рантировала ему жизнь на протяжении целой зимы.
Физическое выживание было гарантировано. Но как насчет умственного? Примитивные эскимосы на Земле могли впадать в полубессознательное состояние, почти в спячку… Может быть, цивилизованный человек тоже способен на это, но лишь на короткое время земной зимы. Невозможно так проводить зиму, которая значительно длиннее земного года. Когда удовлетворены физические нужды, скука становится главным врагом каждого анварца, кроме охоты Но даже и охотники не могли заниматься своим делом всю зиму. Одним выходом стало пьянство, другим ярость. Алкоголизм и убийства — двойной ужас зимних сезонов вслед за Перерывом.
Конец этому положили Двадцатые. Когда они прочно вошли в жизнь, лето стало восприниматься лишь как перерыв между играми. Двадцатые были не просто соревнованиями — они стали физическим и умственным образом жизни, который удовлетворил соревновательные потребности этой планеты. Это было десятиборье — точнее, двойное десятиборье, поднятое на высший уровень, где соревнования по шахматам и поэтическая композиция занимали равное место наряду с прыжками с трамплина и стрельбой из лука. Каждый год было два всепланетных розыгрыша: один — для мужчин, другой — для женщин. Это не являлось отражением половой дискриминации, и было следствием реальных фактов. Наследственные различия мешают справедливому соревнованию — например, кто-то не может выиграть большой шахматный турнир, и это обстоятельство было осознано. В соревновании мог принять участие любой. Никаких преимуществ или ограничений.
Когда лучший выигрывал, он действительно был лучшим. Сложная система соревнований и розыгрышей держала участников и зрителей в постоянном напряжении всю зиму. Но это было лишь вступлением к финальной части соревнований, которая занимала месяц, и где выявлялся Победитель. Тогда он и получал титул Победителя. Мужчина или женщина — опередившие всех людей на планете и оставшиеся лучшими до следующей зимы.
Победитель. Этим титулом можно было гордиться. Брайан повернулся на кровати и посмотрел в окно. Победитель Анвара. Его имя попадет в книги по истории, он стал одним из героев планеты. Теперь школьники будут читать о нем, как он сам читал о Победителях прошлого. Будут мечтать о такой же победе, готовясь к ней ежедневно. Быть Победителем — величайшая честь во Вселенной.
Снаружи полуденное солнце слабо светило в темном небе. Бесконечные ледяные поля поглощали тусклый свет, возвращая его холодным и резким отражением. Одинокая фигура на лыжах пересекала равнину: больше ничего не двигалось. Бесконечная усталость обрушилась на Брайана, как будто он посмотрел в зеркало с обратной стороны.
Он внезапно и с ужасной ясностью понял, что быть Победителем ровно ничего не значит. Все равно, что быть лучшей блохой среди блох на одном псе.
Что же такое Анвар? Закованная в лед планета, населенная несколькими миллионами человеческих блох, неизвестная остальным частям Галактики. Здесь не за что бороться: войны, последовавшие за Перерывом, не затронули ее. Анварцы всегда гордились этим — как будто то, что никто не обращает на вас внимания, может быть источником гордости. Остальные человеческие миры росли, боролись, побеждали, терпели поражения, менялись. Лишь Анвар вел неизменную жизнь, повторяющуюся с неизменностью испорченной пластинки.
Глаза Брайана увлажнились, он заморгал… Слезы! Сознание этого невероятного факта изгнало сентиментальную жалость из его мозга и сменило ее страхом. Неужели его мозг повредился от напряжения последней схватки? Это не его мысли. Жалость к самому себе не могла сделать его Победителем — почему же он испытывает ее теперь? Анвар — его Вселенная, как он может думать так о ней? Что случилось с ним, что внушило ему эти мысли?
Подумав, он сразу нашел ответ. Победитель Айджел. Толстый человек с таким странным заявлением и вопросами. Не волшебник ли он, не дьявол ли из «Фауста»? Нет, это чепуха. Но он что-то сделал. Возможно, зародил сомнения, когда сопротивление было слабым. Брайан не понимал, на чем основаны его подозрения. Но он знал, он был уверен, что причина в Айджеле.
Он нажал кнопку у изголовья, и коммуникатор ожил. На маленьком экране появилась дежурная сестра.
— Человек, который был здесь сегодня, — сказал Брайан. — Победитель Айджел. Вы не знаете, где он? Я должен с ним связаться.
Почему-то это нарушило ее профессиональное спокойствие, сестра начала отвечать, извиняясь, экран погас. Когда он засветился вновь, ее место занял человек в мундире.
— Вы спрашивали, — сказал он, — о Победителе Айджеле. Мы задержали его в госпитале из-за бесчестного поступка — вторжения в вашу комнату.
— Я не собираюсь предъявлять обвинения. Не попросите ли вы его заглянуть ко мне?
Охранник справился со своим изумлением.
— Мне очень жаль, Победитель, но… доктор оставил специальное распоряжение, чтобы вы не…
— Доктор не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь, — прервал его Брайан. — Я не заразный больной, я вообще не больной, только сильно истощен. Я хочу его видеть.
Охранник глубоко вздохнул и принял решение.
— Он сейчас будет у вас, — сказал он и отключился.
— Что вы со мной сделали? — спросил его Брайан, когда Айджел вошел, и они остались наедине. — Вы не будете отрицать, что заронили чужие мысли мне в голову?
— Нет, не буду. Ибо в этом и заключалась моя цель — заложить в вашу голову «чужие мысли».
— Расскажите, как вы сделали это, — настаивал Брайан. — Я должен знать это.
— Расскажу, но вы должны узнать много других вещей, прежде чем решите покинуть Анвар. Вы должны не только услышать, но и поверить. Главное, ключ ко всему — это истинная сущность нашей жизни здесь. Как, по-вашему, возникли Двадцатые?
Прежде чем ответить, Брайан принял двойную порцию стимулятора, который ему разрешили принимать.
— Я не думаю, — сказал он, — я знаю. Это есть в исторических записях. Основателем игр был Джирольди, первые соревнования состоялись в 378 г. С тех пор Двадцатые проводились ежегодно. Вначале они проводились лишь в отдельных областях, но вскоре стали всепланетными.
— Верно, — согласился Айджел. — Но вот вы описываете, что произошло. А я спрашиваю, как были организованы Двадцатые? Как мог один единственный человек превратить планету, населенную полубезумными охотниками и фермерами-алкоголиками, в исправно действующий социальный механизм, вся жизнь которого вращается вокруг Двадцатых. Этого просто не могло быть.
— Но это было! — настаивал Брайан. — Вы не можете отрицать этого. И нет ничего искусственного в Двадцатых. Они — логичный выход для жизни на планете, подобной этой.
Айджел издал короткий иронический смешок.
— Очень логичный, — сказал он, — но часто ли логика имеет отношение к деятельности социальных групп и правительства? Вы не подумали. Представьте себя на месте Основателя Джирольди. Представьте себе, что додумались до великой идеи Двадцатых и должны убедить других. Вы идете к ближайшему вшивому, раздраженному, суеверному, полупьяному охотнику и все очень ясно и понятно ему излагаете, как программа его любимых видов состязаний — в поэзии, шахматах, стрельбе из лука -изменит его жизнь и сделает ее более добродетельной и интересной. Вы сделали это. Но будьте настороже — будьте готовы удрать побыстрее…
Даже Брайан улыбнулся абсурдности этого предположения. Конечно, так не могло быть. Однако, это случилось, и должно было быть какое-то простое объяснение.
— Мы можем обсуждать это целый день, — сказал Айджел, — и вы не додумаетесь до истины, пока… — он внезапно остановился и поглядел на коммутатор. Экран светился, хотя на нем никого и не было. Айджел протянул массивную руку и разъединил провода.
— Ваш доктор слишком любопытен. Правда? Это не его дело. Но зато это ваше дело. И вы должны понять, что жизнь, которую вы ведете, есть результат сложной и искусной операции, разработанной экспертами-социологами и осуществленной усилиями полевых агентов.
— Чепуха! — прервал его Брайан. — Общественная жизнь не может быть изменена таким образом, без кровопролития и ярости.
— Нет, не чепуха. Вы читали слишком много старой земной классики: вам кажется, что мы по-прежнему живем в век суеверий, возвращайтесь к своим книгам. В то же самое время демократия и самоуправление развивались в бывших колониях, таких, как Индия и Северная Африка, где единственным видом вражды была рознь между местными религиозными группами. Изменения — это кровь человечества. Все, что мы сейчас считаем нормальным, когда-то было смелым новаторством. И одно из наиболее древних новшеств — попытка организовать человеческое общество так, чтобы все его члены были счастливы.
Вначале было много неудачных попыток приучить население к такому политическому климату, который для него необычен. Анвар — пример того, что может сделать разумно проведенная операция. Однако с тех пор многое изменилось. Мы поняли, что чем больше мы знаем, тем больше мы должны узнать. Мы больше не пытаемся привести цивилизации к тому, что считаем благотворительной целью. Слишком много таких целей, и с нашей ограниченной точки зрения трудно сказать, какая из них предпочтительнее. Все, что мы делаем теперь, это стараемся защитить растущие культуры, дать толчок для развития окостеневшим и отвратить смерть. Когда работа проводилась здесь, на Анваре, теория не продвинулась так далеко. И не была разработана система уравнений, принимаемая культурами 1-5 типов. Технология заключается в создании искусственной культуры в наиболее благоприятном направлении и внесении ее элементов в жизнь планеты.
— Но как это делается? — спросил Брайан. — Как это было сделано здесь?
— О, мы делаем успехи: мы уже спрашиваем «как». Операция здесь проводилась большим количеством агентов и стоила немалых денег. Раздувалось представление о личной чести, затем вводились дуэли, и все это привело к повышенному интересу к индивидуальным схваткам. Когда все это закрепилось, появился Джирольди с утверждением, что специально организованные соревнования будут интереснее дуэлей. Вместить интеллектуальные виды соревнований в рамки физических соревнований было несколько труднее, но и эта задача была решена. Детали неважны — сейчас мы обсужда