Феликс никогда не признавался мне в любви. Хоть мы заботились друг о друге, и так было до сих пор, до этого этапа так и не дошло. У нас было много общего, мы тянулись друг к другу. Но Феликс не достиг определенной глубины, как и я. А Гамлет? Он бесстрашно двигался к ней, стремясь добиться чего-то более значимого.
Смотреть на эти фотографии с Феликсом было и хорошо, и плохо. После того случая в аквапарке пропасть между нами казалась непреодолимой, и я задумалась, а не прав ли Патрик? Неужели мне хотелось их заменить?
Я написала Патрику и Феликсу:
Как вы, ребята?
Тут же появились точки. Но прошла как будто вечность. Я нахмурилась. Обычно у них не уходило столько времени на то, чтобы написать мне сообщение.
Первым ответил Патрик:
Хорошо. Я попросил детский
неоново-зеленый гипс.
Я засмеялась.
Вскоре ответил и Феликс:
Хорошо. Родители перегибают палку
и проверяют посреди ночи, не умер ли я.
Я написала ответ:
Они знают, что ты преодолел
опасную зону???
Они считают, Иисус наказывает их за то,
что разрешили с тобой встречаться.
Смех принес приятные ощущения, и на один вечер все вернулось на круги своя.
Глава 25
ЧТО???
Я так и ощущала сквозь сообщения восторг Роуз. Мой уровень энергии впервые совпал с ее, пальцы порхали по телефону, пока я печатала ответ:
ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?????!!!!!
Мне нужно это переварить.
Ты дома? Я могу прийти?
Сегодня был понедельник и выходной от работы в «КоБре».
Да, приходи
Час спустя мы сидели в моей комнате, Фло устроилась на моих коленях, так как в нескольких сантиметрах от нас дребезжал вентилятор.
– Ничего? Ты ничего не ответила? – уныло произнесла она.
Я копошилась с ошейником кошки, чем очень ее раздражала. В конце концов она оттолкнула мою руку лапой.
– Ну, я была шокирована. А потом в комнату вернулись его бабушка с дедушкой!
Она застонала.
– Гамлет, какого черта? Зачем говорить об этом в присутствии бабушки с дедушкой?
– Не думаю, что он планировал. Эти слова просто вырвались.
– Все равно неудачный выбор времени.
– Согласна.
Я отпустила Фло и рухнула спиной на кровать.
Роуз положила подбородок на ее край.
– Ты чувствуешь к нему то же самое? – спросила она.
Я уставилась на потолок.
– Не знаю. В смысле, да, он мне нравится. Но… любовь?
– Понимаю. Это очень серьезно.
– ОЧЕНЬ серьезно!
Ветерок от вентилятора поднял с живота топик, и ткань на секунду запорхала.
– Ощущаю себя тем парнем из романтической комедии, который боится чувств явно подходящей ему девушки. Почему меня смущает признание Гамлета в любви ко мне?
– Персонажи романтических комедий старые. А тебе шестнадцать. И признания в любви – это правда странно.
Та ситуация выбивала меня из колеи; даже теперь из комнаты как будто исчез весь воздух. Роуз словно поняла это и сказала:
– Давай сегодня займемся чем-то веселым.
– Да и еще раз да.
Она сосредоточенно прищурилась.
– Знаешь, на сайте есть список фургонов, которые участвуют в соревновании.
Я выпрямилась на кровати.
– И?
– Может, нам их проверить? Посмотреть, против кого будем бороться.
Мой мозг принял предложение и прокрутил различные способы, как сделать это интереснее – словно рулетку приколов. Как только появилась идея, я бросилась с головой в обсуждение.
– А парик обязателен? – тихо и скептично поинтересовалась Роуз.
Я рылась в корзине с париками в любимом секонд-хэнде.
– И все остальное обязательно.
– Здравствуй, Клэра!
Из-за стойки нам помахала женщина с высоко прорисованными бровями. Ненастоящая родинка на верхней губе задвигалась, когда она широко улыбнулась.
Я помахала в ответ.
– Здравствуй, Эрин! – Я взглянула на Роуз. – Покупала здесь различную маскировку.
– Меня это совсем не удивляет, – сказала она и, наморщив нос, подняла кончиками пальцем неоново-оранжевый парик с короткой стрижкой.
– Мы сегодня шпионы. Надо стать невидимками, – отметила я, рассматривая ярко-голубой парик со стрижкой пикси.
Она выгнула бровь.
– Разве для этого мы не должны быть незаметными?
– Нет. Только неузнаваемыми.
Я надела голубой парик и посмотрела на нее. Она улыбнулась и показала мне большие пальцы.
Роуз выбрала парик с длинными волнистыми мелированными волосами и челкой. Она выглядела в нем потрясающе, и я заставила ее сделать миллион фотографий. Пока мы искали на вешалках одежду, она все больше увлекалась. Одежда определенно была ее коньком.
Из магазина я вышла в коротком платье-шифт с геометрическими фигурами. Настоящая девушка из 1960-х. Роуз нарядилась в длинный белый восточный халат с поясом и ботинки на шнуровке прямо как из сериала «Маленький домик в прериях». Наши лица скрывались за большими солнцезащитными очками.
Пока мы ехали к первой остановке: «По́том и кровью», фургону из Голливуда, продающему зерновые блюда, Роуз не переставая хихикала от волнения. Она припарковала машину, и мы вышли; солнце неумолимо нагревало наши головы в париках.
Я оттянула платье вниз.
– Уф, когда я выбирала такую дерьмовую не дышащую ткань, забыла подумать о погоде!
Роуз рылась в айпаде. Конечно, она отметила все фургоны на карте и составила тщательно продуманный список.
– Так, их конек – «здоровая, экологически чистая еда из зерновых с овощами и выращенными в естественных условиях или переведенными на подножный корм мясными продуктами».
– Звучит ужасно. – Я взглянула на фургон. Очередь к ним выстроилась мизерная – из самых лучших приверженцев здорового питания Голливуда, в основном, тощих и, скорее всего, богатых, судя по ценам в меню.
Не успела Роуз запротестовать, как я встала в очередь и выбрала целью молодую женщину с волнистыми рыжими волосами в топике и свободных льняных штанах.
– Что вы здесь любите больше всего? – спросила я скрипучим голосом.
Она явно испуганно взглянула на мои волосы и одежду. Вероятно, таких клиенток не встретишь в очереди к ее верному фургончику.
– Ну, я обычно беру фарро с окрой, черными бобами и гомасио.
– Интересно. Вы вегетарианка? – спросила я.
Она быстро осмотрелась, чуть подалась вперед и прошептала:
– Нет. Между нами, мне кажется, что их цыпленок выращен совсем не в естественных условиях.
Она выгнула брови.
Я в ответ выгнула свои. Какой ужас.
– Вы это серьезно?
– Серьезно. – Она уверенно кивнула. – Но овощи они выращивают в своем саду, и они божественны.
Я сохранила эту информацию. Сильные стороны: овощи. Слабые стороны: цыпленок. Мы ушли до того, как подошла наша очередь, и двинулись к следующему пункту назначения – фургону «Фрэнк-энд-Фрэнк», который продавал, конечно же, дорогие хот-доги. Мы с папой любили этот фургончик, поэтому я настроила себя на жесткую конкуренцию. Мы окинули взглядом длиннющую очередь. Попали в самый час пик, время обеда, так что это не удивительно.
– Хм… В этом фургоне нет никакого разнообразия, – отметила Роуз, глядя на написанное неоново-зеленым цветом на блестящем белом фургоне меню. – Здесь один хот-дог, и к нему идет приготовленный на гриле лук с разными заправками.
Я кивнула.
– Их хот-доги чертовски вкусные. Зачем придумывать что-то еще?
Роуз стояла в своем халате, напоминая лидера секты.
– Не слишком отличается от «КоБры», мы тоже предлагаем минимум.
– Мой папа знает свои сильные стороны, – сказала я. Мы обе проголодались, поэтому взяли парочку хот-догов (Роуз узнала, что можно приобрести вегетарианский, фу) и устроились на ближайшей автобусной остановке, скрытой в тени большой магнолии.
– А это весело, – отметила Роуз, кусая хот-дог.
– Ты как будто удивлена.
Она пожала плечами.
– С тобой никогда не знаешь, во что втянешься. И… я до сих пор не понимаю, зачем нам костюмы, но неважно.
Я показала на нее хот-догом.
– Ага! Ты сказала «неважно», потому что знаешь – костюмы чисто для веселья. И не может быть, что ты сейчас не против приколов!
– Успокойся, Клэра, – сказала она. – Ты так раздражаешь.
– Знаю, – рассмеялась я.
Подъехал автобус, из него вышли люди, и он умчался, выплевывая в воздух выхлопные газы. Я разогнала их от лица. – Спасибо, что сегодня тусуешься со мной.
Мне становилось все легче говорить Роуз такого рода слова, нисколько не шутя.
– Не за что. – Она вытерла салфеткой уголок рта. – Знаю, каково это, когда в какой-то волнительной ситуации нужно отвлечься.
Я замешкалась, но все же спросила:
– Значит, так ты справляешься с тревогой?
И Роуз, к моему удивлению, не замяла этот разговор. Она покрутила соломинку.
– Типа того. Иногда мне кажется, что я – чрезмерно беспокоящийся человек. Всегда была такой. Я беспокоюсь из-за всего. И иногда меня днями и неделями волнует что-то совсем глупое. – Нас обдул приятный ветерок. Она подняла глаза. – Меня как будто заставляют идти по черному полю, и я знаю, что где-то поджидает огромная дыра. Поэтому постоянно думаю о том, когда же упаду в нее.
Это напоминало самый настоящий ночной кошмар, и меня осенило, что на первый взгляд идеальные люди были такими же странными, как и все остальные. Я молчала, чтобы она продолжила говорить.
– Иногда я не могу… жить моментом. Всегда думаю о последствиях и что люди плохо обо мне подумают. – Она посмотрела на меня. – Мне вечно кажется, что на меня злятся. Все время. И мне не все равно. Сложно объяснить.
– Ты имеешь в виду своих родителей? – спросила я.
Она покачала головой.
– Нет. Точнее, да, конечно, меня волнует, что они обо мне думают. Но я имею в виду в буквальном смысле все. Например, незнакомец на улице. Если я скажу баристе что-то глупое, меня неделями это беспокоит. Если кто-то не отвечает на сообщение или е-мейл сразу же, я у