сальта я соображаю: это как в «сальто мортале», то есть «прыгай». Куда я должна прыгать?
Машина проплывает мимо меня, и до меня наконец доходит, в чем заключается странность: в ней никого нет. За несколько секунд до того, как она должна была впендюриться в телефонную будку, я наконец вспоминаю, что фермата – это автобусная остановка, а следовательно, мне предлагают прыгнуть в машину и остановить ее! Что я и делаю без особого труда, но мокрый от пота Артуро благодарит меня так, как будто я совершила опаснейший маневр. Он вообще-то часто забывает поставить машину на ручной тормоз, да он и не ахти как работает, однако обычно, пока машина катится себе вниз, он успевает выпить чашечку кофе, расплатиться и возле общественного туалета ее догнать. А тут вон как обернулось – выписывал штраф немецким туристам, заболтался, вот и…
В благодарность я получаю три килограмма конфискованных у немцев лисичек.
Все, что каждый культурный человек должен узнать о том, как выбрать итальянское вино, прежде чем основательно наклюкаться
Официально итальянские вина делятся на четыре категории. Самые крутые обозначаются буковками DOCG (Denominazione di Origine Controllata e Garantita – происхождение контролируется и гарантируется). Чуть попроще – DOC (происхождение контролируется, но не гарантируется!). IGT (Indicazione di Geografica Tipica) – это лучше, чем низшая категория, столовое вино (vino di tavola), но не так хорошо, как DOC.
На самом деле все эти категории имеют мало отношения к вопросу о том, понравится ли вам вино или нет, а свидетельствуют только о соответствии некоторым правилам (из таких-то сортов винограда в таком-то процентном соотношении, произрастающих там-то, выдержанных столько-то). Другой вариант – попытаться выбрать вино в зависимости от еды, но тут сложность в том, что придется заказывать две или три разные бутылки. Найти какое-нибудь одно вино, которое подходит и к закускам, и к первому, и ко второму, практически невозможно: к пармской ветчине с дыней рекомендуется сицилийское белое грекале, к макаронам с фасолью – красное бардолино, к флорентийскому бифштексу – кьянти. Пиццу большинство итальянцев трескает вообще с пивом.
Беспроигрышный вариант – заказывать домашнее вино (vino della casa), подаваемое в графинчике или кувшинчике: чаще всего оно оказывается вполне приличным, а стоит 5–10 евро за литр. Если оно вам и не понравится, то, по крайней мере, будет не так жалко денег, как если вам не понравится какое-нибудь пафосное амароне за 40 евро.
Кроме того, в этом случае не придется участвовать в бессмысленной процедуре «снятия пробы»: официант артистично вытаскивает пробку из бутылки при помощи дизайнерского штопора, льет вам в бокал три капли и ждет, пока вы поболтаете, понюхаете, прополощете рот и, наконец, проглотите, после чего с важным видом кивнете: дескать, о’кей.
Может быть, вы думаете, что если вино вам не понравится, то официант побежит за другой бутылкой, получше? Не тут-то было: другую принесут, только если вы обнаружите, что вино испортилось, и хозяин заведения с вами согласится.
Глава десятаяСентябрь. По «сапогу»
Мы идем в бар. Впервые за много дней мы идем туда вдвоем, только я и Бруно. Мы держимся за руки. Периодически Бруно стискивает мои пальцы, я взглядываю на него, он поднимает бровь, я отрицательно качаю головой, и мы дружно улыбаемся. Эта пантомима означает: «Неужели мы остались вдвоем?» – «Да!» – «Больше никаких гостей?» – «Баста!»
За лето у нас в гостях побывало двадцать пять человек. И все с моей стороны! Бруно немного расстроен, что его друзья к нам пока не приезжают, но объясняет мне, что у них путешествия расписаны на годы вперед: Рождество у одних родителей, Пасха у других, летом обязательно на Сардинию, зимой лыжи в Доломитах – вот и отпуска никакого не остается.
Теперь у нас есть стратегический запас подарков из России: водка, селедка, красная икра, печень трески, малиновое варенье, витамины «Компливит» и сушеный укроп. Один раз перерыв между отъездом и заездом составил всего два часа, но мы успели подмести, вытереть пыль, поменять белье и выкинуть мусор. И хотя все гости были симпатичные и вели себя хорошо, мы, конечно, устали.
И теперь мы сами отправляемся в большое путешествие – по итальянскому «сапогу». До «каблука» и «носочка» мы, наверное, не доберемся. Но, по крайней мере, изучим «голенище». Конечная точка нашего путешествия – Рим, где я наконец-то познакомлюсь со свекровью. Я рассчитываю произвести на нее впечатление – все-таки я уже очень бойко говорю по-итальянски! А в главные туристические центры – Флоренцию, Милан и Венецию – решено не заезжать: я там уже была, облазила все самые знаменитые галереи, музеи и церкви. Та Италия – Италия больших денег, головокружительных карьерных возможностей, великолепных галстуков, дорогих бутиков и дорогого вина – останется в стороне. Когда-нибудь потом я проедусь по этим местам боевой славы, а сейчас мне гораздо интереснее посмотреть, как обычные люди живут в маленьких городках.
И вот – едем. Чтобы сразу настроиться на путешественнический лад, выбираем не привычную короткую дорогу к морю, а длинную: Бруно знает одно местечко, с которого можно увидеть море таким, каким я раньше его никогда не видела. Огромное море, сине-стального цвета, больше неба и земли. Долго мы там не остаемся, потому что солнце жарит еще совсем по-летнему. Однако спортивные магазины в Санремо уже ощетинились горными лыжами! Меня такая торговая политика очень удивляет, а Бруно справедливо замечает, что в январе лыжи нужны не более, чем в сентябре. Потому что снега-то не бывает.
Сначала мы едем вдоль моря в направлении Генуи. Море то блестит где-то далеко внизу, то подбирается совсем близко и даже окатывает нас волной с ног до головы… то есть, конечно, не нас, а машину, с колес до крыши. Пейзаж меняется очень быстро. Пляжная линия делается все более и более извилистой, а гора, покрытая фиолетовой пышноцветущей бугенвиллией, подступает все ближе и ближе к морю. Кажется, что вот-вот море и гора схлестнутся и сожрут дорогу, по которой мы едем, но мы как раз сворачиваем налево, в направлении Турина. Турин нам совсем не по дороге, но Бруно все-таки настаивает, что мы должны сделать небольшой крюк, – уж очень ему нравится этот город. Дорога идет пунктиром: мост – туннель – мост – туннель. Но вскоре туннели исчезают.
Мы въезжаем из Лигурии в Пьемонт. Пье по-французски – нога, монте по-итальянски – гора. Одним словом, мы у подножия Альп. Та гора, на которой мы живем, – это тоже Альпы, но маленькие и дружелюбные. А в Пьемонте уже настоящие Альпы. Самая высокая точка Европы – Монблан – отсюда совсем недалеко. И действительно, на горизонте уже видна изломанная линия снежных вершин. Но, хотя мы к ним приближаемся, горы вокруг нас становятся все ниже и ниже, превращаясь в холмы, а потом и вовсе уступая место абсолютно ровным и гладким полям настолько яркого травяного цвета, что больно глазам. Между зелеными полосками серебрятся ручейки воды.
– Смотри, как похоже на рисовые поля! Как будто бы мы в Азии, – радуюсь я.
– Мы не в Азии, но это действительно рисовые поля, – информирует меня Бруно. Я ему, конечно, не верю. Но чем дальше, тем больше вижу по сторонам рекламы и объявлений, доказывающих его правоту: ризо, ризо, ризо. Во всех ресторанах подают разные вариации ризотто – с грибами, с зеленым горошком, с шафраном. Рисом мы и обедаем. Десерты тоже из риса – рисовый пудинг, рисовый пирог с яблоками. Вот разве что рисовой водки – саке – не хватает!
Вот уже и Турин, рифмующийся со словом «блин» – такой же плоский. Мы взираем на него с единственного в городе холма. В Турине есть два музея мирового значения – кинематографический и древнеегипетский. Но Бруно предлагает посетить их в другой раз, потому что у нас мало времени, а сейчас сходить в библиотеку. Мне это кажется несколько странным – что я, библиотек, что ли, не видела?
Такой – не видела. Библиотека (точнее, клуб читателей) занимает огромный, размером с наш Эрмитаж, не меньше, дворец XVII века. И интерьеры у него по-дворцовому пышные: парадная лестница, покрытая мягким красным ковром, канделябры, громадные вазы, хрустальные люстры с позолотой.
В каждом зале что-то происходит. Доклад на тему «Эротика в произведениях Александра Дюма». Рядом – пресс-конференция модного японского писателя. В подростковом зале учат рисовать комиксы, в детском разыгрывают сказки Шарля Перро. В главном зале скоро начнется концерт на тему «Чайковский и русская литература». Еще зал редких книг, периодики, секция научной литературы… И везде – читатели. Утопают в креслах, сидят на табуреточках и подоконниках, лежат на коврах, висят в гамаках, конкурируя с люстрами.
Мне становится очень завидно. Вот так должны были бы выглядеть наши, советские, библиотеки при коммунизме, который мы строили-строили, да так и не построили. А тут капитализм, вполне загнивающий, и вот пожалуйста – такая роскошь для любителей книг. Все бесплатно, за государственный счет. Разве что горячий шоколад в кафе за деньги. Пока я им угощаюсь, Бруно рассказывает, что это не просто шоколад, а особый – называется джандуйя и делается из какао и жареных лесных орешков.
– Как нутелла?
Бруно огорчен. Почему иностранцы нутеллу знают, а джандуйю – нет? Нутелла и есть джандуйя, просто коммерциализованная, – объясняет Бруно, чем окончательно меня запутывает. Я же помню: нутелла – такая густая паста, а джандуйя – жидкая, я ее пью, как кофе.
Я покидаю клуб читателей с большим сожалением. Эх, жили бы мы в Турине, я бы сюда ходила каждый день. И вообще мне тут нравится. Турин – квинтэссенция всего лучшего, что есть в Европе. Кафе как в Вене, молодежи много, как в Берлине, река По похожа на парижскую Сену, а уж портиков в таком количестве я больше нигде не видела: почти все тротуары под крышей, очень удобно. В плохую погоду совершенно не нужны зонтики, которыми тут торгуют большие печальные негры.