Я умолчал об одном важном моменте, касающемся всех этих экспериментов по кроссмодальности. Для участия в них не приглашали синестетов. В ходе экспериментов установлено, что эти феномены проявляются у людей без очевидных связей чувств, такой как у синестетов. И синестезия внесла большой вклад в наше понимание кроссмодальности и, что более важно, маршрута и способа прохождения в мозг потенциалов действия, исходящих от органов чувств (глаз, ушей или носа). Синестезия, как и кроссмодальные взаимодействия, о которых я только что говорил, имеет много разновидностей. По мнению многих экспертов по синестезии, это примерно от 65 до 150 видов. Возможно, самая точная оценка, сделанная Шоном Деем, – это 80 видов. Чтобы охватить их все, нужно было бы написать отдельную книгу, поэтому я коснусь только некоторых из этого списка, благодаря чему мы поймем кое-что о чувствах и, что тоже имеет значение, разберемся в работе нашего мозга, который создает восприятие и в конечном счете сознание.
Рис. 15.1. Знаменитый усилитель Найджела Туфнела, который «доходит до одиннадцати» и показывает «на один громче»
Каждый вид синестезии состоит из индуктора и ответа. Индуктор можно сравнить с триггером синестетического опыта, без этого не может возникнуть синестетическая реакция. Если такой индуктор существует, то он действует так, как следует из названия: индуцирует сенсорный отклик, который не является частью общей реакции, специфичной для индуктора. Ответ – это чувственная или сенсорная реакция, которая возникает в результате присутствия индуктора. Например, наиболее распространенная синестетическая реакция – это когда цифры или буквы (известные как графемы) действуют как индукторы и имеют цвет как ответ. Более 60 % людей с явными синестетическими способностями имеют графемно-цветовое сопряжение. На самом деле, для того чтобы определить, синестет ли человек, достаточно проверить именно эту пару. Также оказывается, что, если человек синестет, связывающий определенную пару индуктор-ответ, он, скорее всего, может быть синестетом и в отношении другой или даже нескольких других пар.
Сначала считалось, что синестезия чаще встречается у женщин. Соотношение женщин и мужчин среди синестетов различается в зависимости от того, к какому эксперту обращаются за консультацией, и колеблется от шести к одному до одного к одному, когда нет никакого преимущества женщин. Шон Дей предполагает, что синестеты составляют примерно 4 % населения, но это значение тоже варьируется в зависимости от исследований и исследователей. Отчасти сложно определить точное количество синестетов из-за того, что нельзя в оценках учитывать тех, кто просто утверждает, что обладает этой способностью. Было разработано несколько продуманных до деталей тестов, помогающих определить подлинность таких утверждений. Одним из основных инструментов обнаружения синестезии служит модифицированный тест Струпа. Единственная проблема в его использовании состоит в том, что некоторые несинестеты могут натренироваться употреблять те слова, которое они видят, для описания цвета, и тогда тест их определит как синестетов. Некоторые люди, которые обучились этой способности (либо целенаправленно, либо просто подвергшись в жизни воздействию пары индуктора-ответа), могут «обмануть» такой тест и будут считаться синестетами. Наиболее заметными из таких ложных синестетов являются люди, которые с детства помнят цвета магнитных букв на холодильнике и сохраняют ассоциацию цвета магнита с буквами алфавита. Детские азбуки могут вызвать такую же ложную графемно-цветовую синестетическую реакцию.
Наиболее широко используемые тесты для обнаружения синестезии – это тест на подлинность (TOG) и его улучшенная и переработанная версия (TOG-R). Эти тесты основаны на способности потенциального синестета систематически повторять синестетический ответ при испытаниях в разное время. Так, например, предполагаемому графемно-цветовому синестету дают длинный список графем, включающий слова, дни недели, цифры и буквы алфавита. После упоминания каждой графемы испытуемому предлагается описать свое представление о ней. В разных вариантах теста будут использоваться разные индукторы, но реальная суть теста заключается в повторении графем в разных временных точках. Дополненная версия теста представляет собой более сложный и точный метод тестирования синестезии, который также был перекрестно проверен с помощью большой выборки известных синестетов. Тест Струпа, упомянутый ранее, был предложен в качестве потенциального способа обнаружения синестезии. Помните, что этот тест вызывает путаницу, когда несинестеты пытаются оценить цвет в конфликтной ситуации. Когда несинестетам дают сложные варианты, например слово «синий», напечатанное цветом, отличным от синего – скажем, зеленым, – они путают цвет слова и используют само слово, в данном случае «синий», чтобы описать что-то зеленое. Синестетов нельзя обмануть тестом Струпа.
Ученые изучают синестезию уже почти двести лет. Первые исследования, опубликованные в 20-х годах XIX века, были проведены синестетом, и его труд был частично основан на наблюдении за собой. Это явление вызвало большой интерес, но тогда никто не стал погружаться в подробную проработку феномена, и только в конце XIX века двоюродный брат Чарльза Дарвина Фрэнсис Гальтон впервые занялся психометрикой и возможной генетикой синестезии.
Гальтон был известной фигурой в викторианских научных кругах: эрудит, специалист во многих областях, блестящий статистик, если учитывать доступный на то время математический арсенал. Психологи считают Гальтона своим, ведь именно он изобрел многие ранние статистические инструменты, применявшиеся в популярной тогда науке – психометрии. Синестеты представляли особый интерес для Гальтона как психолога, и он первым доказал, что синестезия передается по наследству. Он также ясно показал, что не у всех синестетов возникают одинаковые цветовые ассоциации в задачах с одинаковыми графемами. Кроме того, он настаивал, что генетику следует считать научной дисциплиной. К сожалению, он также защищал и продвигал ныне дезавуированную лженауку под названием евгеника[54]. Именно Гальтон и дал ей это название. А вот хотя феномен синестезии и представлял для него большой интерес, автором термина он не был. Определение синестезии, скорее всего, принадлежит Жюлю Милле, который дал название явлению в 1892 году. Специалист по литературе и культуре конца XIX века Эрика Фретуэлл указала, что синестезия и евгеника были связаны вместе, конечно, отчасти благодаря Гальтону, но и как результат царивших в то время общественных нравов. Викторианские интеллектуалы были зациклены на видовых различиях человека, а синестезия предложила еще один набор критериев для их характеристики, и поскольку она основывается на работе нейронов и мозга, то ее связь с различиями сильнее, чем у генетики.
Привязка к евгенике стала неудачной ассоциацией для синестезии. Но с момента упадка евгеники изучение синестезии открыло множество путей исследования нейронных процессов, и не нужно приписывать ей никакой вины за первоначальную связь с лженаукой. Тем не менее исследования синестезии почти прекратились в начале XX века, когда евгеника вышла из моды. К счастью, за дело снова взялись в конце 80-х годов прошлого века, и акцент на синестезии в генетическом контексте привел к нескольким достижениям в том, как мы рассматриваем этот феномен. Гальтон отметил наследственность синестезии, но ему не хватало инструментов, чтобы определить ее генетическую основу. Кроме того, половая принадлежность, часто связываемая с синестезией, на некоторое время ввела в заблуждение ученых относительно местоположения генов, участвующих в этом явлении. Если, как предполагают некоторые исследования, пол играет такую важную роль, это может означать, что признак связан с Х-хромосомой подобно характеристикам тетрахроматического зрения, рассмотренным в главе 9. Раннее наблюдение Гальтона о синестезии, присутствующей в разных поколениях одной семьи, также сыграло свою роль в попытке раскрыть генетическую основу этого феномена. Форма синестезии, которая называется синестезией цветовой последовательности, была изучена в двойном исследовании в 2015 году учеными Ханной Босли и Дэвидом Иглманом.
Эта форма синестезии проявляется у монозиготных (однояйцевых) близнецов на 74 %, а у разнояйцевых (фратернальных) – на 36 %. Если бы этот признак полностью контролировался генетикой, то однояйцевые близнецы обладали бы 100 % наследственностью. Если признак не был унаследован, то он должен появиться в любом виде близнецов на гораздо более низком уровне согласованности. Наследуемость, проявляемая на 74 % у однояйцевых близнецов в этом исследовании, предполагает, что этот вид синестезии имеет генетический компонент, но он не является полным, и что выражение признака имеет значительный компонент окружающей среды. Для другого типа синестезии используют подход полногеномного поиска ассоциаций.
Современные исследования генома, основанные на полногеномном поиске ассоциаций, используют целые последовательности генома референтных популяций и последовательности особей с интересующим признаком. Эти геномы исследуются с учетом позиций, которые различаются между контрольной группой и людьми с чертой, называемой однонуклеотидным полиморфизмом (или SNP; см. главу 8). Когда хромосомы клетки зародыша человека реплицируются, чтобы получились сперма и яйцеклетки, происходит рекомбинация, или генетический обмен информацией, между хромосомами в клетках, унаследованных от родителей. При этом нарушаются последовательное расположение однонуклеотидных полиморфизмов с признаками в зависимости от того, насколько близок признак к этому полиморфизму. Если полиморфизм и признак очень близки друг к другу на хромосоме, то рекомбинация, или перестановка признака и полиморфизма, будет происходить нечасто и признак, как говорят, будет связан с ним. Таким образом, для закрепления ассоциации требуется показать, что определенный полиморфизм или несколько полиморфизмов связаны с этим признаком. Кроме того, если мы можем определить, где полиморфизм находится на хромосоме, можно связать определенные гены в области полиморфизма с признаком.