У меня отвисла челюсть.
– Ты не знаешь о «Кэрри»? Господи, неужто ты живешь в пещере?
Он пожал плечами.
– Я вырос в Пекине.
Роуз подошла ближе к нему, попутно пихнув меня плечом.
– Ого! Когда ты сюда переехал? У тебя безупречный английский.
Я зацокала.
– Это так по-расистски.
Она закусила губу, сгорая от стыда.
– Ой! Нет, я не имела в виду…
Гамлет засмеялся и поднял руки. Две прекрасные сильные руки с изящными пальцами.
– Нет-нет, все нормально! Я переехал сюда в шестом классе. У меня было время хорошо его изучить.
Роуз склонила голову и улыбнулась.
– Круто! Мне хотелось бы как-нибудь обсудить с тобой этот опыт.
Ради всего святого.
– О, конечно! Но мне надо бежать, скоро начнется вторая смена, – с сожалением произнес он, поднимая табличку. – Было приятно с вами познакомиться. Уверен, мы еще встретимся этим летом, да?
Это мое воображение, или он смотрел на меня чуть дольше необходимого?
Сказав это, Гамлет убежал, оставив нас с ухмыляющимся папой.
– Эх, девчонки.
– Что? – воскликнула Роуз, заправляя волосы под кепку. Затем посмотрела на меня. – Как думаешь, он обиделся на мой комментарий относительно его английского?
Но я проигнорировала ее вопрос. Мое внимание было приковано к Гамлету, который побежал к кофейному киоску, спрятавшемуся под большим тенистым деревом. Он снял с себя футболку, потянув за заднюю часть ворота. Во рту пересохло. Он целых две секунды стоял с обнаженным торсом во всем своем великолепии, прежде чем надеть белую футболку-поло, темно-синий фартук и кепку в цвет, после чего принялся готовить клиенту кофе.
– Какого черта? – громко спросила я, показывая на Гамлета. Папа и Роуз повернулись к нему. Заметив нас, парень помахал и закричал:
– Мастер на все руки!
Я рассмеялась. Папа снова усмехнулся, и я кинула в него полотенце.
Глава 9
Утром и в обед очередь была небольшой, и мы отлично справились. Нам с Роуз даже не пришлось разговаривать. Она обслуживала покупателей, а я снова отвечала за еду. Затем мы поменялись. Папа помогал, и, невзирая на несколько небольших промахов (нельзя надолго оставлять масло на сковородке и отдавать человеку двадцатку вместо пятерки), первая остановка прошла гладко.
Гамлет то и дело выкрикивал нам свои шутки, а один раз даже принес холодные напитки. И каждый раз я чувствовала, что его взгляд задерживается на мне на секунду дольше, чем нужно. Хм. Этот чудак что, запал на меня? Я тут же отбросила эту мысль – не хотелось бы заводить летний роман в фургончике с едой. Нужно было просто быстрее закончить с этой работой.
Наша остановка в Пасадене закончилась, и мы отправились обратно на стоянку, чтобы сделать перерыв, а потом поехать к бару в Эхо-Парке, где надеялись застать «счастливый час» и вечернюю толпу.
После уборки в фургоне Роуз села на пассажирское сиденье и достала толстый учебник по биологии.
– Самое настоящее пляжное чтиво, – сказала я, запирая шкафчики с запасами еды.
Она ответила, не глядя на меня:
– Я пропускаю летнюю школу, поэтому посещаю вечерние занятия в местном колледже. Ты же не против, проныра?
– Это твоя скучная жизнь, не моя.
Она вставила наушники и положила учебник на колени. Папа занялся расчетами и проверкой новостей в соцсетях, поэтому я успела сбегать за мороженым в винный магазин через улицу.
Время пролетело чертовски быстро; мы вернулись к работе и подъехали к бару, когда небо уже окрасилось в бледно-персиковый цвет. Там было много народу. Казалось, как только становишься взрослым, твоя жизнь начинает вращаться вокруг бокала розового вина.
Припарковав фургон, я надела кепку и фартук и включила жарочную поверхность. Роуз припарковалась рядом с нами, забежала в фургон и достала кассу и айпад с мобильным терминалом.
Папа открыл окно заказов и повернулся к нам.
– Готовы? – строго спросил он.
– Ага, – ответила Роуз, нацепив на лицо дипломатическую улыбку.
Я показала большие пальцы в перчатках.
Некоторое время все шло гладко; работа в «КоБре» напоминала отлично поставленный танец. Места было так мало, что нам пришлось найти способ не выходить за пределы наших маленьких территорий. Сыграло на руку и то, что я невысокая – папа с Роуз могли дотянуться до расположенных надо мной предметов, а я легко ныряла под их руками, доставая то, что мне нужно.
Только я настроилась и собралась насадить на шпажку говядину, как услышала раскат знакомого смеха. Кожу закололо.
– Феликс, возьми мне пирожок, хорошо?
Это Синтия и Феликс.
– Эй, а это ведь фургон папы Клэры, да?
И Патрик.
Я забилась в дальний от окна угол. Как их сюда занесло?!
Папа подошел ко мне, чтобы взять тарелку с пиканьей.
– Клара, что ты делаешь? Подготовь два заказа по пирожкам.
– Тсс, пап. Там мои друзья-идиоты. Не хочу сейчас иметь с ними дело, – громко прошептала я.
Но фургон был маленьким, а Роуз обладала слухом летучей мыши. Она высунула голову в окно, практически встав на цыпочки, из-за чего половина ее тела оказалась на улице.
– Привет! Вы – друзья Клэры? – прокричала она.
– Тсс! – зашипела я и еще сильнее забилась в угол.
Снова послышался голос Патрика:
– Роуз?
В нем присутствовали растерянность и удивление.
Роуз помахала.
– Привет, ребят. Вы разве не слышали? Мы с Клэрой этим летом работаем в «КоБре».
На самом деле, они не слышали. Они знали, что я должна работать, но про Роуз я умолчала. Даже не знаю, почему. Иногда мне просто не хотелось слушать шуточки Патрика и Феликса. Они могли быть слишком утомительными.
– Она сейчас здесь, – заявила Роуз и с улыбкой посмотрела на меня, словно самый настоящий злодей из мультика.
Передав папе два пирожка, я нехотя подошла к окну и проговорила Роуз одними губами:
– Ты труп.
Когда я выглянула на улицу, сердце ушло в пятки. Там были не только Патрик, Феликс и Синтия, но и другие ребята, с которыми мы тусовались. Они явно использовали фальшивые удостоверения, чтобы пробраться сегодня в бар. Во мне снова разгорелись зависть и возмущение.
– Как дела? – спросила я как можно беззаботнее.
Патрик и Феликс улыбались, а Синтия… Вероятно, она была рада хотя бы раз увидеть меня в щекотливом положении. Она держалась за руку Феликса с меньшим собственническим инстинктом, ее джинсовая куртка была обвязана вокруг талии.
Феликс похлопал себя по голове.
– Отличная кепка, Клэра.
– Выглядишь очаровательно, – захихикала Синтия.
– Уж лучше, чем твоя потрепанная с «Кабсами[10]», – парировала я, обратившись к Феликсу. – Кстати, у меня до сих пор такая есть.
На Синтию я даже не посмотрела, но почувствовала ее взгляд. Меня так просто не сломить.
– Общение продолжите после закрытия, ребята, – сказал папа, выдавая заказ в окно. – Клара, вернись на кухню.
Жар пробрался вверх по шее. Патрик посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и склонил голову, телепатически передавая мне: «Выбирайся оттуда».
Каждая часть меня хотела кинуть на пол кепку и присоединиться к ним – желательно выпрыгнув в окно ласточкой прямо в толпу людей.
Но я не могла, поэтому проигнорировала этот сигнал.
– Повеселитесь там во время счастливого часа, – сказала я и вернулась к своему рабочему месту.
Настроение было отвратительным. Хотелось кричать и винить Роуз в каждой допущенной на кухне ошибке. Я попыталась не обращать на нее внимания и сосредоточилась на готовке. Когда мы приняли вегетарианский заказ – приготовленный на гриле баклажан вместо ломбо, – я кинула на сковородку тонкий ломтик.
И тут Роуз ворвалась на мою «территорию».
– До этого ты готовила на сковороде свинину?
– Ага.
– Клэра, нельзя так делать! Некоторые вегетарианцы очень придирчиво относятся к своей пище! И свинина запрещена некоторыми религиями и культурами.
Я наблюдала за шипящим в масле посреди пузырей ломтиком.
– Чем меньше они будут знать, тем лучше. Просто зададутся вопросом, почему их еда вдруг стала вкуснее. Намекну: из-за свинины.
Роуз ахнула.
– Клэра, это не шутки!
– Я знаю, и мне все равно. – Я схватила пучок зеленого лука и начала злобно его нарезать. – Если бы для каждого заказа пришлось использовать новую сковороду, я бы постоянно их намывала!
– Но таково правило! – воскликнула Роуз. – Твой папа озвучил это еще в самый первый день. Верно, Эдриан?
Папа повернулся к нам.
– Что?
Я воткнула нож в разделочную доску.
– Ты сейчас надо мной прикалываешься? Ты только что сдала меня моему папе?
Роуз заморгала.
– Что? Я не…
– Да, сдала! Тебе недостаточно того, что меня отстранили в девятом классе, теперь ты зависла со мной в папином фургоне, предварительно втянув во все это?
На лице Роуз промелькнула вспышка злости.
– Я не знала, что тебя отстранят! И вообще: ТЫ КУРИЛА! Нарушаешь правила, а потом обвиняешь в этом меня?! Тебе и правда нравится перекладывать на кого-то свои проблемы. Но знаешь, кто виноват на самом деле? Намекну: ПОСМОТРИ В ЗЕРКАЛО.
Бурливший во мне с бала гнев достиг своей точки кипения. Я вспомнила девятый класс, как это отстранение направило меня по нынешнему пути даже прежде, чем я успела понять саму себя.
– Пошла ты, Роуз. Ты меня не знаешь. Вообще.
Между нами втиснулся папа.
– Эй! Остыньте обе. Сейчас же.
Роуз на секунду сникла, а потом сняла кепку.
– Простите, Эдриан, но мне кажется, я не смогу. Спасибо за предоставленную возможность.
Не успел мой папа что-то ей ответить, как она положила кепку на стойку, вышла из фургона и пошла прочь от бара.
– Королева драмы.
Папа пристально посмотрел на меня.
– Тебе нужно столькому научиться, мелкая.
За нашими спинами подгорел ломтик баклажана.