О том, где искать мужа, Мстиша тоже уже успела подумать, и все мысли так или иначе приводили ее к Шуляку. Найти Ратмира было лишь полдела. Нужно как-то исправить все, что она натворила, и раз уж Шуляк знал, как превратить человека в волка, то кто, как не он, мог вернуть зверю человеческий облик. Поэтому, условившись со Сновидом о побеге, Мстиша поручила ему заготовить лошадей и припасы, а главное – выведать дорогу к колдуну.
На сборы отвели три дня. Благо у Векши хватало забот с предстоящей свадьбой, и за время ее отлучек Мстиша успела приготовить вещи: теплую, но неброскую одежду, калиту серебра, запас рукоделия и даже мешочек со сладкой вяленицей.
Когда увесистая дорожная торба была собрана, Мстислава подошла к сундуку Ратмира, стоявшему у окна. В другое время она бы уже давно заглянула внутрь, без зазрения совести изучив все содержимое, но нашедшее на нее безразличие затронуло даже ее безмерное любопытство. Теперь же, уходя из терема, Мстиша вновь вступала в неизвестность. Вернется ли она сюда? Встретится ли с мужем? Ей хотелось обнять его. Хотелось положить голову на колени Ратмира и снова чувствовать, как его пахнущие липовой стружкой и лесом пальцы лениво перебирают ее волосы. Мстислава откинула тяжелую крышку и едва устояла на ногах, когда ее резко обдало волной родного запаха. Она сгребла ворох одежды, лежавший сверху, и уткнулась в нее лицом.
Великая Пряха, что же она наделала?
Только сейчас Мстиша осознала всю полноту совершенного святотатства. Всю глубину своего предательства. Она вспомнила потемневшее лицо Ратмира, его взгляд, отравленный горечью и разочарованием. Мстислава, точно змея, пригретая на груди, укусила больно и подло. Ратмир открылся ей, доверился, дал возможность уйти, и что же она?
Рука нащупала что-то знакомое, и Мстиша выудила из складок ткани шелковую ширинку. Она развязала ее и увидела свои волосы, схваченные зеленой лентой. Ратмир сохранил их. Сберег и привез домой.
Мстислава собрала одежду и осторожно положила обратно в сундук вместе с платком, оставив себе только плащ Ратмира. Он будет ее оберегом и напоминанием об объятиях мужа в далеком и – сомнений не было – трудном пути.
Хотя сердце и билось тревожно, Мстиша снова почувствовала вкус жизни. Она была готова на все, чтобы добраться до Шуляка, а если Всеславна чего-то по-настоящему хотела, то непременно добивалась своего. Теперь, когда она ясно представляла цель, к ней вернулись рассудительность и привычная уверенность в собственных силах. Мстислава испытывала легкое волнение, но не от страха, а от предвкушения. Ей не терпелось начать действовать, и оставшиеся дни до условленного срока она провела в непоседливом ожидании, без конца обдумывая и повторяя про себя каждый шаг соткавшегося замысла.
В назначенный день Мстислава проснулась с ясной головой и спокойным сердцем. Следуя задуманному, она отослала Векшу из терема с несколькими поручениями, которые должны были развязать Мстише руки на пару часов. Она попрощалась со служанкой как ни в чем не бывало, подивившись собственному хладнокровию, и, едва ничего не подозревавшая Векша скрылась за порогом, достала припасенную сумку и старую Векшину одежду. Приоткрыв дверь, она ласково позвала:
– Даньша!
Мстислава невозмутимо следила за тем, как заливаются краской щеки польщенного ее вниманием молодого стражника.
– Я Векшу на торжок отправила, да забыла наказать, чтобы морошки моченой купила нашей, медынской. – Она беспомощно хлопнула ресницами.
– Морошки, госпожа?
Даньша смущенно почесал шею, раздумывая, но муки выбора между тем, чтобы угодить красавице-Мстиславе и соблюсти скучный долг, оказались непростительно короткими.
– Догоню ее да скажу. Я мигом, одна нога здесь, другая там!
Догадливый гридин сверкнул белыми зубами и тут же умчался вслед за Векшей.
Мстиша стерла невинную улыбку с лица и проводила посерьезневшим взглядом удаляющуюся тень рынды. Дождавшись, пока шаги Даньши затихнут, она быстро накинула вотолу, натянула платок до самых глаз и, прихватив котомку, выскользнула из горницы.
Княжеский детинец всегда бывал многолюдным, полным просителей, слуг и гостей, поэтому ей не составило больших трудов прошмыгнуть через подворье, не привлекая к себе подозрений. Она проворно семенила к воротам, съежившись и не поднимая глаз от земли, и лишь сильнее втянула голову в плечи, когда мимо, не обращая внимания на замотанную в обноски простолюдинку, порывисто прошагал возвращавшийся к оставленной службе Даньша.
Мстислава решилась сдвинуть убрус с лица, лишь когда оказалась на улице. Оглядевшись и убедившись, что ее побег остался незамеченным, она поторопилась в сторону торговой площади. Первым Векшиным заданием была починка нарочно сломанного Мстиславой запястья в златокузне, которая находилась в другом конце города, поэтому их пути не должны пересечься.
Сновид ждал на окраине, как они и уговорились. Мстиша завидела его издалека. Боярин беспокойно расхаживал по грязному пятачку и то и дело с хмурым нетерпением поглядывал по сторонам. Рядом стояли небольшие сани, запряженные саврасой кобылкой, тут же била копытом землю вторая лошадь, которую держал под уздцы молодой челядин. Мстиславе, пробиравшейся через толпу, пришлось подойти почти вплотную, прежде чем Сновид наконец узнал ее. Окинув княжну изумленным взором, он дергано улыбнулся:
– Здравствуй, душа моя.
Сновид застыл в растерянности, совсем не ожидая увидеть возлюбленную в подобном обличии, но на выручку пришел слуга, который, кажется, оказался сметливее своего господина. Поклонившись, он принял у Мстиславы суму и помог забраться в сани. Опомнившись, Сновид стал суетливо подтыкать вокруг Мстиши приготовленную шубу.
– Будет тебе, – раздраженно отбросила от себя его руки княжна. – Едем, да поскорее. Времени в обрез. Того гляди меня в тереме хватятся.
Раздосадованный ее холодностью, Сновид резко вскочил в седло и сердито прикрикнул на попавшего под горячую руку служку:
– А ну, Некрашка, пошевеливайся!
Тот поспешно уселся на козлы и, залихватски присвистнув, стегнул застоявшуюся лошадь. Мстиша недовольно поежилась и натянула шубу на плечи. Она не могла отделаться от ощущения, что совершает нечто неправильное, поэтому неосознанно стремилась как можно скорее скрыться с людских глаз.
Ее терзали двойственные чувства. Понимая, что ее поступок бесстыдный и предосудительный, она ни на миг не раскаивалась в нем. У Мстиши оставалось два выбора, и оба плохие: признаться и попросить помощи или взять дело в собственные руки. Но Ратмир был ее мужем, и только она имела право решать, как поступать.
Пусть ее осудят, зато Мстислава останется хозяйкой собственной воле.
Она вздохнула и искоса поглядела по сторонам. Ее не покидало смутное предчувствие готовящейся неприятности. Задумка была хороша, но Мстиша все равно подспудно знала, будто что-то ускользнуло, будто в ее безупречном с виду полотне крылась прореха.
Между тем беглецы беспрепятственно выехали за городской вал. Сновид держался рядом с санями и все пытался перехватить Мстишин взгляд, но ей было не до того. Раньше бы она посчитала его поведение трогательным и сердечным, но нынче оно казалось ребяческим и вызывало лишь раздражение. Вместо того чтобы следить за дорогой и предупреждать опасности, он тратил время на неуместные телячьи нежности. Пока Сновид безуспешно пытался вернуть ее расположение, Мстиша каждое мгновение ожидала подвоха и не могла стряхнуть сковавшее тело напряжение.
Впрочем, когда они миновали предместье и очутились под сенью того самого леса, из которого ее когда-то вывез Хорт, тревога начала помалу отступать. Что ж, возможно, Мстислава и вправду была слишком незначительной особой при зазимском дворе, чтобы о ней переживал кто-то, кроме собственной служанки. Эта мысль могла бы показаться даже обидной, но сейчас, наоборот, обнадеживала.
Путники успели порядком отъехать от города. Дорога покамест была проезжей, и хорошо укатанный снег весело поскрипывал под полозьями. Только теперь Мстиша заметила, что все это время держала кулаки крепко сжатыми, и позволила пальцам расслабиться. Она сделала глубокий вдох и откинулась, расправляя окаменевшие плечи. На слазке нужно будет как следует обсудить со Сновидом предстоящий путь.
Стоило Мстише только подумать об этом, как сзади послышался стук копыт бегущей метью лошади. Сердце затрепетало, и Мстислава резко обернулась. Из-за поворота, который они только проехали, показался вороной жеребец. Из-под его длинных ног в стороны разлетались белые брызги снега, а в седле возвышался Хорт.
Что-то в сердце Мстиславы оборвалось одновременно с облегчением и тоской. Предчувствие оказалось не напрасным, и груз тревожного ожидания упал с души.
Княжна досадливо закусила губу и прикрикнула вознице:
– Гони!
Некрашка и Сновид тоже заметили преследователя и подстегнули лошадей. Кобыла резко рванула, и Мстиславе, которую с силой откинуло назад, пришлось ухватиться за грядку, чтобы удержать равновесие. Пригнувшись к шее коня, Сновид обернулся, хмуро глядя на догоняющего их воеводу, и Мстише совсем не понравилась появившаяся на лице боярина мрачная решимость.
Она снова оглянулась.
Хорт приближался, и теперь она могла разглядеть его прищуренные от холодной ярости глаза. Мстиша сжалась в комок, стараясь не вылететь из начавших вихлять в стороны саней. Погоня стала принимать серьезный оборот.
Разгоряченный скачкой, Сновид, кажется, не замечал грозившей Мстиславе опасности. Все его внимание было сосредоточено на воеводе. Поняв, что Хорт начинает выигрывать в гонке, боярин злобно выругался и откинул полу короткого плаща, освобождая висящие на поясе ножны.
Это стало последней каплей. Хорт был женихом Векши и другом Ратмира. Сновида же она по-прежнему любила, хотя и иной, сестринской любовью. Мстиша могла зайти как угодно далеко в своем безумстве, но допустить кровопролития не смела.
– Стой! – властно крикнула она.
Сновид кинул на Мстишу ошалелый взгляд, будто только теперь вспомнив о ее присутствии, но и не подумал послушаться. Некрашка в замешательстве переводил круглые глаза с хозяина на княжну и обратно.