
— Видно, так на роду написано. Суженого, сказывают, и на коне не объедешь. Будь по-твоему. Обещаю быть тебе верной и любящей женой.
И только успела она это проговорить, как стало в горнице светло, будто в самый яркий солнечный летний день. Глянула девушка в ту сторону, откуда голос слышался, да так и ахнула. Смотрит и глазам не верит: сидит рядом с ней молодец в богатом наряде и такой из себя красивый — глаз отвести нельзя. Глядит на него не наглядится, и на сердце легко да радостно у неё.
— Вот уж год, как я здесь живу, — заговорил молодец, — и осталось ещё пять лет прожить так, а потом, как только назначенный срок истечёт, навсегда расстанусь с личиной ужа и буду тем, кого ты сейчас видишь перед собой. Тогда перевезу тебя отсюда в своё царство, и все, кто знает и видит сейчас меня в образе ужа, увидят таким, каким ты одна теперь видишь меня. Никогда и никому не рассказывай про то, что ты от меня узнала, иначе мне грозит большая беда!
С теми словами он подал девице золотое обручальное кольцо и красиво отделанный сундук.
— Тут твои свадебные наряды, которые ты наденешь, когда посланец мой через три дня приедет за тобой. А теперь ступай домой и помни, что ты должна хранить мою тайну.
Свет потух, и девица не заметила, как оказалась на берегу.
Родители и старшие сёстры ужинали, когда она с сундуком вошла в избу. Мать спросила:
— Где ты, доченька, была? Мы кликали, по всей деревне искали — нигде не нашли.
Отец ничего не сказал, а сёстры выскочили из-за стола и кинулись к сундуку.
— Что это? Откуда ты взяла столь дорогую укладку? — затараторили они, перебивая одна другую. — Открой скорее, покажи, что в сундуке!
Открыла меньшая сестра крышку, и в глазах у неё зарябило, а сёстры наклонились над сундуком и стоят как заворожённые, с места сдвинуться не могут. Отец с матерью тоже вышли из-за стола и принялись глядеть, как дочь вынимала один за другим дорогие наряды: сарафан атласный, душегрейку парчовую, соболями отороченную, башмаки с серебряными пряжками, ожерелье из чистого жемчуга, а на самом дне сундука нашли кошелёк, туго набитый золотом и серебром. Протянула руку с кошельком меньшая дочь отцу с матерью:
— Это вам поклон от моего жениха!
И тут же рассказала, как она с ужом встретилась и как он её замуж высватал.
Сёстры, как услышали, руками всплеснули, заойкали, заахали, а мать слезами залилась:
— Неужто не нашлось бы тебе жениха? Что это ты выдумала за чёрного гада замуж идти!
Отец ничего не сказал. Он перебирал золотые и серебряные монеты и словно про себя шептал:
— А ведь деньги эти настоящие. Можно и новый дом поставить и старшим дочерям приданое справить, да ещё и останется на чёрный день.
Дочь-невеста в пояс родителям поклонилась и сказала:
— Не браните меня, не серчайте! Видно, на роду мне написано так замуж выйти. Через три дня приедут от жениха за мной, и придётся нам расстаться. Теперь уж делать нечего: обручённая я. — И показала золотое кольцо.
Так день прошёл и другой прошёл, а на третий день утром залились перед избой звоном колокольчики, и тройка лихих коней, в серебряной сбруе, остановилась у крыльца. На кучере шляпа с павлиньим пером и кафтан в позументах. Слез кучер с козел, поднялся на крыльцо и проговорил:
— За невестой приехал. Готова ли она?
— Давно дожидается, — отвечал отец.
В ту самую минуту вышла на крыльцо невеста, в дорогие обновки наряженная, а с ней вместе и старшие сёстры. Мать слезами залилась, а сёстры сбежали с крыльца и припали к окнам кареты. В карете, свернувшись в кольца, лежал громадный уж. Отпрянули девицы от кареты, захихикали, — зашептались.
— Это и есть жених? — проговорила одна.
— Ни за какие богатства не пошла бы за это страшилище! — сказала другая.
Меньшая дочь распростилась с родителями, спустилась с крылечка, обнялась с сёстрами и вошла в карету. Кучер вскочил на козлы, натянул вожжи. Понеслись кони, зазвенели колокольчики, и вскоре скрылась тройка из виду.
Как только вполз уж в подводный дом, тотчас превратился в писаного красавца, доброго молодца, и стали они жить-поживать с молодой женой.
Три года миновало, как поселилась меньшая дочь в подводном доме. Живут они с муже