енным. Брайан был похож на человека, перенесшего длительную тяжелую болезнь.
— Вы выглядите, как грех, — сказал ему Айджел. — Поздравляю с победой.
— А вы вовсе не похожи на Победителя, — парировал Брайан. Утомление и раздражение вызвали эти слова. Айджел не обратил на них внимания.
Но это было правдой: Победитель Айджел мало походил на Победителя и даже на анварца. Рост и фигура у него были в порядке, но все это обросло горой жира. Круглые мягкие ткани покрывали тело и образовывали валики на шее и под глазами. На Анваре не бывает толстых людей, и было невероятно, что такой ожиревший человек мог стать Победителем. Если и были под жиром мускулы, то их не было видно. Лишь глаза выдавали внутреннюю силу, которая помогала ему одолеть всех людей планеты и победить в ежегодных играх. Брайан отвел взгляд, сожалея, что оскорбил человека без достаточных причин. Но он был слишком слаб, чтобы извиниться.
Айджел об этом не заботился. Брайан вновь взглянул на него и почувствовал, что того занимает нечто настолько важное, что он сам, его оскорбление, даже Двадцатые не более интересны, чем пыль, носящаяся в воздухе. Брайан знал, что это лишь причуда больного ума, и постарался выбросить ее из головы. Два человека глядели друг на друга, ощущая общее настроение.
За Айджелом беззвучно раскрылась дверь, и он повернулся с грацией, доступной лишь спортсмену. В дверях показался доктор Колри. Рядом с ним были два человека в мундирах. Тело Айджела ударилось о них, скорость и масса его толчка отбросили их в виде клубка тел, рук и ног. Он вновь закрыл дверь и защелкнул ее на замок.
— Мне нужно поговорить с Вами, — сказал он, поворачиваясь к Брайану. — По секрету, добавил он, наклоняясь и выключая коммутатор.
— Давайте, — сказал Брайан. — Если я только смогу…
— Лежите и слушайте. Думаю, у нас есть около пяти минут, потом они взломают эту дверь, поэтому не будем больше терять времени. Вы отправитесь со мной на другую планету? Есть задание, которое нужно выполнить: это моя работа, но я нуждаюсь в помощи. Вы — единственный, кто может мне помочь… Теперь отказывайтесь, — добавил он, прежде чем Брайан ответил.
— Конечно, я отказываюсь, — сказал Брайан, чувствуя себя одураченным, как будто Айджел вложил эти слова ему в рот. — Анвар — моя планета, зачем мне покидать ее. Здесь моя жизнь и моя работа. Должен добавить, что я только что выиграл Двадцатые. У меня есть определенные обязанности.
— Ерунда. Я тоже Победитель, и тем не менее я улетел. На самом деле вы хотите немного насладиться успехом, которого добились с таким трудом. За пределами Анвара никто не знает, кто такой Победитель — конечно, уважения будет меньше. Вы стоите перед лицом огромной Вселенной, и я не осуждаю вас за то, что вы слегка испуганы.
Кто-то громко заколотил в дверь.
— У меня нет сил рассердиться, — хрипло сказал Брайан, — и я не могу восхищаться всякими идеалами, которые позволяют вам оскорблять человека, слишком слабого для защиты.
— Прошу прощения, — сказал Айджел без тени извинения в голосе. — Но есть более важные, чем ваше оскорбление, чувства. У нас мало времени, поэтому я хочу объяснить главную мысль.
— Мысль, которая должна убедить меня покинуть с вами родную планету?
— Нет, мысль не должна вас убедить. Но вы должны обдумать ее, и многие ваши иллюзии рухнут. Подобно всем остальным на Анваре, вы верите в гуманизм, занимаетесь наукой и увлечены Двадцатыми. Вы принимаете этот образ жизни без тени сомнения. Вы ни разу не подумали о прошлом, о тех бессловесных миллиардах, которые жили ужасно, пока человечество медленно создавало те прекрасные условия, в которых вы живете. Думали ли вы когда-нибудь обо всех этих людях, которые страдали и умирали в нищете и суевериях, пока цивилизация взбиралась вверх, ступенька за ступенькой?
— Конечно, я не думал о них, — возразил Брайан. — Да и зачем? Я не могу изменить прошлое.
— Но вы можете изменить будущее! — сказал Айджел. — У нас долг перед страдавшими предками, которые привели нас в сегодня. Если гуманизм для вас не просто слово, у вас должно быть чувство долга. Не хотите ли вы оплатить часть долга, помогая тем, кто и сегодня страдает и живет в таких же условиях, как и наши древние предки — троглодиты?
Стук в дверь стал громче. Это, а также обилие лекарств, которыми напичкали Брайана, мешали ему думать.
— Абстрактно я, конечно, согласен с вами, — сказал он медленно. — Но вы знаете, что я ничего не могу сделать, пока не вовлечен эмоционально. Логическое решение не имеет смысла, если оно не подкреплено личностным отношением.
— Тогда мы дошли до сути дела, — мягко сказал Айджел. Он прижался спиной к двери, принимая на себя удары каким-то тяжелым предметом по двери. — Я должен торопиться. У меня нет времени для подробностей, но я заверяю вас честным словом Победителя, что для вас лично это важнейшее дело. Только для вас. Если вы поможете мне, мы спасем семь миллионов человеческих жизней. Таковы факты.
Замок разлетелся, и дверь начала открываться. Айджел последним усилием закрыл ее вновь.
— Вот мысль, над которой я прошу вас подумать. Почему в Галактике, полной войн и ненависти, полной страданий, люди на Анваре все свое существование строят в зависимости от сложной системы игр?
3
Больше держать двери было невозможно. Айджел и не пытался. Он отступил в сторону, и в комнату ворвались два человека. Ни слова не говоря, Айджел вышел за их спинами.
— Что случилось? Что он делал? — спросил доктор, вбегая через отворенную дверь. Он бросил взгляд на датчики, что были у ног Брайана. Дыхание, температура, сердце и кровяное давление — все в норме. Пациент лежал спокойно и не ответил.
В оставшуюся часть дня у Брайана было о чем подумать. Это было трудно. Усталость, смешанная с действием транквилизаторов и других средств, смягчала его соприкосновение с действительностью. Мысли вяло крутились в мозгу. Что имел в виду Айджел? Что это за ерунда насчет Анвара? Анвар таков… поскольку он таков. Он стал таким естественным путем или нет?
У планеты была очень простая история. С самого начала на Анваре не было ничего, представляющего реальный торговый интерес. Он был в стороне от межзвездных торговых путей, на нем не было запасов полезных ископаемых, которые бы стоило разрабатывать и транспортировать на огромные расстояния в другие населенные миры. Охота на зимних животных была выгодна, но недостаточна для открытия постоянного большого рынка. Поэтому не было попыток колонизировать эту планету. В конце концов она оказалась заселена во многом случайно. Несколько научных групп основали обсерваторию и исследовательские станции для наблюдения за необычным анварским годом. Длительное пребывание в обсерватории заставило ученых привезти семьи, и медленно, но верно маленькое население планеты росло. К нему добавилось также некоторое число осевших охотников на пушного зверя. Таким было начало.
От этих дней почти не сохранилось записей, и первые шесть столетий анварской истории основаны скорее на домыслах, чем на фактах. Перерыв начался в конце этого периода, и в охватившем всю Галактику разрушении Анвар начал собственную борьбу за жизнь. Распад земной империи явился больше чем концом периода. Обсерватория и наблюдательные станции обнаружили, что представляют несуществующие больше институты. У охотников больше не было рынков сбыта. К тому же у Анвара не было своих собственных космических кораблей. Лишения и разорения Перерыва не затронули Анвар — планета сама удовлетворяла свои нужды. Когда люди планеты привыкли к мысли, что они теперь самостоятельный мир, а не собрание временных постояльцев с различным подданством, жизнь пошла незаметно. Она была нелегкой — жить на Анваре всегда было нелегко.
Мысли и привычки людей, однако, претерпевали значительную трансформацию. Было сделано много попыток установить стабильную структуру общества и стабильные общественные отношения. И опять же, существует очень мало записей об этом периоде. Известно лишь, что кульминацией этих поисков стали Двадцатые.
Чтобы понять, что такое Двадцатые, нужно знать необычную орбиту, по которой Анвар облетает свое солнце, 70 Офицчи. В системе есть и другие планеты, но их орбиты в целом расположены в плоскости эклиптики… Анвар же, очевидно, планета-бродяга, а возможно, планета, захваченная у другой звезды. Большую часть своего 780-дневного года она находилась далеко от звезды и летела по вытянутой орбите кометного типа. Когда она приближается к солнцу, долгую зиму сменяет короткое жаркое лето, длящееся приблизительно 30 дней. Эта резкая разница времен года предопределила адаптацию местных форм жизни. Зиму большая часть животных проводит в спячке, растения зимуют в виде спор и семян. Некоторые теплокровные травоядные остаются активными в покрытых снегом тропиках и являются добычей защищенных мехом хищников. Несмотря на ужасный холод, зима — это сезон мира по сравнению с летом.
Лето — это время бешеного роста. Растения пробуждаются к жизни с силой, которая разрушает скалы. Они растут настолько быстро, что их рост заметен на глаз. Снежный покров тает, и поля за день превращаются в непроходимые джунгли. Все растет, цветет, размножается. Растения карабкаются друг на друга, сражаясь за жизненную энергию солнца. Каждый ест, и каждого едят в этот короткий сезон. Ибо когда выпадает первый снег, наступает зима, занимающая 90% продолжительности года.
Чтобы выжить, люди тоже должны были приспособиться к анварскому циклу. Нужно было запасать пищу на долгую зиму. Поколение за поколением адаптировалось, пока эта безумная смена времен года не перестала казаться чем-то сверхъестественным. Первая оттепель почти не существующей весны вызывала глубокие изменения метаболизма человека. Исчезал слой подкожного жира, и пробуждались к жизни потовые железы. Остальные изменения были менее заметны, чем температурные приспособления, но тоже очень важны. Видоизменяется центр сна в мозгу. Достаточной становилась короткая дремота через 3-4 суток. Жизнь требовала лихорадочного темпа, чтобы соответствовать окружающему. К первым морозам быстрорастущие хлеба были уже собраны, мясо законсервировано или заморожено в огромных хранилищах. Огромная адаптационная способность сделала человека частью местной экологии и тем самым га