А потом они приехали в дом, отныне ставший ее собственным, поднялись по лестнице и уже хотели разойтись в разные стороны, когда Сержио вдруг остановил ее:
— Сейчас я переоденусь и уйду, встретимся завтра в аэропорту.
А потом повернулся и пошел в свою спальню, а побледневшая Беа осталась на лестнице. У нее было такое чувство, что ее только что ударили наотмашь, и она никак не могла перевести дыхание. Первый день их совместной жизни, первая брачная ночь, и, похоже, ей придется провести их в полном одиночестве. Ведь он уходит.
А почему бы, собственно, и нет? Ведь в конце концов, у них не совсем обычный брак, и он не обязан составлять ей компанию. Но неужели он прямо сейчас отправится к другой женщине? Но почему же ей так больно от одной этой мысли? И в качестве очередного унижения ей пришлось попросить одну из служанок помочь снять свадебное платье, хотя она прекрасно понимала — даже если бы Сержио, и был поблизости, она ни за что не стала бы просить об этом его. Все еще злясь и на Сержио и на свои глупые мысли, Беатриса залезла под душ, чтобы смыть с себя остатки сегодняшней церемонии. Сержио ей не настоящий муж, так почему же тогда ей сейчас так плохо?
Живет ли Мелита в Лондоне, или же она приехала сюда только на время? Или он отправился к другой женщине? При одной только мысли, что он сегодня займется сексом с кем-то еще, ей стало плохо. И она старательно попыталась убедить себя, что все это не имеет к ней ни малейшего отношения, и вообще, хватит строить из себя наивную дурочку. С самого начала Сержио заявил, что не собирается ограничивать свою свободу в отношениях с женщинами, и если верить газетам и его прошлым любовницам, то он всегда вел очень насыщенную сексуальную жизнь.
Да и на что ей, собственно, жаловаться? Он делает именно то, что и говорил, а если она теперь начнет беситься по этому поводу, нарушит установленные между ними правила. Стоит быть честной до конца, такой богатый и красивый мужчина, как Сержио, ни за что не обратил бы на такую обыкновенную женщину внимания. Не стоит забывать, что его первая жена, Криста, была такой же хрупкой привлекательной блондинкой, как и Зара. А ей самой роль его жены досталась только потому, что она согласилась не ограничивать его свободу и заботиться о его племянниках. И ей придется как-то жить с этой реальностью.
В дверь постучали, и в комнату вошел Парис в пижаме с изображением супергероя, тапочках и с фотоальбомом в руках.
— Я видел, что дядя Сержио ушел, хочешь посмотреть мои фотографии?
— А почему бы и нет? — бодро ответила Беа.
За последние дни она уже успела сто раз пересмотреть фотографии родителей Париса и его самого в младенчестве. Мальчик всегда рассказывал ей, кто эти люди, где и как, по его мнению, были сделаны эти снимки.
— Хочешь горячего молока? — спросила Беа, чувствуя, что никогда не забудет свою первую брачную ночь.
А если у нее даже и блестели слезы на глазах, пока она одной рукой обнимала костлявые плечи Париса, а в другой сжимала горячую чашку, то ее маленький друг был слишком занят своими фотографиями, чтобы обратить на это внимание.
Глава 5
Вместе с детьми и Беатрисой в Грецию отправились две няни — Дженни и Карен. Но для них всех было более чем достаточно места в частном самолете Сержио, а внимательная стюардесса готова была выполнить любые их просьбы. Так что, вооружившись приличным запасом игрушек, журналов и фильмов, они уже следующим утром летели в солнечную страну.
Если бы Беатрисе раньше кто-нибудь предложил бы покататься на таком самолете, то она буквально пищала бы от восторга, но теперь у нее было слишком много всего на уме, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Ей так и не удалось выспаться, а потом пришлось изображать из себя ка кую-то голливудскую звезду и ослепительно улыбаться за завтраком, чтобы успокоить волновавшихся из-за предстоящего перелета мальчиков. В конце концов, в короткой жизни Париса и Мило и так слишком многое изменилось за последнее время, а теперь их ждала очередная перемена. Но оказалось, что Парис довольно живо может болтать со стюардессой по-гречески, и Мило, склонив голову к плечу, прислушивался к этому разговору, словно узнал язык, на котором им самим были сказаны первые в жизни слова. И пусть они и не вернутся в свой прежний дом в Афинах, дети хотя бы снова окажутся в родной стране, к тому же они вместе с родителями часто бывали в гостях у Сержио.
Убедившись, что с детьми все в порядке, Беа вернулась к совершенно не интересовавшему ее журналу. А потом услышала голос Сержио, поднимавшегося в самолет, и судорожно вцепилась в журнал. Она одновременно и нестерпимо хотела видеть мужа, и надеялась, что ей никогда больше не придется с ним встречаться.
— Калимера… доброе утро, Беатриса, — поздоровался Сержио.
Беа слабо улыбнулась и еле слышно выдавила из себя ответное приветствие, старательно отводя от него взгляд. Да с какой стати она так смутилась? Разве ей есть из-за чего смущаться? Злясь на саму себя за излишнюю чувствительность, Беа открыто посмотрела на Сержио и сразу же столкнулась с его проницательным взглядом. Он знал. И теперь ждал, чтобы она сказала или сделала что-нибудь выходившее за рамки их соглашения. Вот только, старательно продолжая улыбаться, Беа снова уставилась в журнал, решив не доставлять ему такого наслаждения и не беситься.
Самолет взлетел, дети уже пообедали, а она все разглядывала этот глупый журнал. И не отрывалась от него до конца полета. А Сержио подозрительно ее разглядывал. Она не сказала ничего неуместного, ни одного лишнего слова, вот только он почему-то был этому совершенно не рад и даже чувствовал себя немного оскорбленным ее демонстративной отстраненностью и безучастностью. Он не привык, чтобы женщины не обращали на него внимания, и такое отношение ему совершенно не понравилось. И тогда он вытащил из кармана коробочку с кольцом и бросил ее перед Беатрисой на стол.
— Это тебе, — небрежно пояснил он.
Сжав зубы, Беа подняла коробочку так аккуратно, словно боялась об нее испачкаться, открыла крышку, посмотрела на потрясающее кольцо с бриллиантами, закрыла крышку, отодвинула коробочку и поблагодарила таким тоном, что сразу было ясно — она чувствует к нему все, что угодно, кроме благодарности.
Сразу поняв, что таким демонстративным пренебрежением его новоиспеченная жена одновременно пытается бросить ему вызов и наказать его, Сержио напрягся. Удивительно, что она так быстро осмелилась показать зубки. Ну и зачем это женщинам? Сначала делают вид, что их все устраивает, а потом начинают мстить по мелочам. Нет, Сержио, конечно, знал, что Беатриса упряма и весьма консервативна, но других проблем как-то не ждал.
— Ты не собираешься его надеть? — сухо поинтересовался он.
Беа послушно открыла коробочку и безо всякого выражения надела кольцо на средний палец правой руки, а потом вновь сосредоточилась на своем журнале, словно бросая Сержио очередной вызов.
Беа уже настолько разозлилась, что не отваживалась ни заговорить, ни посмотреть на Сержио. Если она на него сейчас посмотрит, то опять начнет представлять его в постели с какой-нибудь тощей блондинкой, выглядящей в сто раз лучше ее самой. А ведь раньше ни внешность, ни сексуальные желания ее совершенно не волновали. Вот только похоже, что свадьба с Сержио весьма прискорбно отразилась на ее способности мыслить разумно.
Когда прошло первое изумление, ведь еще ни одна женщина так равнодушно не относилась к его подаркам, Сержио почувствовал, что начинает всерьез заводиться. А она украдкой глянула на него из-под ресниц своими зелеными глазами. Блестящие каштановые волосы, безупречная кожа, пухлые сочные губы… А что она сможет сделать этими губками, если довести ее до кондиции… Сержио не сомневался в своей способности довести любую женщину до нужного состояния.
— Извини, — безо всякого выражения произнесла вдруг Беа, а потом, пока он еще не успел понять, что она собирается делать, встала и ушла в хвост самолета, и оттуда раздался восторженный вопль Мило.
С огромным облегчением сбежав из враждебной атмосферы, Беа принялась играть с детьми.
— Божественное кольцо, миссис Демонидес! — воскликнула младшая няня, Дженни, хватая Беатрису за руку.
Беа не стала говорить, что это кольцо — всего лишь плата за обычную похоть. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной. Он переспал с другой женщиной, но придает этому столь мало значения, что может вот так запросто с ней теперь обращаться и дарить ей подарки! Разумеется, он, как всегда, выглядел безупречно, и ни губная помада на воротничке, ни чужие духи не выдавали его ночных похождений. И такая холодность очень сильно ее ранила. Ей даже захотелось швырнуть ему кольцо и сказать, чтобы он оставил его себе. Поэтому ей пришлось убежать раньше, чем она успела бы сказать или сделать нечто такое, о чем ей бы пришлось потом пожалеть.
И почему она только не может думать о нем как о брате или друге? Откуда у нее взялось это ду рацкое собственническое чувство по отношению к Сержио? Почему ее к нему так сильно тянет? И хуже всего то, что она совершенно не в силах мириться с тем, что у него есть другие женщины. Неужели она влюбилась в него, как какой-то глупый подросток? Очень не хочется думать об этом, но как иначе объяснить свои взбунтовавшиеся чувства?
Нужно срочно что-то сделать с собственными мыслями и начать относиться к нему как к брату, как к асексуальному существу. Для нее это единственное спасение при таких отношениях. Нельзя же допустить, чтобы их брак по расчету распался, ведь ей нужно заботиться о счастье матери. И о Парисе, Мило и Элени. Их отношения с Сержио затрагивают не только их самих, так что ей нельзя попадать в ловушку глупых чувств.
В конце концов, Сержио не так уж и плох. Пусть он жесток, бессердечен, надменен и эгоистичен, да и вообще ведет себя не лучше подзаборного кота, но к ее матери он отнесся очень хорошо. И, хотя его никто об этом и не просил, старательно делал вид перед Эмилией Блейк, что они заключили самый обычный союз любящих людей. И пусть он и не выказывал особого интереса к племянникам, да и к детям в принципе, он все же взял на себя заботу о несчастной троице и женился ради них на Беатрисе. А ведь он мог просто нанять для них воспитателя, ничем не сковывая свою свободу.