– Ты решил за меня, приму я тебя или нет. Не дал ни одного шанса выбрать самой. Почему? Ты лучше знаешь, что я чувствую? Нет, Джек Эдвардс, ты ни черта меня не знаешь.
– Флоренс, – зовет он, растягивая губы в грустной улыбке.
– Что?!
– Я люблю тебя.
Джек поднимается на колени и берет за руки.
– Хорошо, – произносит он спокойно, – я все расскажу.
Он делает глубокий вдох и вдруг смеется. Вытирает с ее щеки слезу, которую она даже не заметила.
– Я в церковь с этим не ходил, – признается он, – но раз ты – моя богиня, значит, тебе мне и исповедоваться.
Словно набираясь сил, он скользит взглядом по ее лицу и дрожащими губами выпускает воздух.
– Весной две тысячи одиннадцатого нам пришел заказ, от которого нельзя было отказаться. Ретромашина. Красная «Альфа-Ромео Джулия» шестьдесят девятого года, в идеальном состоянии, такая красивая, что не оторваться. Только в этот раз не на запчасти, как обычно, – платили за целую. Угнать из гаража в Ливерпуле и доставить в Абердин. Это полстраны, чтобы ты понимала. Часов семь должно было занять с дозаправкой.
Флоренс старается не забывать дышать. Кажется, сейчас она узнает что-то важное. И очень страшное, судя по Джеку, которого начинает немного трясти.
– Все, что могло пойти не так, пошло не так, – продолжает он. – Сначала выяснилось: в машине почти нет бензина. Нам пришлось свернуть, чтобы Гэри украл немного у своего знакомого. Я стоял в орешнике и понимал, что мы зря взялись за дело, это был плохой знак. И оказался прав: дальше мы заблудились. Пока выезжали, встретили левого мужика. Это прямо херово, когда тебя видят на угнанной тачке. А потом заехали в темное место поговорить с Леоном и Тыковкой – они на другой машине страховали. И там я сбил козу, когда сдавал назад по темноте.
Джек говорит быстро, даже немного сбивчиво, и Флоренс пытается не обращать внимания на все эти детали, которые сами по себе приводят ее в ужас.
Она уже приняла, что он – угонщик. Точно приняла. И не будет ни возвращаться к этому мыслями, ни паниковать.
– Гэри пересел за руль вместо меня, понимаешь? Я слишком нервничал. Дело большое, деньги огромные, но и риски, риски тоже! Это не «Фиат» с парковки срезать, гнать ретротачку по трассе столько часов – очень опасно. И машина заметная такая, жесть. В общем, от козы была вмятина. Нам пришлось даже заехать в Блэкпул, в сервис.
– А есть сервисы для угонщиков? – вдруг спрашивает Флоренс.
– Что? – Джек нервно смеется: кажется, она вырвала его из воспоминаний. – Нет, просто у Леона куча знакомых.
– Ладно, – кивает она.
Ну что же, любишь человека – люби и его истории из юности. Даже если они похожи на британский бандитский сериал.
– К середине дороги, недалеко от Карлайла, мы уже оба были на нервах. Гэри все твердил: нужно завязывать, нас однажды возьмут. Такие разговоры за рулем угнанной тачки лучше не вести, это как беду звать. А он все не затыкался. И съехать надо, и завязать, и вот к бабушке придут. И беда правда случилась. Нам под колеса кинулась девчонка.
– Вы ее сбили? – Флоренс невольно вырывает руку и закрывает рот ладонью.
– Что? Нет! – Джек яростно машет головой. – Гэри затормозил вовремя. Ее даже не задело толком. Но она – Кристи – потребовала, чтобы мы отвезли ее в Карлайл. Нам было по пути, да и Гэри – добрая душа. Я был против. Прямо против, чтобы ты понимала – это не дело, пассажиров таскать. Она была сумасшедшая, под колеса-то бросаться. Но ты знаешь Гэри. Он упрямый.
Он останавливается, чтобы перевести дух, и задумчиво обводит большим пальцем ее ладонь.
– Хочешь, в другой раз закончу? Тут сложная история.
– Мне нужно знать сейчас, – отвечает Флоренс.
– Хорошо, – кивает Джек. – На подъезде к Карлайлу Гэри понял, что Кристи объебанная.
– Какая?
– Объебанная. Ну, под наркотой.
– Извини, ты просто переходишь на манчестерский сленг, я не всегда понимаю.
– А… Я и не замечаю. В общем, Кристи все рассказывала, как ее приятель трахнул дерево, и, видимо, так Гэри и понял. Мы решили ее высадить, а ей идея не понравилась. Как начала по салону метаться, орать на нас, словно демон какой-то в нее вселился. Это увидел диббл… – Джек замечает взгляд Флоренс и поправляется: – Бобби. Коп по-вашему. Он нас остановил, и мы до того перепугались – мы же на угнанной тачке, – что не заметили, как Кристи скинула на сиденье пакет наркоты и съебалась из машины по-тихому. Ебать какая ниндзя! Диббл и тот не понял, что она там была.
Он отводит взгляд, тяжело дышит и садится на свои ноги.
– Зато диббл увидел наркоту. Сказал нам встать к машине, руки на крышу, хотя мог… А что он мог? У него два чувака с бандитскими рожами, ретротачка и пакет наркоты. Историю про Кристи он не стал слушать. Я бы тоже не стал.
Джек опускает взгляд в пол и низко пригибается.
– Забыл сказать, – глухо говорит он, – у меня с собой был ствол. Я его долго хранил, когда-то у Леона были разборки, и он нам всем раздал оружие. Потом улеглось, все от греха подальше избавились от стволов, а я оставил. Думал, с ним безопаснее. Когда нас остановил диббл, я достал его. Мало ли что.
Флоренс опускается рядом с ним на пол и начинает гладить по спине: ему нужна помощь. Что бы ни произошло, Джеку самому от этого плохо. Семь лет… Он носит эту историю в себе семь лет?
– Считал, остановлю его. Там Гэри уже сжал кулаки, я не хотел, чтобы он диббла убил. Думал, выстрелю в плечо – тот уронит свой ствол, и мы смоемся. Свяжем, чтобы никому не смог позвонить. А в Шотландии ищи ветра в поле. Свернем под Глазго, и все. Документов он наших не видел, да и темно – что нам его показания сделали бы.
Шумно сглотнув, Джек поднимает голову и смотрит на Флоренс покрасневшими глазами. Внутри холодеет.
– Я не хотел, правда. Не хотел его убивать. Он повернулся ко мне, пуля попала в грудь. Я же не хотел, я же не убийца, Флоренс. Я… – Он пожимает плечами. – Я тачки угонял. Просто тачки.
Она машинально отводит руку и пытается осознать то, что услышала.
Он убил человека. Полицейского, который их остановил. В голове не укладывается: ее Джек – убийца. Он отнял чью-то жизнь. И, судя по тому, что он здесь, в Нью-Йорке, избежал наказания. Но…
– Пожалуйста, постарайся понять, что я не…
Флоренс машинально отстраняется: ей нужно время. В голове слишком много мыслей, они роятся и жужжат, не давая выделить даже одну главную.
Застыв, она пытается не смотреть на Джека: просто не может. Сейчас слишком рано, он поймет, всегда понимает по ее взгляду.
– После этой ночи мы завязали, – произносит он тихо. – Уехали из Манчестера, потому что жить там уже не получалось. Вздрагивали от всего.
Флоренс слышит тяжелый вздох.
– Я до сих пор вздрагиваю. Пытался об этом не думать, но все равно кошмары снятся. Ты спрашивала, почему я просыпаюсь посреди ночи? Я во сне тело тащу.
От его аккуратного прикосновения она жмурится, как от удара, и Джек сразу убирает руку.
– Ты хотела сама решить. Полагаю, все очевидно.
– Мне нужно время, – хрипло шепчет Флоренс.
– Нет, любимая. Я вижу твой ответ. – В голосе Джека сквозит горечь. – И он вполне справедлив.
Она поднимает голову, когда слышит, как он встает на ноги. Но теперь не пытается больше коснуться ее, наоборот, уходит к двери. Задерживается там на секунду, поворачивается и смотрит ей в глаза.
– Зато я сказал, что люблю тебя, – грустно улыбается Джек. – Об этом было сложно молчать.
Когда за ним захлопывается дверь, Флоренс опускает голову на колени и наконец позволяет себе разрыдаться.
Ему нужна была ее поддержка. Понимание и принятие. Все то, что дала бы ему любящая девушка, хоть он и не просил. Но это не обычное темное прошлое, и он не жертва.
Он – убийца. А она не понимает, как с этим можно жить.
Браслет «Тиффани» оставляет на коже след витой оливковой ветви.
Глава 38
Факбой
Карлайл, 2011
– Твою. Мать, – выдыхает Гэри, глядя на мертвого диббла.
Джек опирается на капот тачки: ноги больше не держат. Он смотрит на тело, потом на ствол у себя в руке, поднимает взгляд на Гэри. Все плывет перед глазами, и сейчас бы бледного не словить.
– Может, живой? – с трудом говорит он.
– У него пуля в сердце. – Гэри опускается на одно колено, но тут же отрывает его от земли. – И крови целая лужа.
Джек озирается: вокруг никого. Глухой пригород, до ближайших домов полмили, не меньше. Может, и выстрела никто не слышал. Но что им с телом-то делать?
– Я не хотел его убивать, – зачем-то сообщает он. – Ты же понял? Не хотел.
– Откуда ты только ствол взял?
– Так когда нам Леон раздавал, с тех пор остался. У тебя тоже есть.
– Я свой сдал. Нахер мне ствол? – Гэри аккуратно поворачивает диббла, оглядывает его спину. – Пиздец, тут все в крови. Надо оттащить, пока колеса не залило.
– Мы вымажемся.
– И что теперь?
– Салон изгваздаем.
– Да похуй, – вздыхает Гэри, – голые поедем. Давай, бери его за ноги и понесли.
Джек сглатывает подступающую тошноту, мотает головой. Стыдно признаться, что для него это слишком: он еще не имел дела с трупами. Никогда их даже не видел, только на похоронах, но уже в гробах и чистенькими.
– Потом блеванешь, – рычит Гэри, – если кто проедет, нам обоим пиздец. Хватай его за ноги.
– Думаешь, сейчас легко держаться?
– Ну так блюй на него. Только тащи.
Размеренно дыша и отказываясь впадать в истерику, Джек опускается к ногам диббла и пытается обхватить их негнущимися пальцами. Гэри пыхтит и просовывает тому руки подмышками, тянет на себя.
Из Джека сейчас херовый помощник: Гэри словно их обоих тащит, пока он борется с тошнотой и темнотой в глазах. Но когда вдали на дороге проявляется свет фар, они уже утаскивают диббла с проезжей части и заносят на траву позади тачки.
– Посмотри кто. – Гэри тихо опускает тело на землю и пригибается.