— Я хочу знать, что все это значит, — сказал Сэм. Он уставился на пустой экран.
— Секретарша ужасно возбуждена.
— Ничего странного, — ответила Нита. Она потянулась за сообщением.
— Со времени посадки этого корабля здесь словно побывал дьявол, и не похоже, что скоро все придет в норму. Идемте, я готова.
Лифт в несколько секунд доставил их на тридцать девятый этаж. Когда дверь открылась, в ушах раздался гомон множества голосов — необычная вещь во всегда тихом госпитале. Они вышли в коридор вполне своевременно, чтобы увидеть, как носилки с покрытой белым фигурой вкатили в грузовой лифт на другом конце коридора. Перед открытыми дверями кабинета Мак-Кея собралось с полдюжины людей, и Сэм увидел сестру, с которой он некоторое время работал.
— Что случилось, Энн? — спросил он.
— Доктор Мак-Кей, — сказала она.
Она указала на грузовой лифт. Она казалась уставшей и изнуренной, как и почти весь остальной персонал госпиталя.
— Вероятно, он слишком много работал. Это произошло внезапно — тромбоз коронарных сосудов. Доктору стало плохо во время заседания.
Сэм протиснулся между людьми к двери. Нита последовала за ним. Секретарши, которой он звонил, не было видно. Двери кабинета были открыты.
Сэм увидел Эдди Перкинса, державшего у уха телефонную трубку. Сэм тихо постучал. Эдди поднял голову и сделал ему знак подойти и закрыть за собой дверь.
— Да, конечно, — сказал Перкинс, — мы продолжим, и я буду сообщать вам о состоянии Мак-Кея. Пока!
Он положил трубку и выудил сигарету из пачки, лежавшей на столе.
— Настоящий сумасшедший дом, Сэм. Все они, кажется, думают, что наступил конец света, потому что доктор Мак-Кей выбыл из игры. Как будто только он мог покончить с болезнью Рэнда. Разве его команда — это только статисты?
Видео загудел.
Перкинс бросил на него яростный взгляд, потом затушил сигарету и поднял трубку. Это был губернатор штата Нью-Йорк, и Эдди потребовалось целых три минуты, чтобы убедить его, что еще не конец света.
— Теперь вы понимаете, что я имею в виду? — спросил он, когда разговор по видео закончился.
— Нечего обижаться, — сказал Сэм. — В конце концов Мак-Кей победил пахиакрию Тофольма почти в одиночку. Теперь они ожидают от него, что он снова сделает чудо. Кто теперь его может заменить?
— Над этим, казалось, до сих пор никто не ломал себе голову. Я последние дни был его ассистентом, и нужно было решать текущие вопросы. Руководители различных служб и отделов собрались в этот час на совещание.
— И с тех пор вы являетесь человеком, на котором лежит все, — сказал Сэм.
— Похоже это так. Итак, что я могу для вас сделать?
Нита протянула ему сообщение и коротко пояснила его. Перкинс быстро просмотрел листок, пока она говорила. Когда она упомянула собаку, он быстро взглянул на нее.
— Это звучит не особенно обнадеживающе.
Он вложил сообщение в папку и положил ее на край стола.
— Завтра утром я передам это одному из патологов. Хотелось бы знать, что он скажет. А пока большое спасибо за то, что вы проделали эту работу.
— Эдд, вы кажется не осознаете всего значения открытия Ниты, — сказал Сэм. — Если болезнь может переносится собаками, нам предстоит еще кое-что. Птицы как переносчики вируса — это достаточно скверно…
— Я же сказал, что позабочусь об этом, Сэм. Тон Перкинса стал резким.
— Вы тоже работали слишком много, как и мы все. Расслабьтесь.
— Расслабиться теперь, когда мы узнали, что болезнь переносится также и собаками? Разве не пришло время провести уже сейчас соответствующие мероприятия?
— При борьбе с эпидемией мы не можем принимать во внимание всех чувств населения. Если потребуется убить всех собак, мы убьем их. Лучше сейчас, чем позже, когда они станут переносчиками вируса.
— Доктор Бертолли, мы не хотим ничего забывать, -сказал Эдди.
Голос его звучал холодно.
— Вы в этом госпитале ассистент врача и не можете принимать решения. Я же сказал вам, что позабочусь об этом деле.
— Послушай Эдд, когда мы были студентами…
— Хватит!
Перкинс ударил кулаком по своему столу. Сэм глубоко вдохнул воздух и медленно выдохнул, потом встал.
— Идемте, Нита.
— Еще минуту, — сказал Перкинс.
Он тоже встал и сжатыми кулаками уперся о крышку стола.
— Вы знаете не все, что здесь произошло. Существуют два фактора, которые вам неизвестны. Мы сегодня добились небольшого успеха с сывороткой, которая может остановить своевременно обнаруженную болезнь. Кроме того, мы считаем, что у вируса нет никакой возможности переносить семикратную мутацию, как это сделал доктор Мендель. Это теоретическая лабораторная работа, а мы имеем дело с реальным миром. Мы контролируем распространение болезни и уничтожаем носителей вируса. Если дело пойдет так и дальше, как оно идет сейчас, даже если все случаи заболевания, которые мы обнаружим, закончатся смертью — мы все еще сможем остановить эпидемию, исключая переносчиков вируса.
— Это все, доктор Перкинс? — спросил Сэм.
Он старался не показывать своего раздражения.
— Да, это все. Беспокойтесь о своей работе, а я побеспокоюсь о своей.
Зазвонил видео. Эдди сел на свое место и взял трубку. Сэм и Нита покинули помещение.
Они молча прошли к лифту. Нита опасливо покосилась на выступающий подбородок Сэма. Она почувствовала, как его мускулы напряглись, когда она коснулась его руки.
— Сэм, пожалуйста, не теряйте мужества. Другие увидят…
— Другие ничего не увидят, если он не покажет им сообщение. Он снова занялся политикой, разве не ясно? Чудесный повод совместить это с врачебным искусством.
— И все же, может быть, он по-своему прав. Пока снаружи все спокойно, пока они могут удержать болезнь под контролем…
— Но все идет не так гладко. Я видел достаточно, чтобы знать, как обстоят дела. Мы должны принять необходимые меры, иначе эпидемия распространится по всему миру.
Когда двери лифта открылись перед ними, ожил динамик, вделанный в потолок:
— Доктор Рассел, доктор Кристиансен, доктор Бертолли, доктор Инвар, пожалуйста, свяжитесь со станцией скорой помощи.
— Что это может значить? — спросила Нита. Она озабоченно глядела на Сэма.
— Новые шуточки. Может быть, все идет не так гладко, как описал нам Перкинс. Послушайте, Нита, не ждите того, что Эдди осознает свой долг. Направьте свою докладную записку с результатами опытов профессору Чейблу в ВОЗ.
— Это не пройдет, Сэм. Это значит обойти все служебные инстанции.
— По крайней мере, попытайтесь. Поменьше уважайте эти инстанции. Это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Информируйте Чейбла.
Он подошел к лифту, и двери закрылись за ним.
— Насколько мне известно, это новые беспорядки, — сказал Рассел. — Отодвиньте свои огромные грязные ноги, Крис. Это мой последний белый халат.
Доктор Кристиансен, вытянувшийся на носилках, ограничился недовольным ворчанием. Другие ассистенты и врачи смотрели завистливо на него, потому что они мотались из стороны в сторону на сидениях мчавшейся по улицам машины скорой помощи.
— Как там в городе? — спросил Сэм. — Я весь день провел на природе, напрасно охотясь за новым способом лечения болезни Рэнда.
— И что? — спросил Инвар. — Пустой номер?
Сэм кивнул.
— Никакой болезни Рэнда, просто обычный фурункулез. Врач был стар, воодушевлен и близорук и уже лет тридцать назад должен был уйти на покой.
— В городе словно побывал дьявол, — сказал Рассел. — Люди думают, что мы лжем, когда говорим им, что они не могут заразится друг от друга. Они не понимают нашей затеи с птицами. Все ставни закрыты, и все же всюду царит суматоха. В такое время все крысы вылезают из своих нор. Что творится на улицах! Грабители, пьяные и религиозные глупцы.
— Это ужасно, — сказал Инвар. — Люди боятся покидать свои дома, нормальная жизнь прекратилась. Военные поддерживают в рабочем состоянии такие важные объекты, как электростанции, телефонные и видеоцентрали. Они заботятся о подвозе продовольствия, но как долго они смогут поддержать такой большой город? Напряжение становится все ощутимее, вспышки эпидемии не прекращаются. Всеобщий запрет на передвижение явился последней каплей в чаше. Конечно, это сделано для того, чтобы воспрепятствовать распространению эпидемии, но скажите это людям на улицах. Им кажется, что их держат в заключении, пока они не умрут.
— Может быть, они не так уж и не правы, — сказал Сэм.
Он подумал об опыте Ниты.
Полицейская машина с завывающей сиреной промчалась мимо них, за ней следовал пожарный автомобиль, звеня колоколом. Где-то впереди них, как далекий прибой, грохотало все звонче и зловещее.
— Что это, ради всего святого?
— Толпа, доктор, граждане нашего прекрасного города, которые должны наконец показать, как они относятся к навязанному им правительству.
Машина скорой помощи, заскрежетав тормозами, остановилась, и, когда Сэм открыл заднюю дверцу, они услышали гул хриплых голосов. Они вышли, и перед ними развернулись сцены, словно взятые из какого-то кошмара. Машина скорой помощи находилась под выгибавшейся аркой, образовавшей подъезд к Уорнер Брифк на Двадцать Третью улицу, Она находилась тремя этажами выше, ярко освещенная, протянувшись над Гудзоном к Нью-Джерси.
В этом лабиринте въездов и выездов собралась мрачная толпа, выкрикивая гневные слова в адрес правительства и бунтуя против всякого порядка. Их лица были синими в свете ртутных ламп или оранжевыми от света факелов, которые они принесли с собой.
Позади них ярко пылали несколько складов, звучали выстрелы, пули из оружия военных и полицейских жужжали над толпой. Полиция и военные укрылись за тремя грузовиками. Мертвые и раненые покрывали площадь.
— Доктор, вы можете мне помочь…
Сэм ясно расслышал эти слова сквозь гомон толпы. Он обернулся и увидел молодого солдата-санитара, который делал ему знаки.
Сэм сбросил с плеча ремень сумки с медикаментами.