азываемую деменцией с тельцами Леви. В начале XX века Фредерик Леви, еврейский невролог, родившийся в Берлине и работавший в лаборатории Алоиса Альцгеймера в Мюнхене, прежде чем сбежать из нацистской Германии и стать американским гражданином, обнаружил заметные аномалии в клетках головного мозга у пациентов, умерших от слабоумия. Это были клетки, продуцирующие дофамин и расположенные в области мозга, называемой черным веществом. Эта область мозга представляет собой затемненную область на кончике варолиева моста – отдела ствола головного мозга. Аномальные нервные клетки выглядят совсем иначе, чем не затронутые заболеванием, если их определенным образом окрасить и рассмотреть под микроскопом. Они набухают и усеивают ткань мозга людей с определенными видами деменции. Похоже, что они заполняются альфа-синуклеином – белком, который снижает количество нейронов, продуцирующих дофамин. У людей с болезнью Альцгеймера также найдены тельца Леви, но основной локус патологии для таких пациентов находится в гиппокампе. Кроме того, тельца Леви локализованы в черном веществе, и поэтому болезнь Альцгеймера не оказывает радикального влияния на общую структуру головного мозга у людей с деменцией этого вида.
Интерпретация галлюцинаций – один из трех методов, используемых врачами для диагностики деменции с тельцами Леви. Галлюцинации, о которых рассказывают сами люди, – это один из способов узнать об их существовании. Но есть и другой, более объективный метод: использовать только что рассмотренный эффект парейдолии. В одной из версий теста испытуемым в течение минуты показывают несколько размытых природных пейзажей и просят их за это время описать как можно подробнее то, что они видят. Тестируемые должны указывать на описываемые предметы на фотографиях, но им не говорят, правильно ли они отвечают. Ответы классифицируются по трем категориям. Самый простой случай – когда испытуемый заявляет, что не может распознать изображение или какие-либо предметы. Вторая группа – точное описание картины и деталей. К третьей категории относятся любые иллюзии или неправильно идентифицированные предметы. Если выявляется потенциальный воображаемый предмет, человека спрашивают, есть ли этот предмет на картинке и похож ли он на то, что было описано. В других вариантах теста используется тот же принцип идентификации воображаемых предметов, причем степень озвученных зрительных иллюзий коррелирует с количеством воображаемых предметов, наблюдаемых испытуемым. Использование парейдолии для диагностики деменции с тельцами Леви – это хороший способ объективно идентифицировать расстройство. Также с ее помощью можно исследовать людей с данным расстройством для выявления нейрофизиологической основы галлюцинаций.
Итак, какова неврологическая основа галлюцинаций? Ранние исследования этого вопроса включали изучение людей, имевших галлюцинации, и на их опыте пытались синтезировать общую теорию. Первым шагом к выявлению причин галлюцинаций было их определение. В 30-е годы XX века и галлюцинации, и иллюзии считались частью одного и того же феномена – зрительных аномалий. И именно тогда психиатры решили отделить иллюзию от галлюцинации, что помогло лучше понять природу этого визуального опыта. В то время существовало несколько теорий о происхождении галлюцинаций. Согласно одной из них, галлюцинации – это зрительные аномалии, вызванные проблемами в передаче или интерпретации тех сигналов, которые возникли в сетчатке. Следовательно, травмы или болезни глаз и есть источник галлюцинаций. Такая «глазная» теория галлюцинаций казалась разумной, потому что пациенты с нарушениями зрения действительно галлюцинировали больше, чем люди без проблем со зрением. К тому же многие галлюцинации прекращались после того, как удавалось вылечить глазную болезнь. Но впоследствии идею о том, что расстройства глаз сами по себе вызывают галлюцинации, отвергли, и, хотя влияние состояния здоровья глаза на появление галлюцинаций не исключается, оно перестало считаться единственной причиной.
Особый вид галлюцинаций, который помог продвинуться в понимании природы этих аномальных сенсорных переживаний, возникает при синдроме Шарля Бонне, который подробно описал Оливер Сакс. Этот синдром развивается у тех, кто потерял зрение в результате преклонного возраста. Пожилые слепые люди видят яркие и сложные – обычно приятные – зрительные галлюцинации, несмотря на потерю зрения, и, более того, они открыто признают это. Для некоторых врачей синдром Шарля Бонне стал самым ярким примером того, почему галлюцинации не нужно привязывать к проблемам зрения. Но другие все же предпочитают именно так объяснять это явление. Тем не менее синдром Шарля Бонне остался моделью для изучения происхождения галлюцинаций. А вот если кто-то найдет объяснение, которое сработает и для синдрома Шарля Бонне, он сорвет джекпот на тотализаторе толкований галлюцинаций.
Есть еще один важный аспект исследований синдрома Шарля Бонне, и именно он заставил нейробиологов, изучающих этот и другие сопровождающиеся галлюцинациями синдромы, быть очень избирательными в определении того, что называть галлюцинациями. Исследователи поняли, что, как и в случае шизофрении, галлюцинации представляют собой целый спектр явлений. Сравнение двух видов – зоопсии и лилипутовых галлюцинаций – показывает потенциал различий между галлюцинациями. При зоопсии человек видит животных, и эти галлюцинации известным способом прогрессируют. Лилипутовые галлюцинации тоже имеют четко определенные характеристики, и при них человек видит крошечных людей (о чем-то похожем говорил Сакс, описывая битву при Азенкуре на собственном рукаве).
Когда ученые анализируют разные виды галлюцинаций как отдельные явления, становится очевидно: каждый вид галлюцинаций вызван различными нейронными потоками, или комплексами. Зрительные галлюцинации – это наиболее распространенный вид, и их легко изучать, поэтому они и были объектом нескольких исследований фМРТ. Оценивались и другие типы сенсорных галлюцинаций. Например, в тестировании испытуемых с шизофренией была зафиксирована сенсорная категория (или категории) более пятисот галлюцинаторных событий. Наиболее распространенными были слуховые галлюцинации, за которыми следовали зрительно-слуховые (рис. 17.2).
Рис. 17.2. Диаграмма Венна, демонстрирующая относительную частоту разных видов галлюцинаций и пересечение (или комбинацию) различных сенсорных галлюцинаций
Первыми, кто исследовал нейровизуализацию с этой целью, были Доминик Ффитч и Пол Аллен. Аллен и его коллеги сделали обзор большого количества источников галлюцинаций и разработали модель слуховых галлюцинаций. Модель включает в себя гиперактивность областей слуховой коры, которые обрабатывают первичную информацию, поступающую в мозг через уши. Также в их исследовании прослеживается идея, что между этими первичными слуховыми корковыми областями и обработкой языка в нижней лобной коре существует измененная связь. Модель также требует, чтобы другие области мозга, ответственные за слуховую обработку, ослабили контроль над всей системой. Если предположить, что у людей с галлюцинациями связь в слуховой области нейронной системы изменена, то неизвестно, как протекает эта измененная активность и как она влияет на наше сенсорное восприятие.
Ффитч с коллегами разработали «таксономию» галлюцинационных явлений, тщательно разделяя различные виды галлюцинаций при анализе данных, полученных с помощью фМРТ. При этом подходе галлюцинирующего субъекта помещают в аппарат МРТ и просят его сообщать, когда галлюцинации начинаются и заканчиваются. Испытуемого также просят описать саму галлюцинацию, чтобы ее можно было классифицировать. Используя эти подходы, Ффитч и его коллеги установили, что связанная с галлюцинациями мозговая активность сильно локализована. При сравнении паттернов активации наблюдающих различные виды галлюцинаций людей ученые определили небольшие различия в активированных нейронах.
Зрительные пути человеческого мозга довольно хорошо изучены. Мы знаем, что цвет обрабатывается в зрительной коре, нам известно, где обрабатывается информация, используемая для идентификации лиц и даже определенных частей лица. Поэтому не секрет, что, когда у субъекта, которого исследовали с помощью фМРТ, появлялась очень яркая галлюцинация, активная область была частью зрительной коры, ответственной за цветовую интерпретацию. Удивительно, что наблюдается соответствие областей зрительной коры определенным типам галлюцинаторных образов. Другие доказательства локализованной природы галлюцинаций в головном мозге получены при сравнении людей, испытывающих слуховые и зрительные галлюцинации. Исследования фМРТ ясно показывают, что во время этих двух основных видов галлюцинаций активируются различные области мозга. Слуховые галлюцинации часто включают разговоры, и поэтому во время слухоречевых явлений активируются соответствующие области мозга – Вернике и Брока.
Все это полностью оправданно, потому что данные области мозга контролируют многие аспекты зрения, речи и понимания речи. Итак, действительно ли люди, которые галлюцинируют, слышат и видят что-то? Их паттерны активации мозга предполагают подобное, но действительно ли это зрительные образы и звук? Вспомните зеркальные нейроны: определенные части мозга, ответственные за какие-то чувства, могут быть активированы, если человек просто наблюдает за тем, как кто-то что-то делает. Некоторые исследователи предполагают, что галлюцинирующие люди на самом деле считают, что звуки, которые они «слышат», поступают из внешнего мира, то есть, другими словами, неверно приписывают воображаемые голоса и звуки реальным внешним раздражителям. Если это так, то такие люди убедили себя в чем-то похожем на возможность «щекотать» собственный мозг. И действительно, Сара-Джейн Блейкмор и ее коллеги показали, что самогенерируемая тактильная стимуляция ослабляется в результате осознания того, откуда приходит стимул, поэтому нормальные люди не могут эффективно быть раздражителем для самих себя. Но, когда тестирование проходят испытывающие слуховые галлюцинации люди, у них прекрасно получается «щекотать» себя так же эффективно, как если бы это делал кто-то другой. У не подверженных галлюцинациям людей существует связь между тем, как они отслеживают и контролируют начало воздействия, и тем, как различные части тела воспринимают результаты этого воздействия. Полное нарушение или частичное изменение этой связи считается причиной той самой «щекотки», хотя точный ее механизм пока неизвестен. Люди, которые регулярно испытывают галлюцинации, не очень хорошо умеют устанавливать связь между своими действиями и сенсорной информацией, возникающей в результате их. Они также не слишком точно определяют время или соотносят действие с временными рамками, и это способствует разъединению, которое, в свою очередь, позволяет им переживать свои галлюцинации как нечто исходящее извне, а не от них самих.