Ядовитое молчание
Все мы дистанцируемся, когда нам причиняют боль или обижают нас, когда мы чувствуем себя неуверенно или беспокоимся, что сказали что-то не то. Мы словно берем паузу в диалоге с партнером, чтобы собраться с мыслями, вернуть равновесие. Но дистанцирование разрушительно, когда становится привычным ответом на упреки партнера. И точно так же, как в случае с критикой, мои клиенты не понимают, что их привычка дистанцироваться, – которая со стороны выглядит как холодность и безразличие, – влияет на их партнеров.
– Не понимаю, почему она так злится на меня, – говорит Уолт. – Не из-за того же, что я молчу. Я ухожу в себя, потому что не могу справиться с неприятными чувствами. Мне нужно набраться мужества и высказаться, но я не могу. Это слишком сложно для меня. Почему она не может просто подождать, пока я приду в себя?
Затем он признает, что на самом деле никогда не возвращается к разговору, потому что просто не может справиться со своими эмоциями. Я пытаюсь объяснить, что отношения – это танец. Запутавшись, вы берете паузу, чтобы восстановить равновесие и потом продолжить. Но если пауза затягивается, партнеру кажется, что вы вообще не собираетесь продолжать танцевать с ним. Это вызывает тревогу и гнев, побуждает к протесту. Как следствие, возникает конфликт.
Есть еще один уровень дистанцирования, который смертельно опасен для отношений: когда партнер превращается в камень – молчащий и совершенно невосприимчивый к попыткам до него достучаться. Это полный обрыв эмоциональной связи, отсутствие вовлеченности в отношения. Одно из правил привязанности таково: любая реакция лучше, чем никакая. Тысячи раз я слышала от клиентов: «Мне нужна реакция, хоть какая-нибудь реакция!» Каменное молчание – самая экстремальная версия дистанцирования и неотзывчивости. Мы используем его, чтобы обрубить эмоции, замереть, оцепенеть. Но если один из партнеров покидает танцплощадку, танец больше не может продолжаться. Оставшийся партнер низвергается в невыносимое ощущение своей незначимости и ненужности.
Старое правило этикета «Не можешь сказать что-то хорошее – не говори ничего» – один из самых вредных советов в контексте любовных отношений. Главное слово здесь – «ничего». Именно «ничего» мы оставляем партнеру, если постоянно отстраняемся, заставляем его или ее замолчать и не отвечаем.
Каменное молчание партнера приводит к эмоциональному кризису, который обычно выливается в жгучую ярость или глубочайшую печаль. Если не использовать призму привязанности, такие крайние проявления эмоций кажутся дикими. У них как будто нет никакого повода. Другой партнер просто не реагирует. Неужели отсутствие реакции может иметь такое сильное воздействие? Чтобы разобраться, рассмотрим хрестоматийный пример.
Много лет назад психолог Эд Троник из Массачусетского университета продемонстрировал эффект каменного молчания в серии знаковых экспериментов с матерями и младенцами. Мать смотрит на ребенка, разговаривает и играет с ним. Затем по сигналу ученого она замолкает и замирает в неподвижности, ее лицо становится пустым, ничего не выражающим. Как правило, младенец быстро улавливает отсутствие эмоций и начинает пытаться расшевелить мать: широко открывает глаза, тянет к ней руки, касается ее. Если мать продолжает хранить молчание, ребенок приходит в сильное возбуждение, требуя внимания. Если и это не приносит результата, он отворачивается от матери, отстраняется от нее. Через пару минут ребенок разражается отчаянным, паническим плачем. На это невозможно смотреть, отчаяние ребенка безмерно. Ученый дает сигнал о конце эксперимента. Мать улыбается и успокаивает ребенка, а он быстро восстанавливает равновесие и снова счастливо улыбается (записи эксперимента «Безжизненное лицо» (Still Face) можно найти в интернете).
Ту же самую последовательность реакций я наблюдаю у пар в своем кабинете. В какой-то момент партнер замолкает, буквально обращаясь в камень. Как ребенок в эксперименте, второй партнер пытается расшевелить молчащего, становится настойчивым и агрессивным, пробует отвернуться, но, не получив ответа и поддержки, в конце концов впадает в отчаяние. Оказываясь в такой кошмарнейшей ситуации, и семимесячный ребенок, и пятидесятилетний взрослый реагируют одинаково. Джон Готтман и другие ученые отмечают, что реакцию каменного молчания мужчины выбирают чаще, чем женщины. Это может быть связано с тем, что мужчины меньше способны справляться с сильными эмоциями привязанности и медленнее восстанавливаются от стресса. Некоторые ученые также отмечают, что мужчинам больше свойственно избегание, а молчание – крайнее проявление этого типа поведения в отношениях. Дальше только разрыв связи.
Стресс партнера усиливается из-за парадокса: его или ее любимый человек физически рядом, а эмоционально где-то далеко. Это несоответствие уничтожает всякую надежду на то, что связь можно восстановить.
– Живя с Давидой, я чувствую себя более одиноким, чем когда был один, – рассказывает Барри. – Это невыносимо. Она рядом, и у меня вроде бы есть жена. Мы пара. Но связи между нами нет. Это сводит с ума. Дезориентирует. Я никак не могу до нее достучаться. Я на грани отчаяния.
Постоянный отказ участвовать во взаимодействии ввергает партнера в состояние беспомощности. Парадоксально, но, пытаясь защититься, молчуны заключают себя в тюрьму. Это отлично подметила Вирджиния Вулф в книге «Своя комната»: «Неприятно, когда тебя выставляют, но гораздо хуже, если держат взаперти». Ничто не может разрушить изоляцию обоих партнеров. Нет связи, которая могла бы помочь.
Тупик
Если цикл агрессивной критики и упрямого молчания начинает повторяться чаще, он пускает корни и становится определяющим в отношениях. Такие эпизоды настолько вредны и разрушительны, что любые положительные моменты и поступки перестают учитываться и теряют значение. И чем чаще повторяются одни и те же шаблоны поведения, тем более предвзятым и узким становится восприятие друг друга. Образ некогда возлюбленного становится схематичным, вместо личности каждый видит в другом всего лишь несколько отвратительных черт характера. Она – язвительная стерва, он – равнодушный хам. В таких условиях партнеры воспринимают любой поступок или комментарий в штыки. Психологи называют этот процесс усилением отрицательной оценки, где каждая реакция трактуется не в свою пользу и максимально отрицательно. Оба партнера бдительно отслеживают малейший намек на оскорбление или игнорирование, неуважение или отвержение. Они полностью исчерпали кредит доверия друг к другу.
Именно это происходит в моем кабинете: Зак смотрит на новую картину на стене, пока Хелен говорит. Она считывает это как признак его «равнодушия и крайнего высокомерия» – не задумываясь о том, что это может быть просто интерес к незнакомой обстановке. Хелен рявкает на Зака. Он интерпретирует это как преднамеренную попытку унизить его и показать его «некомпетентность» – в свою очередь, не учитывая, что у нее просто мог быть плохой день, она устала и чувствует уныние. То, как мы воспринимаем партнера и какое значение придаем его или ее поступкам, зависит от качества нашей эмоциональной связи.
Во многих парах разобщение происходит постепенно, проявляясь в мелких конфликтах и ссорах, которые медленно сворачиваются в пружину охлаждения. Это можно сравнить с выпадением мелкого камешка из фундамента дома: крохотная трещинка со временем становится шире и глубже, пока наконец не рушится все здание. Однако иногда связь может резко оборваться из-за одного-единственного события. Такое событие называют травмой в отношениях. Его можно сравнить с бомбой, упавшей на дом и мгновенно разрушившей его до основания.
Такие события катастрофичны, они уничтожают ощущение безопасности и оставляют только боль и отчаяние. Все, что травмированный партнер считал надежным и понятным, – отношения, весь мир – в один миг переворачивается с ног на голову. Психолог Джудит Херман из Гарвардской медицинской школы называет травмы, вызванные поступками значимых фигур, разрушением связи между людьми. Как и при других травмах, они приводят к чувству беспомощности. Хуже всего, что такие травмы причиняет именно тот человек, которого мы считали своей безопасной гаванью. Этот парадокс выбивает почву из-под ног. Мы чувствуем себя совершенно сбитыми с толку, не понимаем, что случилось и как на это реагировать.
Самая очевидная травма – измена.
– Я не могу «просто оставить это в прошлом», – говорит Итон супруге Лоис, с которой они прожили в браке тридцать лет. – Ты просишь меня забыть о твоей измене, но каждый раз, когда ты задерживаешься, я не могу избавиться от мысли, что ты нашла нового «друга». Я не могу просто взять и отключить страх, что это может повториться. Я вообще не знаю, как я это пережил в тот раз. Я ничего не замечал. И я не знаю, как вернуть любовь. Даже когда у нас вроде бы все хорошо и ты пытаешься показать свою любовь ко мне, что-то внутри меня предостерегающе шепчет: «Будь начеку. Не позволяй снова причинить тебе боль».
– Я тоже не знаю, как залечить эту рану, – удрученно отвечает Лоис. – Похоже, ты никогда не сможешь меня простить. Что бы я ни говорила и что бы ни делала.
Она отворачивается.
Итон и Лоис пытаются обсуждать ее измену, но каждый раз они делают неверные акценты и заходят в эмоциональный тупик. Итон выспрашивает у Лоис все подробности ее интрижки, думая, что это каким-то образом вернет ему чувство контроля. Вопросы наподобие «Где вы в последний раз занимались сексом?» или «Как вы занимались сексом?» можно задавать бесконечно, но боль от этого только растет. Партнер, причинивший страдания, часто пытается снизить значимость травмы, но это в корне неверно. Лоис говорит мужу:
– Ну ты же сам говорил, что мы, похоже, становимся слишком разными. Я не была уверена, что наши отношения все еще что-то для тебя значат.
Итон взрывается:
– Мы прожили вместе черт знает сколько времени! Ты могла просто спросить! Просто спросить!