лучше вернуться в машину скорой помощи. Большое спасибо за честь, которую вы оказали мне своим предложением, но я ни в чем не могу помочь вашим опытным специалистам. Чейбл выпустил из своей трубки густое облако дыма, а Мак-Кей принужденно улыбнулся.
— Спасибо, Сэм. Я охотно увидел бы вас в своей команде, но я, конечно, не могу и не хочу принуждать вас. Впрочем, вы правы — работы достаточно для нас всех и для каждого в отдельности.
У него на столе загудел интерком, и он включил его.
— Да, конечно, — сказал он, — направьте ее ко мне.
Они уже собирались попрощаться, когда вошла Нита Мендель со стопкой бумаг. Она остановилась возле стола.
— Я могу подождать, если вы заняты, доктор Мак-Кей, — сказала она.
— Нет, положите бумаги вот сюда. Мыс профессором Чейблом просмотрим их.
Сэм и Нита вместе вышли из кабинета, и Сэм сказал:
— Кофе или что-нибудь более основательное — это то, что мне сейчас нужно. Я уже пропустил несколько завтраков и обедов.
— Держу пари, что этот кофе не будет так хорош, как тот, который мы пили во время нашего заключения на карантине.
Нита улыбнулась.
Получасом позднее они закончили свой обед в столовой госпиталя. Сэм закурил сигарету и спросил:
— Что было в сообщениях, которые вы отнесли к Мак-Кею, Нита? Если это тайна, то вы, конечно, можете не отвечать.
— Нет никакой тайны, но это не предназначено для общественности. В одном Манхеттене госпитали сообщили о восьми тысячах случаев заболевания и из других предместий еще о двух тысячах пятистах. Армия конфисковала несколько отелей и освободила их, чтобы использовать их как аварийные госпитали. К сожалению, не хватает медицинского персонала и необходимых средств, хотя поток добровольцев не уменьшается.
Сэм затушил свою сигарету и встал.
— Вернемся к работе. Я не знал, что это выглядит так скверно.
— …для доктора Бертолли, -донеслось из динамика, укрепленного на столе. — Пожалуйста, немедленно свяжитесь с кабинетом доктора Мак-Кея. Доктор Бертолли, пожалуйста, немедленно свяжитесь с…
Сэм мгновенно покинул столовую и поспешил вверх по лестнице. Он вошел, не постучавшись. Мак-Кей и Чейбл стояли у стола. Перед ними лежала узкая бумажная лента с сообщением.
— Мне кажется, здесь есть кое-что для вас, Сэм, — сказал Мак-Кей.
Он улыбнулся и протянул сообщение Сэму.
— Это сообщение одного врача, практикующего в Орандж Кантри. Он лечил один из случаев болезни Рэнда и утверждает, что ему удалось вылечить этого человека.
7
Белый полицейский вертолет совершил посадку на предназначенной для этого площадке на двадцать пятом этаже.
Сержант полиции, негр, кожа которого была почти такой же черной, как и его мундир, стоял в дверях. Он залез в машину и помог Сэму разместить багаж, а потом закрыл дверцу. Дюзы на концах лопастей ротора запели, и пол задрожал, когда машина поднялась в воздух, описала крутую кривую и повернула на Север. Когда они пролетали над Хадсон Ривер, сержант отвернулся от окна.
— Вы доктор Бертолли, — сказал он. — Полицейский-президент отдал мне персональный приказ сопровождать вас в это захолустье Орандж Кантри и целым и невредимым доставить обратно. О цели этого полета он не сказал ничего. Это тайна?
— Нет, — ответил Сэм. — Ваш шеф не хотел, чтобы пошли слухи, прежде чем мы выясним все это. Там должен быть один пациент, которого лечил местный врач, и он, якобы, вылечил его от болезни Рэнда.
— От болезни Рэнда? — спросил пилот. Он наполовину повернул голову.
— Кого она заразит, тот должен заказывать отходную, без исключений; во всяком случае я так слышал.
Сержант улыбнулся и пожал плечами.
— Пилота зовут Форсон. К сожалению, у него не только большие уши, но и длинный язык, и он жалкий и скверный пилотишка. Насколько я знаю, он родился в этом захолустье и хорошо ориентируется в нем. Поэтому мы его и используем.
— Док, это правда, что там живет человек, который излечился от болезни Рэнда? — спросил пилот.
— Для того, чтобы это выяснить, мы и летим.
Сэм внимательно посмотрел на обоих полицейских, которые выполняли свои обязанности с равнодушным спокойствием. Он решил, что будет разумнее рассказать им чистую правду.
— До сих пор нет никакого действенного средства для лечения болезни Рэнда, — сказал он. — Кто заболел ею — должен умереть. Таким образом, вы можете себе представить, как важно то сообщение, которое мы получили. Мы должны найти нужный дом и забрать с собой больного и врача.
— Я знаю эту местность, как свои пять пальцев, — сказал пилот с неподвижным лицом.
Глаза его были скрыты за большими черными очками.
— Я сяду посреди Стоунбридж.
Над Хаверстоу они миновали реку и полетели дальше. Под ними проплывали усеянные деревьями склоны холмов и озера, исчезавшие позади них.
— Мы скоро будем на месте, — сказал Форсон. — Там, внизу семнадцать «А», и ближайшая дорога ведет к Стоунбриджу. Вблизи него должны находиться фермы.
Они опустились ниже, и вертолет описал крутую кривую, чтобы пролететь над узкой полевой дорогой, на другом конце которой была видна группа зданий. На дороге не было видно ни одной машины, и даже тротуары в городке под ними были пусты и безлюдны. Они пролетели над городком и заметили на краю поселения дым, поднимавшийся в небо из-за небольшой рощицы.
— Это может быть там, — сказал пилот.
Он нажал на один из рычажков на пульте управления.
— Здесь поблизости от Стоунбриджа находится ферма, и нам зажгли огонь, чтобы мы могли сориентироваться по дыму.
Когда они миновали небольшой лесок, увидели дымившиеся обломки дома фермера и сарая.
Пара коров и кур в паническом ужасе помчалась прочь, когда над ними появился вертолет. Но нигде не было видно ни одного человека.
— Это мне не нравится, — сказал сержант. — Дом еще дымится, и нигде никого не видно. Этот ли дом нужен?
— Отсюда сверху мы ничего не сможем узнать, — вмешался Форсон.
Он еще раз описал круг.
— Мне идти на посадку или сначала посмотрим, что творится в городке?
— Сначала городок. Там внизу никакого движения, и мы можем всегда вернуться сюда. Согласны, доктор?
— Конечно. Непохоже, что мы можем помочь кому-нибудь там внизу. Кроме того, ничто не указывает на то, что это именно тот дом, который мы ищем.
— Прямо снова дым, — выкрикнул пилот.
Они подлетели к городку с западной стороны.
— Пилот повел машину над узкой проселочной дорогой, которая вела к бедному деревянному зданию на широкой просеке. Во дворе усадьбы стоял мужчина и махал им руками. Из дымовой трубы поднимались густые клубы дыма.
— Кажется, это то, что нам нужно, — сказал сержант.
Он прищурил глаза, когда пролетали против солнца, и автоматически открыл висевшую на бедре кобуру своего пятидесятого.
— Достаточно ли здесь места для посадки?
— Разумеется.
Пилот кивнул.
— Внимание, я иду на посадку.
Секундой позже колеса мягко коснулись почвы. Сэм схватился за дверцу, но сержант положил ему на плечо свою руку.
— Мне кажется, что сначала нужно выйти мне, доктор. Городок подозрительно тих. Кроме того, эта сгоревшая ферма… Я не могу доказать этого, но мне кажется, что здесь сложилась чертовски сложная обстановка. Оставайтесь на своих местах. Форсон, держите глаза открытыми. Вы отвечаете за нашу железную птицу.
Пилот выключил дюзы и кивнул.
— Вы не имеете никакого представления о сельских жителях. Здесь снаружи всегда тихо. Как вы думаете, почему я переехал в город?
Сержант спрыгнул на землю и медленно подошел к человеку, который махал ему рукой, стоя у входа в здание. Это был седоволосый человек, и он носил поверх белой рубашки старомодные подтяжки.
— Пройдемте внутрь, — крикнул он. — Я доктор Стиссинг. Я тот человек, который послал вам сообщение. Больной там, внутри.
Сержант окинул врача быстрым взглядом и вошел в дом, Секундой позже он вышел наружу и крикнул:
— Это нужный нам дом. Больной лежит в постели.
Сэм, ожидавший со своим черным саквояжем, выбрался из машины и приблизился к дому. Стиссинг выглядел немного смущенным. Он нервными движениями провел ладонями по белой щетине на своем подбородке. Сэм подумал, что ему не меньше семидесяти. Он протянул свою правую руку и пожал руку доктора.
— Я доктор Бертолли из госпиталя Бельвью. Я хочу видеть вашего пациента, если вы не возражаете.
— Конечно нет, доктор. Идемте. Сюда, внутрь. Я, действительно, очень рад видеть вас. Я на ногах уже два дня и одну ночь, а это довольно много для человека в моем возрасте. Хэдли, который там, в доме, вызвал меня. Он был в панике, но я не мог обижаться на него, потому что я увидел симптомы болезни Рэнда, а он знал, что заболел ею. С тех пор я начал лечить его. Жар прошел, и теперь ему лучше.
— Вы можете отдернуть портьеру? — спросил Сэм.
В помещении было почти темно. На постели был смутно виден лежащий человек.
— Конечно, я задернул портьеру, потому что у Хэдли очень чувствительные глаза.
Сержант отдернул портьеру. Сэм подошел к постели и взглянул на человека с лицом, покрытым типичными красными узелками. Он прижал к его запястью измеритель функций тела.
— Как вы себя чувствуете, мистер Хэдли? — спросил он.
— Хэдли — это мое имя. Как я себя чувствую? Гм, мне уже значительно лучше. Если бы доктор не пришел…
Сэм расстегнул спальную пижаму больного и обнаружил у него на груди два красноватых нарыва. Тогда он ощупал подмышки больного. Лимфатические узлы припухли.
— Мне больно, — сказал Хэдли.
— Не обращайте на это внимания. Через два дня вы снова будете на ногах.
— Итак, он вылечен? — возбужденно сказал доктор Стиссинг. — Я знал это. Я ему говорил. У меня был этот новый антибиотик. Эпидемия — я имею в виду болезнь Рэнда…
— Хэдли — счастливый человек, — сказал Сэм. — У него не было никакой болезни Рэнда. Это был обычный фурункулез, осложненный воспалением лимфатических узлов, который вы излечили этим антибиотиком.