примитиво?
Нет, Клаудио никогда не слышал о таком вине. У них есть бонарда, пьемонтское столовое красное, шипучее белое неизвестного происхождения, граппа, даже пыльная бутылка виски, которую никто не покупает уже пятнадцать лет. Но вот то, что я говорю, – это же какое-то иностранное вино! Нет, у них такого быть не может.
Интересное дело. А виски что, исконно итальянский напиток? Да и что плохого в иностранном вине? До Франции-то рукой подать, Прованс – в двадцати километрах. И почему бы не продавать провансальское розовое? Тем более что итальянского розового в наших краях вообще не делают. Но ладно, допустим, иностранных вин они не продают из патриотизма. Но примитиво-то итальянское! Было бы французское – называлось бы примитив. А оно так не называется!
Все это я прокручиваю в голове, пока Клаудио зовет младшего брата Марко. Тот окончил школу и бухгалтерские курсы, Клаудио – только школу, а Ромео, кажется, ничего не окончил, во всяком случае, читает он с колоссальным трудом. Ну и что? Главное, что он считать хорошо умеет. Так что Марко из трех братьев самый образованный, и да, он знает такое вино! Оно южное, из Апулии. Откуда же ему взяться в наших краях?..
– Послушай, – говорит он мне, – давай сделаем так. Через месяц Лоренцо будет вешать на въезде в Триальду растяжку – «Приветствуем туристов» и все такое. Для этого в комуне ему выдадут раскладную лестницу. Когда он закончит, я эту лестницу одолжу и слажу наверх, посмотрю, что там у нас… чем черт не шутит, может, и бутылочка примитиво найдется!
Продукты, по которым в Италии скучает каждый культурный человек
Гречка. Если верить названию, то в Россию эта крупа попала в качестве гуманитарной помощи от древних греков – нации утонченной и образованной. Кроме гречки, древние греки снабдили нас орехами, демократией, спартанским воспитанием и анальным сексом. Совсем не то в Италии: тут гречка называется грано сарачено — «сарацинское зерно», а сарацины, как известно, были дикой кочующей народностью, с которой не на жизнь, а на смерть бились крестоносцы. Только этим можно объяснить тот факт, что в итальянских супермаркетах гречки днем с огнем не сыщешь. Проблемы здесь также с овсянкой, пшенкой и перловкой. Но по ним никто и не скучает.
Чай. В некотором виде он, конечно, присутствует. В любом супермаркете пару полок занимают чайные пакетики, большая часть которых гордо несет на себе надпись «Детеинизировано!». То есть чай без чая. Покопавшись, можно найти и пару сортов рассыпного чая.
А можно и не найти. Если заказать в баре те, то с большой долей вероятности получишь из холодильника бутылку ледяного «Нести». Уточнив, что чай требуется горячий, можно рассчитывать на кувшинчик горячей воды и пакетик «Липтона».
Сметана. При всем разнообразии итальянских молочных продуктов отсутствие сметаны больно бьет по русскому желудку. Чем, спрашивается, заправлять борщ? А салат из помидоров и огурцов? Впрочем, свежую свеклу, как и хрусткие маленькие огурчики, купить тоже непросто. Свекла продается в лучшем случае уже вареная, а в худшем – печеная, с отчетливым ароматом дымка. А огурцы – только переростки, толщиной с небольшую дыню.
Люди с параличом вкусовых сосочков считают, что сметану вполне может заменить еще один подарок греков – йогурт греко.
Творог. А зачем он нужен без сметаны? Многие итальянские сыры прикидываются творогом, но таковым не являются. Самый безобидный вариант – рикотта, которую делают не из молока, а из отходов производства. Поэтому она и называется рикотта, «дважды сваренная» – пахту, оставшуюся от других сыров, заново нагревают и процеживают. Как она может сравниться с рыночным сливочным творожком?!
Самый термоядерный – брусс, он же бруццо, он же бруссу. На вид белый и мягкий, а запах – хоть святых выноси (точнее, отшельников, годами не имевших возможности постираться). Одним словом, воняет.
Глава седьмаяИюнь. Милости от природы
Чорной-чорной ночью в чорной-чорной комнате раздается чорный-чорный вой. Это вопит чорный-чорный джип моего соседа. О боже, неужели я забыла заткнуть уши берушами?! Мне же в семь часов вставать, в десять менеджмент-митинг, нельзя опаздывать ни в коем случае!.. Черт, где же телефон, сколько сейчас времени?..
Тут я наконец просыпаюсь и понимаю, что менеджмент-митинги успешно проходят без меня, никаких сигнализаций в Триальде не существует, да и машины на ключ никто не запирает, а пищит мой чорный-чорный (на самом деле оранжевый) телефон, потому что пришла эсэмэска. Проклиная загулявших московских друзей, которые погрязли в веселой пятничной ночи и потеряли всякое чувство времени, я с огромным изумлением обнаруживаю, что это вовсе не они, а итальянское Министерство внутренних дел приглашает меня явиться 10.6 для сдачи отпечатков пальцев. Стало быть, дело сдвинулось с мертвой точки! Бруно тоже рад, хоть и очень хочет спать. Когда у меня будет вид на жительство, мы наконец поедем в свадебное путешествие! Я закрываю глаза и представляю себе бескрайний пляж с белым шелковым песочком. В шезлонге – я. Откуда-то из воздуха материализуется смуглый официант с подносом, на котором стоит запотевший стакан с соломинкой и бумажным зонтиком. А море так тихо шелестит… Волны обволакивают меня и уносят снова в сон, но ненадолго. Тук-тук-тук – официант настойчиво стучит в барабан. И спрашивает: «У вас есть водка?»
Водка!.. Ночью!.. Да где же я? Ясно, что не на пляже, но все же в Италии или в Москве?
Бруно, позевывая, разминает члены и бормочет что-то нечленораздельное про шары и капусту. Тихий голос повторяет: «Бруно, у вас есть водка?»
По-итальянски.
Я впадаю в ступор. У итальянцев, конечно, много недостатков, но они никогда не являются в два часа ночи к соседям за бутылкой! Это же наша родная русская привычка. Но тем не менее вот он, наш друг Лоренцо, стоит под окном и дожидается, пока Бруно, завернувшись в мой махровый халат, доковыляет до нижней двери и нальет ему водки. Я спускаюсь за ним, но остаюсь на лестнице. Вроде бы и не подслушиваю, однако все слышу.
Выпив, Лоренцо начинает говорить.
– Я знаю, – произносит он трагическим голосом, – в Триальде все думают, что у меня ужасный характер! Смешные люди – они просто незнакомы с моей мамой. Ну ничего, скоро познакомятся…
Лоренцо передергивает плечами и наливает себе еще одну рюмку. Бруно ставит перед ним блюдце с оливками.
Восьмидесятилетняя мама по имени Тамара – это не мама, а просто суперженщина и вместе с тем идиотка.
– Но! – Лоренцо поднимает вверх палец. – Не клиническая идиотка, то есть в наш сумасшедший дом ее определить, к сожалению, нельзя. Доктора только руками разводят: интеллектуальные способности у старушки сохранились в полном объеме, вот только использует она их несколько экстравагантно для своего возраста.
Лет пять назад Тамара продала семейный дом за гроши («Сожгла мои детские рисунки!» – с горькой обидой говорит Лоренцо) и сняла маленькую квартиру. Все бы ладно, вот только она не платила за нее почти год. А когда к ней пришли власти разбираться, почтенная дама сбежала от них через окно, с небольшим, заранее приготовленным чемоданчиком.
То есть она вполне отдавала себе отчет в том, что происходит, и даже готовилась к такому повороту событий. Правда, вскоре карабинеры ее все равно отловили. Опрятная старушка в огромной соломенной шляпе днем прогуливалась по набережной, знакомилась с пожилыми вдовцами, раскручивала их на ужин в ресторане, а если дальше дело не ладилось, то спала на лавочке, в ночной рубашке с мишками. Естественно, такой образ жизни не остался незамеченным. К счастью для нее, в силовых органах царит такой же бардак, как во всех прочих итальянских инстанциях, поэтому Тамара назвалась фамилией своего бывшего мужа, отца Лоренцо. А квартиру снимала под своей девичьей. Так что карабинеры не просекли, каких фантастических размеров достигли ее долги, быстро утомились от Тамариной болтовни, разыскали Лоренцо и вручили ему мамашу вместе с соломенной шляпкой и прочим барахлом.
Лоренцо переходит к самой драматичной части своего повествования: как они с мамой поссорились в шесть вечера и до двух часов ночи кричали не останавливаясь. Сначала по поводу того, что из его дома нет вида на море, потом насчет ноутбука…
– У тебя же нет ноутбука!
– А у мамы был! Его украли, пока она спала на лавочке, и теперь она требует новый!
Престарелая дама не просто потратила все вырученные за дом деньги – она проиграла их в онлайн-казино! Ну и ну, а сам Лоренцо в компьютерах полный профан! У него есть электронный адрес, и раз в месяц он ездит в Санремо в интернет-кафе, но получает только спам, потому что не умеет пользоваться кнопкой «унсубскрибе», просил Бруно его научить.
Поспать подольше не удается – опять звонок в дверь. Но уже утро, и звонящий имеет полное право быть требовательным: он принес нам радостную весть – дошли посылки с моими книгами.
– Их столько, – говорит почтальон, округлив глаза, – что на почте шагу некуда ступить! Так что поскорее приезжайте на машине и забирайте их.
Бруно тоже потрясен количеством книг. Нет, он, конечно, знал, что я дотторесса (в Италии «докторами» называют всех, кто получил высшее образование, что вносит ощутимую путаницу – ведь в других странах «доктор» – это тот, кто защитил диссертацию, а в России – даже уже и вторую, после кандидатской). Но сто пятьдесят кило книг?!
– Сто пятьдесят пять, – поправляю его я.
– Ты их все прочла? – спрашивает он с акцентом на «все». – Или только собираешься?
Я мучительно соображаю, куда он клонит. Скажу «прочла» – он спросит: а зачем тогда они тебе здесь? Скажу «нет, еще не прочла» – попрекнет, что притащила всю эту кучу сюда, не зная наперед, что конкретно мне нужно.