– Неудивительно, когда на мне столько бриллиантов.
– Поверь, ты к этому привыкнешь.
– Никогда. И еще: для Биби ты бы их не купил.
У Руби подгибались колени, тело словно плавилось от страсти.
– Ты права, не купил бы, – согласился Брэм, осторожно вдевая серьги в уши Руби. – Она явилась бы к алтарю уже вся обвешанная драгоценностями. Ну как, не тяжелые? – вдев серьги, поинтересовался шейх.
– Нет, – покачала головой Руби.
Брэм достал из кожаного футляра последний предмет – необычное украшение из белого золота, усыпанное бриллиантами и рубинами.
– Что это?
– Дай мне левую руку.
Он надел соединенные цепочками кольца: одно, похожее на обычное, в виде цветка, – на большой палец Руби, а другое, охватывающее палец по всей длине чередой цветов и завитков – на указательный.
– Это – двойное кольцо, – пояснил Брэм, не выпуская руку Руби из своей ладони.
– Ух ты!
– Нет, это я должен восхищаться тобой. Никто в Калат-аль-Мине и бровью не повел, когда я заявил, что с самого твоего появления в крепости вчера утром уже знал: больше никуда тебя не отпущу. Все только удивились, почему я так долго раздумывал, прежде чем решил на тебе жениться.
– Шикарное платье и поистине королевские драгоценности сотворят чудеса с внешностью любой женщины.
– Этого недостаточно.
На несколько мгновений Брэм застыл, словно любуясь своей невестой, затем, спохватившись, добавил:
– Готова?
Руби кивнула.
– Только для ходьбы на таких каблуках мне придется опереться на твою руку.
– Пожалуйста.
Он положил ее ладонь на локоть своей согнутой руки и медленно, давая Руби время привыкнуть к длинному платью, волочащемуся за ней шлейфу и высоким каблукам, повел ее через гостиную во внутренний двор, где их уже дожидался лимузин, чтобы доставить к эмиру, в зал для приемов.
Нур помогла Руби забраться в лимузин, не помяв платье, а затем устроилась на переднем сиденье, рядом с водителем.
Брэм сел рядом с невестой и взял ее за руку. «Что ж, наше представление начинается», – подумала Руби.
– Все еще дрожишь? – спросил он.
– Небольшой мандраж, как перед выходом на сцену. Ни разу еще не была замужем.
– Главное – помни, что это все лишь игра, – улыбнулся Брэм.
Происходившее далее напомнило Руби репортажи из вечерних новостей о монарших особах. Когда машина остановилась, дверь открыл слуга. Брэм вышел и подал руку Руби.
Она ступила на красную дорожку, приготовленную для встречи гостей, приглашенных на благотворительный ужин, и подождала, пока Нур расправит шлейф платья. Затем Руби поправила выбившийся из прически локон, накинула на голову широкий шифоновый шарф, расшитый крошечными стразами, и забросила его концы за спину.
Ее взору открылось залитое светом прекрасное здание дворца, увенчанное в центре величественным куполом.
– Он словно сошел со страниц волшебных сказок, которые я читала в детстве. Мне вспомнилась Шахерезада, рассказывающая очередную сказку, чтобы прожить еще один день. – По спине Руби пробежал холодок. – А дворец твоего отца похож на этот?
– Планировка почти такая же.
Когда они вошли в главный зал, освещенный сверкающими хрустальными люстрами, Руби спросила:
– Ты рассказал брату о том, что наш брак – фиктивный?
– Нет.
– Боишься, что я передумаю выходить за тебя?
– Ты еще можешь это сделать.
– Если бы и хотела, не допустила бы, чтобы наша игра зашла так далеко.
– И все равно. Еще не поздно.
– Не будем заставлять их высочества нас ждать, – ответила Руби.
Брэм, чуть помедлив, повел ее в комнату, меньшую размером.
Вместо целой толпы гостей, которых ожидала увидеть Руби, на церемонии подписания контракта, кроме жениха и невесты, присутствовали всего четыре человека: шейх Файяд аль-Кумани – эмир Рас-аль-Кави, принцесса Виолетта, Лейла и какой-то незнакомый Руби мужчина – наверное, помощник эмира.
На столе, украшенном цветочной композицией из темно-красных роз, лежали три кожаные папки, золотая ручка и печать.
Вспомнив наставления Лейлы, Руби присела в реверансе перед эмиром и принцессой. Получив в ответ теплые улыбки от этой пары, Руби немного расслабилась.
Официальная часть церемонии была довольно короткой. Сначала помощник эмира сделал несколько снимков, потом все уселись на приготовленные стулья, и он снова сфотографировал то, как Брэм подписывает контракт от своего имени, а принцесса Виолетта – от имени Руби. Затем ко всем копиям контракта была приложена печать эмира, и документы вернули в кожаные папки.
После подписания договора, Брэм протянул Руби руку, приглашая подняться, и подвел к своему кузену. Шейх Файяд, широко улыбаясь, протянул Брэму кольцо с бриллиантами, ярко сверкающее в свете люстры.
Руби опешила. Кольцо? В этой стране нет традиции скреплять им брак. К тому же они с Брэмом всего лишь подписали контракт, но обручальное кольцо превращает эту церемонию в свадьбу.
Брэм, не сводя глаз с Руби, надел ей кольцо на средний палец правой руки и произнес что-то на арабском. Затем он перевел свои слова на английский:
– Руби аль-Дэнс, ты оказала мне великую честь, согласившись стать моей женой, и я дарю тебе это кольцо в знак того, что мы соединены навечно.
«Навечно» – это слово эхом отдалось в голове Руби.
Она взглянула на кольцо, затем – на Брэма, но не успела ничего сказать, потому что вперед выступила принцесса Виолетта и протянула ей простенькое обручальное колечко из серебра.
Похоже, Брэм этого не ожидал. Он крепко стиснул пальцы Руби. Но ей не оставалось ничего другого, как взять у принцессы кольцо и надеть его на правую руку своего жениха.
Сделав это, Руби вскинула на него глаза.
– Ибрагим бин Тарик аль-Ансари, ты оказал мне великую честь, взяв меня в жены. Носи это кольцо в знак того, что мы соединены навечно.
«И это не ложь, – мелькнуло у Руби в голове. – Нас навсегда повенчала наша тайна».
Все радостно захлопали, и тут Виолетта, улыбаясь во весь рот, заявила:
– Ты женился на англичанке, Брэм. А у нас в Англии принято жениху целовать невесту.
Глава 5
Брэм ощутил, как вздрогнула рука Руби. Ему поцеловать невесту? Почему бы нет? Ведь это всего лишь формальность. Они, словно актеры, разыгрывают пьесу, которую сами сочинили. И если зрители настаивают на поцелуе новобрачных, это лишь доказывает, что они поверили в происходящее на сцене.
Все, что от него сейчас требуется, – лишь краткий поцелуй. Но рука Брэма сама потянулась к щеке Руби, нежно обхватила ее, словно защищая. Он ощутил теплое дыхание, когда темно-красные, словно рубин, губы разомкнулись и затрепетали под его губами – нежные, сладкие.
А может, это дрогнули его губы, потому что не такого поцелуя Брэм ожидал. В этот момент в мозгу вихрем пронеслись воспоминания: вот силуэт Руби на фоне заходящего солнца, а вот она спотыкается на ступенях, Брэм подхватывает ее, и их тела соприкасаются, почти сливаются воедино. Внезапно его охватила жажда обладания этой женщиной, и Брэм почувствовал себя настоящим женихом, готовым сражаться за свою невесту, а после овладеть ею.
От этих мыслей его поцелуй стал настойчивее. Отрезвила Брэма только вспышка фотоаппарата и аплодисменты присутствующих. Он поднял голову и посмотрел на Руби. Ее серо-синие глаза казались сейчас почти черными, щеки пылали, чуть припухшие губы приоткрылись.
– Официальные фотографии – для твоего отца и для семейного альбома. Но этот снимок с поцелуем – для вас, – ухмыльнулась Виолетта, нажимая какие-то кнопки на своем мобильнике.
Затем Файяд обнял Брэма и пожал ему руку, а принцесса и Лейла расцеловали Руби.
– Такая жалость, что мы не сможем поднять сегодня за ужином тост в вашу честь, – посетовала Виолетта. – Но Файяд сказал, что вы хотите сохранить все в тайне, пока не расскажете о своей свадьбе отцу Брэма.
– Отпразднуем как следует, когда вы вернетесь, – добавил Файяд. – Или вы останетесь в Умм-аль-Басре?
– Если все пойдет хорошо, я планирую погостить там, но мой дом – это моя цитадель.
Виолетта многозначительно кашлянула, и Брэм, оглянувшись на Руби, исправился:
– Наш дом. – Он взял ее за руку и легонько пожал. – Дай мне немного времени, хабибати, для меня все это еще слишком ново.
– Разумеется, – тихо выдохнула Руби.
Он назвал ее на своем родном языке «любимая». Но это потому, что Брэму так хотелось дать ей знать, что она – удивительная, сказать ей…
Нет, ничего он ей не скажет, потому что их свадьба – всего лишь сделка. Руби получит зарплату за полгода, а ее адвокат – крупную сумму, а в случае развода – постоянное денежное содержание, достойное жены шейха, – это условие вписал в контракт Файяд. Здесь, на Востоке, брачные договоры вошли в обычай куда раньше, чем в Калифорнии.
Виолетта повлекла новобрачных во двор, к лимузину.
– Простите, что так быстро покидаю вас, но мне еще нужно успеть кое-что подготовить к сегодняшнему банкету, – принесла принцесса формальное извинение, но по ее широкой ухмылке было ясно: она считает, что Брэму и Руби не терпится вернуться в свои покои и остаться наедине.
Вместо этого, едва автомобиль тронулся с места, они отсели друг от друга на расстояние вытянутой руки. У Брэма не шел из головы их поцелуй. Пусть они лишь изображают молодоженов, но шейх сейчас не мог думать ни о чем, кроме того, какой нежной, словно шелк, была щека Руби под его ладонью и какими жаркими – ее губы. А если бы это не было притворством, каковы были бы ощущения?
Руби негромко кашлянула.
– Хаб… – Она попыталась вспомнить, как же звучало то непонятное ей арабское слово.
– Хабибати, – произнес Брэм. – А женщина, обращаясь к мужчине, говорит «хабиби».
– Только когда знает, что это означает. Я не встречала этого слова в кратком курсе «Арабский для начинающих».
– Это переводится как «моя любимая».
– О!
Руби нервно сглотнула, отчего дрогнуло сверкающее колье на ее шее.