Заиграл оркестр. Официанты обносили гостей шампанским. В центре банкетного стола красовался свадебный торт. Вероятно, Кейт принесла кексы рано утром, чтобы избежать встречи с Броди. Она разложила их на круглых тарелках, собранных на подставке в виде пирамиды-букета и украшенных живыми цветами ипомеи и нитями радужного жемчуга. Как всегда, Кейт создала очередной шедевр. Гости заахали и заохали, выражая восхищение.
– Благодарите моего брата, – Райли указал на Броди. – Это он испек кексы.
– Нет, не я, – возразил Броди. – Это работа… – Он не успел закончить фразу.
Дверь отворилась, и в зал вошла Кейт. Ее волосы были забраны вверх и собраны в небрежный пучок, открывая стройную шею. В ушах всеми цветами радуги сверкали бриллиантовые сережки. На ней было небесного цвета платье с пышной юбкой до колена, подчеркивающее тонкую талию и высокую грудь. Шпильки с цветочным орнаментом дополняли ослепительный наряд. У Броди перехватило дыхание.
Он не смел надеяться на прощение после всей лжи, услышанной от него Кейт. Но он был страшно рад видеть ее снова.
– Благодарите за торт вот эту прекрасную женщину, – сказал Броди, указывая на Кейт. – Прошу любить и жаловать, Кейт Спенсер, хозяйка кондитерской «Сладости от Норы», непревзойденный мастер выпечки и шоколада ручной работы.
Несколько гостей, окружив Кейт, восхищались ее кексами с цветочными украшениями. Покраснев от смущения, она всех поблагодарила. Затем она с бокалом шампанского подошла поболтать с Элли. Броди ужасно хотелось оказаться на месте невестки.
– Я вижу, твоя кондитерша появилась. Пригласишь ее на танец? – спросил у Броди подошедший Райли.
– Никакая она не моя, – ответил Броди. – И никогда ею не была. – Он построил взаимоотношения на лжи, а всем известно, что песчаные замки быстро рассыпаются.
– Что произошло? – удивился Райли.
– Я рассказал ей про Афганистан и про просьбу Эндрю.
– И как она это приняла?
Броди хмуро посмотрел на младшего брата.
– А ты как думаешь?
– Я рад, что ты ей сказал.
– Ну а я – нет. Теперь я ее потерял, и все из-за того, что хотел исполнить последнюю волю друга.
– Ты должен вернуть расположение этой красавицы.
– Она не желает меня видеть.
– А ты попробуй, подойди. Ты ей нравишься, бог его знает почему, но это так. – Райли усмехнулся. – Не дай ей уйти, не то нам с Финном придется вмешаться.
Броди направился к Кейт. Вблизи она выглядела в сотни раз красивее. Он уловил тонкий аромат ванили и корицы, ему безумно захотелось заключить ее в объятия.
– Мы можем поговорить? – спросил он.
– Мне кажется, что все уже сказано, – холодно ответила Кейт. – Наши деловые отношения закончены, и я выяснила, кто вы на самом деле. О чем еще говорить? – Она подняла на него изумрудный взгляд, в котором плескались боль и разочарование.
– Кейт, позвольте мне объяснить.
– Зачем? Что это изменит?
– Выслушайте меня, пожалуйста. Уделите мне пять минут, – попросил Броди.
– Хорошо, у вас есть пять минут.
– Давайте выйдем. – Он провел ее через зал, затем через кухню и запасной выход. Они оказались в аллее за рестораном.
– Я прошу прощения, что сразу не сказал вам, кто я. Я был неправ.
Слезы навернулись на глаза Кейт.
– Вы должны были мне сказать.
– Знаю. Вы правы. – Если бы он мог начать все с начала, он так бы и поступил. Видя обиженное лицо Кейт, он проклинал себя, что так долго тянул с разговором. – В мой последний разговор с Эндрю, когда он знал, что умирает, он попросил меня только об одном.
– О чем?
– Чтобы я убедился, что вы в порядке и движетесь вперед. Он боялся, что вы постоянно будете о нем горевать. Он умолял меня не говорить вам правды, потому что не хотел осложнять вашу жизнь.
– Как правда может осложнить жизнь?
Броди хотелось дотронуться до Кейт, но он сдержался.
– Он не хотел, чтобы вы винили себя. Он припомнил ваши слова о том, что если с ним что-то случится, вы будете отвечать за это.
Кейт кивнула.
– Я действительно так сказала. И он оказался прав. Если бы я не…
– У него и в мыслях не было, что он оказался там исключительно из-за вас. – Броди взял руку Кейт в свою. – Эндрю любил свою работу и любил вас. Он пошел в армию не по вашему совету, а потому что он хотел делать то, что получалось у него лучше всего.
– И что же это?
– Защищать тех, кого он любит. Он делал это там, а когда его не стало, он делает это через меня. – Отпустив руку Кейт, Броди присел на ступеньки крыльца и продолжил: – Я его понимаю, я и сам этим занимаюсь всю жизнь. Я защищаю семью. Защищаю пациентов. Настаиваю, чтобы бабушка регулярно посещала врача, пристаю к братьям, чтобы прошли диспансеризацию. Я забочусь об окружающих, потому что только так я могу…
– Предотвратить еще одну трагедию.
– Да, во всяком случае, таков мой план. Я думаю, что я пошел в медицину, чтобы иметь возможность изменить жизнь людей. Когда погибли мои родители, я помню то чувство беспомощности, которое я испытал. Только что они были живы, и вдруг их не стало. Я ничего не мог сделать. Я не контролировал процесс.
– Вам было всего восемь лет, Броди. Вы ничего не могли сделать, – возразила Кейт.
– Попробуйте это сказать восьмилетнему парнишке, чей мир только что рухнул. Я стал врачом, думая, что, спасая чьих-то любимых, мне будет легче переносить мою утрату. Но этого не случилось. Я продолжал считать, что если подберу правильное лекарство, поставлю верный диагноз, этого будет достаточно. Я стремился изменить качество жизни людей к лучшему, но главное, я хотел контролировать риски.
– Таким образом контролировать результат, – сказала Кейт.
Броди кивнул.
– Но, очутившись в Афганистане, я понял, что иногда нужно позволять людям рисковать. Если бы ваш брат не оказался в передовом отряде и они не подорвались на мине, то погибли бы мы и местные жители. Он отдал свою жизнь за нас, потому что это была его работа. Он защитил нас, рискуя собой.
Кейт прикусила губу.
– Да, Эндрю был именно таким всю жизнь.
– Вы как-то назвали его настоящим героем, и я с этим согласен. Он был примером для всех нас.
– Вы врач. Вы имеете дело с жизнью и смертью каждый день. Почему случай с моим братом был для вас особенным? – Она придвинулась чуть ближе к Броди, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Я заслуживаю знать правду. Вы лгали мне с самого начала. Зачем вы это делали?
– Да потому что он был моим другом, черт побери! – Это был вопль измученной души. Они провели вместе несколько недель, работая бок о бок. И все это время Броди мечтал о том, как они встретятся в Ньютоне, вместе поболеют за любимую бейсбольную команду, выпьют пива, вспоминая службу в Афганистане. Он и представить себе не мог, что то ясное солнечное утро в середине осени станет последним днем жизни Эндрю Спенсера. – Я наблюдал, как угасает мой друг, и мое сердце разрывалось на части. Я будто терял брата. Я скрупулезно разбирал каждый момент, каждое свое действие, каждое решение, пока пытался его спасти. Я хотел изменить ход событий и не смог. Не смог, Кейт, как страстно я этого ни желал. – Броди нервно провел рукой по волосам. – Мне было тяжело потерять первого пациента. Но тогда у меня были все необходимые медикаменты и оборудование, медперсонал и отличный госпиталь. Когда он умер, я был уверен, что сделал все, что было в моих силах. Но когда умирал Эндрю…
Броди отвернулся чертыхнувшись.
– Так что было, когда умирал Эндрю?
Броди мысленно оказался там.
– Мы были в жалкой, грязной лачуге с земляным полом на краю света. До ближайшего госпиталя несколько часов на вертолете. Ни операционной, ни рент гена, ни квалифицированного персонала. Если бы мы были в госпитале, я бы подключил его к аппарату искусственного дыхания, – Броди снова выругался, уставившись в землю невидящим взглядом.
– Это могло бы спасти его?
– Нет. Будь он в самом лучшем госпитале, его внутренние повреждения от взрыва были несовместимы с жизнью. Но у него было бы больше времени.
– Чтобы дольше страдать? – спросила Кейт.
– Чтобы попрощаться с близкими. – Произнеся эти слова, Броди наконец понял, что его так мучило все это время, лишая сна и покоя. – Я хотел выиграть время, чтобы он смог поговорить с вами. Мобильная связь была очень плохая, но я надеялся, что сигнал восстановится как по волшебству, и я смогу вызвать вертолет или связать его с вами. Я не хотел быть посредником. Я хотел, чтобы он сам поговорил с семьей. Он старался держаться изо всех сил. Я уже слышал звук вертолета вдалеке. Я продолжал надеяться, молиться и пытаться поддержать в нем жизнь, – голос Броди прервался, – но я не смог, Кейт, простите меня, не смог его спасти. Мне очень, очень жаль.
Кейт закрыла лицо руками. Ее плечи сотрясались от рыданий. Броди поднялся, обнял Кейт, притянув ее к себе. Она долго плакала, а он молча гладил ее по спине, давая ей выплакать горечь утраты.
Наконец рыдания Кейт утихли, и, отстранившись от Броди, она произнесла:
– Неужели вы не поняли, Броди? Мой брат попрощался со мной и сказал, что любит меня, через вас.
Возможно. Но все ли он сделал для того, чтобы должным образом передать последнее послание Эндрю?
– Я очень старался, я не мог подвести Эндрю во второй раз. Но я оказался не очень хорошим посредником. Я должен был… – Броди поднял руки вверх, – сделать больше.
– Недавно вы сами мне сказали, что иногда человек делает все, что может, и принимает тот факт, что больше было сделать нельзя. Помните?
Броди прислушался к доносящимся из ресторана звукам оркестра. Его брат празднует начало новой жизни, а они здесь обсуждают страшную потерю, пытаясь понять, как и куда им двигаться дальше.
– Я врач. Я должен лечить людей. Я давал клятву Гиппократа, основной постулат которой «не навреди». А я навредил, пытаясь спасти человеческую жизнь, не имея надлежащих лекарств и оборудования. Я навредил, не дав ему возможности попрощаться с близкими. – Броди горестно вздохнул. – Я очень старался, но у меня ничего не вышло. Наверное, я себя переоценил. Не такой уж я хороший врач.