пенс и его коллеги показали, что сладкие и кислые вкусы связаны с высокими нотами, а горькие – с низкими. Даже музыкальные инструменты вызывают связь со вкусами. Например, звуки фортепиано связаны со сладостью, а тромбоны – с горьким и кислым вкусом.
15.1 Эксперимент Струпа
Классический вариант эксперимента Струпа – это визуально-семантический тест, который уникальным образом связывает слова с цветом. Вам предлагают два списка слов, где слова, а именно названия цветов, напечатаны разным цветом. В одном списке слова соответствуют цвету, поэтому слово «синий» будет синего цвета, слово «зеленый» – зеленого и т. д. Во втором списке цвета и слова перемешаны: слово «синий» – красного цвета, а «зеленый» – фиолетового. Человека, проходящего тест, просят перечислить цвета слов вслух. Можно легко и быстро сделать это, если название цвета совпадает с его визуальным цветом. Но для правильного обозначения цветов слов в перемешанном списке требуется больше усилий и времени. Тест Струпа – классический пример эффекта «команды соперников». Когда мы видим слово «красный» синего цвета, в мозгу возникает конфликт, который требует длительного обдумывания. Когда мы видим слово «красный» красного цвета, конфликта не возникает, и мы быстро принимаем решение.
В этих экспериментах ученые задаются вопросом: какие обозначающие вкусы слова связаны с основными единицами звука или музыки? Углубляясь в кроссмодальную роль музыки, Спенс и его коллеги рассматривали музыкальную композицию как потенциального участника кроссмодальности. Они попросили аудиобрендинговое агентство создать четыре музыкальных произведения, которые различались бы по высоте тона, резкости, плавности и перепаду настроения. Затем, используя так называемый эксперимент с навязанным выбором, эти ученые попросили участников назначить каждому из четырех вкусовых слов четыре композиции. Аспект навязанного выбора в эксперименте состоял в том, что надо было сопоставить одно из вкусовых слов с одной из композиций таким образом, чтобы получились четыре уникальных соответствия. Потом, полагаясь на результаты первого эксперимента, ученые предположили, что должны быть некие правильные соответствия, например сладкий идет в паре с более высоким тоном, более мягким и медленным звучанием. А другие вкусовые слова будут ассоциироваться с соответствующим образом созданными композициями. Результаты показывают, что сладость подбирают к «правильному» составу значительно чаще, чем просто случайно, «соленое» слово – уже реже, а слова «горький» и «кислый» вообще мало кому даются. Оба этих эксперимента подтверждают гедонистическую модель кроссмодальности. Другими словами, сопряжение сладости с более плавной и мелодичной музыкой может быть основано на факторе удовольствия от вкуса и звука. В общем, умеренная сладость более приятна для мозга, чем горечь, кислота или соленость. Точно так же плавная и мягкая музыка выигрывает у прерывистого, резкого звука. Пересечение на уровне удовольствия от каждого компонента может стимулировать способность сочетать сладость с более приятной мелодией.
Эксперимент, который провели Спенс и его коллеги, был относительно сложным, потому что в нем сопоставлялись четыре вкуса с шестью видами музыки, то есть двадцать четыре возможные комбинации музыки и вкуса. Шесть видов музыки включали небольшие изменения: резкость вступления, плавность перехода, изменение высоты тона, отрывистость звуков, мягкость и темп игры. Например, высоту тона субъект мог менять в пределах гаммы, которую он контролировал от высокого тона до низкого. Испытуемым показывали одно слово, обозначающее вкус («сладкий», «кислый», «горький» или «соленый»), а затем просили найти, куда на скользящей шкале для шести аспектов музыки можно поставить это слово. Так, участнику исследования давали прочитать слово «соленый», и он должен был найти тон, который соответствует этому слову. Затем, снова посмотрев на слово «соленый», нужно было найти соответствующую ему на скользящей шкале скорость, и так далее для всех четырех вкусовых слов и всех шести аспектов музыки. Удивительно, но все характеристики, кроме ускорения темпа музыки, показали значительное совпадение вкусов и слов. В некоторых случаях музыкальный аспект может соответствовать нескольким вкусам. Например, резкие на слух музыкальные произведения в значительной степени коррелировали со вкусовыми словами, причем «кислый» ассоциировался с очень резкими звуками, «соленый» – со звуками средней резкости, а «сладкий» – с самыми мягкими звуками. В целом «сладкий» соответствует более высоким нотам, более мягкому звуку, плавной музыке, медленным и менее резким мелодиям. «Кислый», напротив, ассоциируется с низким звуком, мягким, прерывистым, высоким темпом и резким звуком.
Последний эксперимент, разработанный Спенсом и его коллегами, учитывал возможные культурные различия, которые могут влиять на кроссмодальность. Ученые набрали испытуемых из США и Индии и повторили тест с принудительным выбором из четырех музыкальных композиций и четырех вкусов. Решение противопоставить индийцев и американцев было основано на культурном контексте музыки, предпочитаемой в их странах. Индийская музыка микротоновая, то есть в ней есть интервалы меньше одного полутона. Западная музыка, которую предпочитают в Соединенных Штатах, использует специальную двенадцатитоновую интервальную систему. Читая эти слова, можно подумать, что разница не столь очевидна, тем не менее эти два серьезных структурных различия обусловливают и совершенно разную музыку, и, соответственно, абсолютно разные музыкальные предпочтения, восприятие и обработку музыкальной информации. Результаты экспериментов показывают, что американцы лучше сочетают «правильную» композицию со вкусом, демонстрируя, что в кроссмодальности участвует культурный компонент. Помимо того что эти эксперименты говорят нам что-то о кроссмодальности, они имеют очевидную маркетинговую функцию. Они указывают на то, что в интернете сейчас называется популярным, «довольно глупым, но безумно крутым» приложением Haagen-Dasz[52]. В этом приложении в качестве таймера во время ожидания мороженого звучит классический концерт, чтобы вы немного расслабились, прежде чем съесть десерт. Компания могла бы тщательнее подойти к выбору концертов, если бы последовала совету Спенса и коллег о том, как сочетать музыку со сладким вкусом. Концерты в приложении, видимо, не оптимизированы с учетом характеристик композиции и сладкого вкуса. Впрочем, рэп может быть удачной музыкой для рекламы соленых продуктов, поскольку он прерывист и резок. И самое главное: если вы индийский маркетолог, не нужно сочетать классический концерт со сладким десертом «Расгулла»[53] в телевизионной рекламе.
Запах также может пересекаться со звуком и даже музыкой. И снова съевший собаку на этом вопросе Чарльз Спенс изучил с коллегами соотношения запаха со звуком. Для проверки точности кроссмодальности обоняния и музыки исследователи использовали ранее продемонстрированные обонятельные кроссмодальности. Например, хорошо известно, что запахи сочетаются с формами. Спенсу и его коллегам удалось соединить с округлыми формами такие запахи, как крем-брюле, а вот мускусные запахи к ним не подошли. Используя преимущества этих кроссмодальностей, ученые оценивали сильные стороны любой обонятельно-музыкальной кроссмодальности. В первой серии экспериментов были обнаружены сладкие, круглые и высокочастотные корреспонденции. Как и в случае со вкусом и музыкой, реакция, скорее всего, гедонистическая, ведь сладкий вкус, округлость и более высокий тон ассоциируются с приятными ощущениями. Вторая серия экспериментов объединила музыкальные композиции с тремя запахами: засахаренный апельсин, крем-брюле и имбирное печенье. Большинство людей в этом исследовании легко сочетали запах засахаренного апельсина с соответствующей ему «правильной» музыкой. Однако люди случайным образом соотносили крем-брюле со всеми тремя музыкальными композициями. И очень странно, что имбирное печенье ни разу не соответствовало «правильной» композиции. Эти результаты свидетельствуют о кроссмодальности обоняния со звуками, особенно с музыкой, но, как показывает реакция на имбирное печенье, подобные взаимодействия, скорее всего, очень сложны.
К этому моменту мы рассмотрели десять из пятнадцати возможных бинарных кроссмодальных взаимодействий для шести чувств (звук и зрение, осязание и зрение, осязание и звук, равновесие и зрение, вкус и зрение, вкус и звук, вкус и осязание, обоняние и осязание, обоняние и зрение, запах и звук). Нам не хватает четырех пар для равновесия в сочетании с другими чувствами и еще одной пары: запах и вкус. Существование четырех отсутствующих пар с равновесием действительно трудно продемонстрировать, но я не удивлюсь, если Чарльз Спенс придумает способ выявить их, если обратит на это внимание. Оставшаяся пара – это запах и вкус. Хорошо известно, что эти два чувства тесно связаны друг с другом, и их перекрестная модальность не вызывает сомнений. Мы также рассмотрели некоторые перекрестные модальности с тремя чувствами, такими как вкус, звук и зрение. Но вывод должен заключаться в том, что «команда соперников» получает сенсорную информацию, генерируемую нашими органами чувств, и интерпретирует ее.
Прежде чем мы оставим в покое кроссмодальность, я хочу вернуться к Найджелу Туфнелу, ведущему гитаристу мифической хеви-метал-группы Spinal Tap, упомянутой в главе 7. У его знаменитых гитарных усилителей были регуляторы громкости, на которых максимальной отметкой громкости было число одиннадцать (рис. 15.1). Когда Найджела спросили, почему бы просто не пронумеровать уровни набора громкости от одного до десяти и указать десять самых громких, он ответил: «Да, но есть тот, что на один громче, правда? Это не десять. Видите ли, большинство… знаете, большинство парней будут играть на отметке «десять». Но если ты уже дошел до десяти на гитаре… куда идти дальше? Куда? Некуда. Именно так. Что нам делать, если нужно… превзойти себя… знаешь, что мы сделаем? Именно. Добавим еще единицу». И то, что в насмешке Туфнела есть какой-то кроссмодальный смысл, продемонстрировал следующий эксперимент. Испытуемые подвергались воздействию некоего определенного звука, а затем их просили сравнить тот со вторым звуком – либо более громким, либо более тихим. Вместе со вторым звуком участнику эксперимента показывали число – либо небольшое (один, два или три), либо большое (семь, восемь или девять), а затем спрашивали: был ли основной звук громче или тише второго звука? Хитрость эксперимента заключается в том, чтобы показать это число одновременно со вторым звуком или с паузой между звуком и демонстрацией числа. Когда цифра и звук появлялись одновременно, а звуки были сопряжены с большими цифрами, испытуемые воспринимали звук более громким, чем в случае, когда звуки сочетались с маленькими цифрами. Однако, если отделить звук от числа паузой, эффект исчезает, и звуки, соответствующие семи, восьми и девяти, действительно громче, чем у меньших чисел. А значит, правда, что одиннадцать может быть громче десяти.