Он начинает говорить тише и медленнее.
– Я, наверное, всегда ждал, что ты уйдешь – ты и ушла!
Андре удается проговорить свой опыт как связную и последовательную историю; историю, в которой его тревоги и ожидание неизбежной катастрофы мешали ему стать ближе с собственной женой.
– Но ты боролся за меня, и мы здесь, вместе. – Клео берет руки мужа в свои. – Да? – Она смотрит прямо ему в лицо и сжимает руки еще крепче. – И ты говоришь со мной о нас.
– Да, так или иначе за последние месяцы наши отношения, похоже, стали гораздо безопаснее для нас обоих. – Андре улыбается. – То ли я стал меньше трусить, то ли еще что. [Оба смеются.] Но становится легче, когда понимаешь, что мы просто угодили в петлю, в которую попадают практически все, и что я просто среднестатистический болван, не умеющий быть в близких отношениях. Такой же, как и все остальные. Не единственный в своем роде! А еще приятно уметь понимать и контролировать свои чувства настолько, чтобы объяснить, что со мной происходит, а не просто ждать в ужасе Великого Неизбежного Отвержения и мрака одиночества, который меня поглотит. Чувствуешь себя гораздо свободнее – это факт.
Вот это да! Андре ведет себя как партнер с надежным типом привязанности. Он уверен, что сможет управлять своими эмоциями и самостоятельно выстраивать отношения с Клео.
– Мне все же кажется, что тебе до сих пор сложно говорить со мной о таких вещах. И это немного печалит. Мне нравится, когда ты не боишься рискнуть и подпускаешь меня вот так близко. Я всегда хотела именно таких отношений.
– Ты права, мне тяжеловато. – Андре краснеет и опускает глаза. – Все эти чувства, страх этот. Без пяти минут паническая атака. Инстинктивно хочется где-нибудь спрятаться. В таком состоянии говорить непросто. [Она кивает и подается ближе к нему.] Чувство, что я недостаточно хорош для тебя, все равно слишком огромно. Я не хочу его ощущать. Но понимать, что ты хочешь услышать мои слова… это так ново для меня, Клео. У меня никогда не было рядом человека, с которым можно было бы вот так просто поделиться подобными вещами. У меня вообще такого не было. Я с трудом верю, что все это правда.
– Я понимаю тебя. – Клео говорит очень спокойно. – Но когда ты не боишься рискнуть и открыться, я понимаю, что важна для тебя – что нужна тебе. Если же нет – ты словно за стеной. Только представь, как все будет, если мы научимся успокаивать и поддерживать друг друга!
– Я очень стараюсь, Клео. – Он нежно убирает волосы с ее лба. – Хотя и чувствую себя словно на вражеской территории. Голос в моей голове говорит, что однажды ты все равно решишь обменять меня на улучшенную модель, поэтому нужно тщательно скрывать любые сомнения. [Клео открывает рот, чтобы что-то сказать, но он останавливает ее.] Я знаю, я знаю. Ты скажешь, что отвернулась, потому что тебе было со мной одиноко, потому что ты не могла до меня достучаться, а не потому, что я был не нужен. [Она медленно кивает, и он расплывается в улыбке.] Но я все еще чувствую себя легко заменимым товарищем.
– Я люблю тебя, Андре. – Голос ее звучит очень нежно. – Мы чуть не потеряли друг друга. Для меня ты самый лучший. Мой Андре. Неповторимый и незаменимый. Тебе не нужно быть идеальным и совершенным. Просто будь со мной рядом, и ты увидишь, что я тоже изо всех сил стараюсь быть твоей. А этот голос, который врет, что ты недостаточно хорош, мы прогоним к чертовой матери. Но мне важно, чтобы ты был открыт со мной, Андре. Любить незнакомца сложно – небезопасно. Ты понимаешь меня?
– Понимаю. Понимаю. И мне сейчас гораздо спокойнее. Я чувствую себя куда увереннее, когда ты говоришь со мной так.
Здесь Андре и Клео переходят к диалогу «Обними меня крепче». Он открыт и делится своими глубинными страхами. Она помогает ему справиться с чувствами. Именно здесь начинается более прочная и надежная эмоциональная связь.
– На прошлой неделе, помнишь, ты немного «переотдыхал» в гостях и не смог вести машину. Ты честно признался мне, что ужасно чувствуешь себя из-за этого и из-за того, что не отвез меня домой вовремя. И мне совсем не хотелось на тебя злиться. Мне не нужно было орать, чтобы показать тебе, что меня ранит твое поведение, потому что я и так видела, что ты все понимаешь и думаешь обо мне. И мне было совсем несложно понять тебя. Я понимаю, что мои вечные злые претензии не располагали тебя к открытости.
– Ага. Ты и в аптеку сбегала, принесла мне какую-то имбирную штуку от живота. Даже не верится. Мы теперь будто команда, и – оказывается – если я облажаюсь, небо от этого не обрушится.
– Я знаю, мне тоже нужно учиться просить. – Клео опускает глаза и нервно сплетает пальцы на руках. – Открыться. Больше делиться с тобой. В какой-то мере твои опасения были не беспочвенны. Даже когда мы поженились, я всегда говорила, что мне нужен план Б. Мама с детства внушала мне, что надеяться можно только на себя. От нее, наверное, я и усвоила, что, если показывать людям свою слабость и уязвимые места, они просто будут лучше знать, как причинить тебе боль, и непременно этим воспользуются. Так что лучший выход – рассчитывать только на себя.
Андре кивает и берет ее руки в свои.
Клео удается вывести ключевую формулу отношений, унаследованную ею в семье – о зависимости и близости, – а также поделиться своим опытом близости и увидеть, как этот опыт определял ее стратегии поведения в отношениях. Это позволяет ей выйти на путь перемен. Исследования доказали: стратегии можно изменить, можно научиться видеть и выбирать другие модели поведения.
– До встречи с тобой мне тоже казалось, что зависеть от других опасно и рассчитывать лучше только на себя. Но у меня не было выбора – я был один. Я ни с кем не был близок. Но я говорил себе, что все нормально – просто я независимый и самодостаточный. У тебя тоже так было? Тебе легко было рассчитывать и надеяться только на себя?
Отлично! Чувство безопасности позволяет Андре проявлять любопытство и открыто обсуждать даже такие глубинные чувства и эмоции.
– Это выматывает. Слишком сложно. И очень одиноко. Я не хочу быть замужем и при этом иметь пути отступления. Мне кажется, это какая-то дурная привычка – думать, что так нужно. К тому же все равно не работает. Я же зачем-то при этом всем злилась на тебя бесконечно и билась, чтобы привлечь твое внимание, заставить тебя мне открыться. Я не хочу всю оставшуюся жизнь злиться и чувствовать себя одинокой из-за этого дурацкого чувства, что моему мужу нет до меня дела. Я хочу, чтобы ты был рядом. Хочу, чтобы мы были близки. Быть в отношениях и чувствовать при этом, что ты сама по себе, очень больно. Мне очень хотелось расслабиться и перестать ждать подвоха, но так сложно сделать первый шаг, когда не знаешь, сделаешь ли ты его в ответ. [Он сжимает ее руку. Она мягко улыбается.] Всего-то шесть лет понадобилось, чтобы это понять!
Клео открывается в ответ на откровение Андре о его потаенных страхах и сомнениях. Ее сообщения ясные и четкие, ее невербальные сигналы не противоречат вербальным. И она идет еще дальше и просит мужа о том, что ей нужно. Открытость Клео вызывает у Андре сочувствие и позволяет ему легко на нее настроиться.
– Все хорошо, милая. Мы разберемся во всем вместе. Я не хочу, чтобы тебе было одиноко, не хочу, чтобы ты думала, что мне нет до тебя дела. Видимо, нам нужно научиться подавать более четкие и заметные сигналы о том, что мы друг другу нужны, – вот как сейчас. Я был так загружен своими переживаниями и тревогами, что пропускал большую часть сигналов, которые ты посылала, когда нуждалась во мне. Я не хочу больше их пропускать, Клео. Мне нравится, когда ты прямо говоришь мне, чего хочешь. Я могу быть рядом.
Клео тянется и крепко обнимает мужа.
Вот и все. Он дает ей понять, что всегда будет рядом и станет для нее тихой гаванью и зоной безопасности. Такого рода диалоги полностью меняют качество связи и людей, которые в этой связи состоят.
– Значит, если мы разберемся со всем этим. – Клео откидывается на спинку дивана и на мгновение задумывается, – то никому не придется ни от кого прятаться, шпынять кого-то [она тычет пальцем в его плечо] и чувствовать себя одиноко? [Утирает с лица слезы.]
– Хм-м-м… – Андре замолкает. Оба пьют свой кофе. – Меня только одно смущает. Если я буду перед тобой весь как на ладони, как это скажется на нашей сексуальной жизни? Я думал, мужчина должен быть молчаливо-загадочен и притягательно-привлекателен. Типа вызывать трепет непредсказуемостью. Женщины же любят загадки. А если я не буду для тебя притягательным… [Его лицо внезапно омрачается сомнением и становится совсем беспомощным.]
Андре прав. Секс делает эмоциональную связь живой. Если в физической близости нет синхронности и единения, сохранить близость эмоциональную гораздо сложнее.
– Не знаю, что там с загадками. Может, в кино так. А в реальной жизни на кону слишком много всего. Я злилась на тебя так, что не могла заниматься с тобой любовью. А какое-то время спустя уже и отвечать на твои сигналы. Я им не доверяла. Но когда мы близки, я хочу с тобой секса. Хочу чувствовать себя желанной. Ничего более притягательного и привлекательного мне не нужно. Мне кажется, главная причина проблем с сексом как раз в этой вечной панике и неумении быть близкими. Ты сразу начинаешь осторожничать. К тому же все время боишься, что пропадет эрекция. Хотя, мне кажется, если бы мы могли расслабиться и немного поиграть, я бы нашла, как тебе помочь.
Она хихикает и смотрит на него широко открытыми глазами.
– Я знаю, как помочь вам, мистер, – произносит она голосом с ломаным акцентом и сексуальным придыханием и снова хихикает.
Эмоциональная связь Клео и Андре становится более надежной и стабильной, а значит, они могут свободно и конструктивно обсуждать свои сексуальные потребности и желания или просто расслабиться и наслаждаться любовной игрой.
– Тебе, может, будет смешно, но мне очень сложно быть игривым в постели. – Андре смеется. – Игра непредсказуема. В ней легко проиграть. И я опять начинаю нервничать и волноваться. Но сейчас становится проще…