– Это Акрам, – пояснила Оксана. – Он часто бывал у Азиза. Акрам и Хафиза завербовали Косихина. Чтобы все понять, нужно прослушать пленку. У тебя есть магнитофон?
Когда Ратников и Оксана вернулись в гостиную, ребята уже собирались расходиться по домам.
– Так, теперь на посошок и гуд-бай, бэби, – засуетился Бача. – Мы люди не глупые, понимаем, что к чему, когда приезжает жена. Игорь сегодня ночует у меня, у него месячный отпуск.
– Отставить, – устало скомандовал Ратников. – Все отставить. Посошок подождет. Прощание тоже откладывается на неопределенное время. Такие вот дела, хлопцы…
Фотографии пошли по кругу.
– Ба! – удивился Портос. – Да это же Косой! И Хафиза! Чудны дела твои, Господи.
– Бача, поставь кассету, – попросил Сергей.
– Танцы?
– Сумасшедшая пляска смерти, – загадочно ответил Ратников.
В напряженной звонкой тишине слышались голоса из недалекого прошлого. Ласковая Хафиза. Коварный Акрам. Агрессивный Вахит. Косихин… Растерянный… Испуганный… Сломленный… Поверженный…
В углу на диване скрипел зубами и беззвучно плакал Игорь Марков, рассматривая свою изуродованную руку с обрубком указательного пальца.
Всхлипывала Оксана, уткнувшись в плечо Сергея.
Непонимающе глядел на взрослых Пашка.
Пленка закончилась.
В комнате не было живых людей – бойцы превратились в каменные изваяния.
Наконец, Портос тяжелой поступью прошел к столу, налил полный стакан водки и одним махом осушил его.
– Сука! Гнида! Я удавлю его! Такие не имеют права на жизнь!
Ратников медленно покачал головой.
Самосуд противозаконен.
Хотя по большому счету Портос прав.
Возмездие должно быть адекватно содеянному.
Это высшая справедливость.
Она обязательно восторжествует.
Непременно.
Иначе – конец.