Прошло целых три недели, но что для него изменилось? Может, он до сих пор считает, что между ними ничего не должно быть? Тогда зачем поцеловал ее? Сегодня он сделал это сам, после их предыдущей встречи Флоренс точно не решилась бы на первый шаг.
Хотя то, что она села к нему на колени, кто-то счел бы первым шагом… Джек тоже мог.
Его рука так и остается у нее на бедре, и Флоренс не хочется ее убирать. В конце концов, они не так давно занимались сексом, он где только ее не касался… Но сердце все равно бьется сильнее. Простой жест становится интимнее, чем все, что случилось между ними до этого.
Они подъезжают к уже знакомому зданию и отправляются на парковку. Джек поворачивается к Флоренс и опускает взгляд на ее губы.
– Идем, – напряженно произносит он с нечитаемым выражением глаз.
– Уверен, что стоит?
– Теперь – да.
Он замолкает и выбирается из машины, и, пока Флоренс пытается собраться, успевает открыть ей дверь и подать руку. Она с сомнением принимает его галантный жест.
Крепко держа, Джек ведет ее к лифту. Стоит двери за ними закрыться, как он разворачивает Флоренс лицом к себе.
– Что ты…
Ей не удается договорить. Он поднимает пальцами подбородок, опускается к ее губам и увлекает в медленный, нежный поцелуй.
Почему-то сейчас все иначе: Джек раскрывается по-новому со своими мягкими, но властными движениями. Он снова становится похожим на себя на арене, и от этой неоднозначности его характера голова только сильнее кружится.
Флоренс не замечает времени, и звонок лифта, остановившегося на этаже, заставляет вздрогнуть. Джек улыбается, оторвавшись от ее губ, выводит ее за собой и практически затаскивает в квартиру.
– Иди в спальню, – приказывает он, – я сейчас приду.
– Командовать собрался? – уточняет Флоренс.
Джек прижимает ее к стене, накрывает ладонью шею и заставляет посмотреть себе в глаза.
– Что должно произойти, чтобы ты перестала спорить со всем, что я говорю?
Его палец упирается ей в подбородок и не дает открыть рта.
– Ты пойдешь в спальню, – продолжает он, – и будешь ждать меня там. А когда я вернусь, ты, как послушная девочка, сделаешь все, что скажу. В машине ты могла доминировать сколько угодно, но это была временная акция. Ты поняла?
Его змеиные зеленые глаза темнеют, и сопротивление становится невозможным. Флоренс медленно моргает в знак согласия и пытается сглотнуть подступивший к горлу комок. В нем появляется какая-то сила, которую она раньше не замечала, и это не мускулы и кулаки. Она идет изнутри.
Когда он выпускает ее, Флоренс тут же хочется резко ответить, но она решает не дразнить и без того рассерженного тигра, поэтому молча уходит в спальню, пытаясь понять, когда же она пропустила этого Джека Эдвардса. И сколько еще лиц у него припрятано?
Высокомерный павлин. Собранный боец. Страстный любовник. Властный… а кто он сейчас?
Флоренс садится на кровать, чувствуя какой-то новый запах – в прошлый раз его не было. Что-то цветочное, но не лаванда, и ничего из ярких ароматов… Это все так странно. Наверное, у Джека есть помощница по дому. Гэри, конечно, тоже всегда был аккуратным, но не настолько: здесь чище, чем в номере «Хилтона».
В глубине души мечется паника: что они делают? Это ведь неправильно: он – самый близкий человек для Гэри, с которым Флоренс рассталась не так давно. Она вновь совершает ошибку, но не может избавиться от чувства, что это лучшая из всех.
Дверь в спальню приоткрывается, в комнату неторопливо заходит Джек. Он раздет до пояса, и его покрытое мелкими шрамами тело одним своим появлением вступает в спор со всеми ее сомнениями. Вылепленный лучшим скульптором, он двигается мягко, как кошка.
В руке у него бутылка джина. Дорогого, который она пробовала в прошлый раз. Когда ему не понравилось…
Уязвленное самолюбие заставляет вскинуть подбородок и смерить Джека надменным взглядом.
– Уверен, что нужно? – спрашивает она, кивая на бутылку. – В прошлый раз…
– Это для меня. – Он проводит рукой по голове, убирая волосы назад. – Хочу дойти до твоего состояния. Так интереснее.
Флоренс прикусывает язык, чтобы не сказать ничего резкого. С ним все время так: хочется спорить, бороться, не уступать ему ни дюйма линии фронта их словесных перепалок.
– Ты не разделась, – замечает он и ставит бутылку на столик рядом с кроватью. – Это хорошо.
– Почему?
– Хочу раздеть тебя сам.
Он мучительно медленно опускается, нависает над ней, гипнотизирует взглядом. Флоренс чувствует себя кроликом, который совершенно по-идиотски пробрался в логово удава. Не просто по своей воле – рвался сюда, как сумасшедший.
– Джек…
Ей не удается договорить: он прикладывает палец к ее губам и опускается с поцелуем к ее ключице. От интимности момента перехватывает дыхание: его нежные касания совсем не подходят тому, кто предпочитает связи на одну ночь.
Джек заставляет ее подняться с кровати, а сам встает на колени и по очереди освобождает ее ноги от сандалий. Его губы оказываются на ее лодыжке, и он медленно поднимается, с каждым движением подтягивая подол злосчастного платья наверх. Он словно наслаждается этой пыткой, довольно улыбаясь, когда Флоренс вздрагивает.
Оставаться на ногах становится все сложнее: нежные поцелуи делают колени слабее. Джек не торопится, он едва дошел до верхней части бедра, хотя Флоренс уже готова сама раздеться – и сделала бы это заранее, если бы знала, во что он это превратит.
– Придержи. – Он вручает ей подол ее же платья и цепляется пальцами за край белья. – Не смей снимать без меня.
Разряд электричества: Флоренс чувствует его дыхание у себя между ног. Это слишком хорошо и неожиданно желанно – а ведь они только что занимались сексом. Джек одним движением заставляет ее немного раздвинуть ноги и почти невесомо касается клитора. Воздух исчезает из легких, оставляя за собой всепоглощающую пустоту.
Поднимая ее ступни по очереди, Джек освобождает ее от белья и встает на ноги.
– Ты пахнешь оргазмом, – произносит он с восторгом в глазах. – Это просто фантастика.
Он перехватывает подол ее платья и теперь куда быстрее избавляется от него, оставляя Флоренс обнаженной. Она невольно ежится, хотя в комнате не холодно: без одежды она словно становится уязвимой.
Джек с удовольствием рассматривает ее, и везде, где задерживается этот взгляд, на коже будто остается ожог. Когда он замечает ее дрожь, на его губах застывает почти детская восхищенная улыбка.
– А знаешь ли ты, Цветочек, – помогает он ей опуститься на кровать и хватает свою бутылку, – насколько ты прекрасна?
– Знаю, – с трудом отвечает Флоренс, снова спотыкаясь о его глаза.
– Врешь.
Придерживая ее за плечо, он наливает немного джина в выемку на ее ключице и тут же слизывает его. Из горла Джека вырывается тихий стон удовольствия, который смешивается со стоном Флоренс и недолго прокатывается по комнате.
– Чувствуешь теперь? – спрашивает он, пока пускает тонкую струйку джина по ее груди.
Они вместе следят за тем, как она скатывается к животу, и Джек повторяет движение: мягкими поцелуями он собирает остатки алкоголя с ее кожи. Флоренс с трудом дышит: джин словно успевает проникнуть в кровь сквозь поры.
Джек пробует на вкус каждую часть ее тела, не переставая бормотать едва различимые комплименты. Это происходит мучительно долго, и она все больше теряет голову. Кажется, что он повсюду, и Флоренс откидывается назад и прикрывает глаза, отдаваясь ему во власть.
Когда прохладные капли стекают вниз по животу, касаются чувствительных мест, тело принимает самостоятельное, отдельное от сознания решение: оно подается вперед, требуя ласки. И Джек мгновенно отвечает, широко проводя языком, вызывая кусачие мурашки.
– Пожалуйста… – ноет Флоренс, подставляясь под его ласку.
Внутри становится слишком пусто, тело требует продолжения. Джек поднимается, убирает бутылку в сторону и нависает над Флоренс, пробегаясь пальцами по ее волосам и отводя непослушные пряди подальше от лица.
– Пожалуйста что?
– Мне нужно… – Слова подобрать не получается. – Нужен ты. Внутри.
– Послышалось? – смеется Джек и опускает руку вниз, пробегается невесомыми движениями по ее животу. – Наверное, возраст.
– Пожалуйста, – умоляет Флоренс.
Непослушными пальцами тянется к ремню на его брюках. Голову кружит так, словно она серьезно пьяна.
– Не может быть, – ухмыляется Джек, срывая с ее губ поцелуй. – Флоренс Мендоса просит меня?
– Да.
Это признание дается с трудом. Он буквально вырывает его, дразня, но никак не помогая ноющему возбуждению. Скорее наоборот: он только делает хуже.
– Где именно я тебе нужен, Флоренс? – Джек подставляет ее пальцам свое запястье. – Покажи.
Она опускает его руку вниз, раскрытая ладонь мягко ложится на клитор, и только от этого касания внутри снова начинает формироваться оргазм.
Джек улыбается, опускаясь к ее лицу, захватывая нижнюю губу между зубами и входит одним пальцем. Флоренс извивается под ним, еле справляется с ремнем, двигается сама – пытка становится невыносимой.
– Ты будешь хорошей девочкой? – спрашивает он, добавляя еще один палец.
Флоренс отчаянно кивает, расстегивает на нем брюки, но Джек отстраняется.
– Трудно поверить, – вкрадчиво произносит он, медленно раздевается, – ведь ты десять минут назад так отчаянно спорила.
– Джек, – ноет она и сама слышит, как нетвердо звучит ее голос. – Зачем ты…
– Тебе пора выучить, Цветочек, – он достает презерватив, – со мной не стоит спорить.
Проходят отвратительно долгие секунды, и когда он наконец оказывается в ней, Флоренс едва не воет. Джек двигается быстро, накрывает ладонями ее грудь, и нужно всего несколько глубоких движений, чтобы ее тело сжалось в пульсации, настолько долгожданной, что даже болезненной.
– Один, – хрипло произносит он и чуть замедляется.
Флоренс с трудом открывает глаза. Волосы, теперь взъерошенные, падают мокрыми прядями на его лоб. Джек выглядит довольным: ему точно нравится тот эффект, который он производит. Странно, но сейчас он не красуется, наоборот: вряд ли когда-либо был настолько искренним в своей радости.