– Я помогу тебе. Я спасу твоего мужа. Но в обмен я хочу самое дорогое, что у тебя есть.
Во рту у Мстиславы сделалось так сухо и жарко, что она едва сумела ответить:
– Что же?
– Твою красоту.
9. Обмен
Мстиша точно очнулась, когда смысл слов Незваны медленно дошел до нее. Быстро поднявшись с пола, она в упор посмотрела на девку. Колени до сих пор дрожали.
– Что ты сказала? – негодующе спросила Мстислава.
Незвана спокойно выдержала яростный взор княжны и невозмутимо повторила:
– Что слышала. Я помогу тебе, но взамен заберу твою красоту. Я стану тобой, а ты – мной.
Мстиша почувствовала, как кровь отливает от лица. На губах девки заиграла мерзкая ухмылка.
– Но… но… – начала заикаться Мстиша, – но тогда Ратмир не узнает меня! Тогда он решит, что…
Она схватилась за голову, осмысливая предложение Незваны. Неужели она собиралась поменяться с ней местами? Поменяться… жизнями?!
Должно быть, эта догадка отразилась на Мстишином лице, потому что Незвана уже откровенно ухмыльнулась:
– Да, он решит, что я – его разлюбезная женушка. И мы вместе вернемся в стольный град, жить-поживать да детишек наживать.
Мстислава отшатнулась, быстро-быстро качая головой.
– Ты сбрендила?! Как ты смеешь… – Вдруг какая-то неожиданная мысль остановила ее. – Ты… Ты… любишь его? – изумленно прошептала она не столько спрашивая, сколько утверждая.
Насмешливое лицо Незваны дрогнуло, и Мстише не требовалось иного подтверждения.
– Любишь! Все это время любила! Но ведь Ратмир рассказывал, как ты унижала его, как насмехалась… Каким одиноким он был…
– Потому что он никогда даже не смотрел в мою сторону! – рявкнула Незвана, сжимая кулаки. – Конечно, разве мог он, высокородный зазнайка, подумать о простолюдинке? Хотя, наверное, не будь я такой уродиной, глядишь, и не побрезговал бы, – с горечью выплюнула она.
– Но, – продолжала пораженно размышлять вслух Мстиша, – коли ты любишь Ратмира, то как можешь торговаться, когда речь идет о его жизни?
Щека Незваны дернулась. Она сделала шаг, заставляя Мстишу податься назад, и с ненавистью прошипела:
– А как можешь ты, утверждая, что ради него готова на все, даже задуматься о плате? Так ли ты любишь мужа?
Слова Незваны прозвучали громом. Что значили все эти ничтожные лишения: холод, голод, бессонные ночи, унижения? Все это можно перетерпеть. Волосы бы со временем отрасли, а кожа, умасленная заботливыми руками чернавок, снова бы сделалась шелковой. Тело бы вновь пополнело от сладких яств, а щеки зарумянились бы от солнца и вольного сна.
Все, чем Мстислава поступалась и жертвовала раньше, было сущей безделицей.
– Пока ты раздумываешь, он умирает, – безжалостно проговорила Незвана, кивнув на лавку. – С того света даже самое сильное колдовство не вернет.
Мстиша не стала оглядываться на Ратмира. Вместо этого она всмотрелась в лицо Незваны и неверяще прошептала:
– Неужели ты позволишь ему умереть?
– Не я. Ты. Ведь выбор за тобой.
– Но…
– Либо он живой и мой, либо мертвый, но твой, – холодно произнесла ведьма и жутко осклабилась одним уголком рта.
Мстишино сердце трепетало где-то возле гортани, мешая говорить. Перед глазами вдруг сплошным неразборчивым потоком замельтешили воспоминания: Ратмир, спасающий ее в темном лесу, его щека совсем рядом с ее губами, сильные руки, обвитые вокруг ее колен, его потемневшее лицо, на котором безобразно алел отпечаток ее ладони… Его смех, блестящие умные глаза, ночь, проведенная в обнимку… Лицо Ратмира, когда он пришел за ней к посаднику… Запахи и ощущения всколыхнулись в памяти и закружили голову. Свадьба, первые робкие прикосновения, их смешавшееся дыхание…
Мстислава моргнула, не разрешая себе больше вспоминать. С трудом сглотнув, она опустила глаза и выдохнула:
– Я согласна.
Варка зелья не заняла много времени, и Мстислава догадалась, что у Незваны все было наготове. Сговорились ли они со стариком? Теперь это не имело значения. Теперь, когда решение принято, Мстиша думала только о муже. Пока – муже.
Шуляк пропадал неизвестно где, и тем временем Незвана успела перетереть в ступке шкурки каких-то неведомых гадов с хрупкими желтоватыми костями, ягодами, травами, прахом от сожженных клочков волчьей шерсти и волос, которые ведьма потребовала у Мстиславы, а потом залила их чем-то подозрительно напоминающим кровь и проварила на огне.
С тех пор как ведьма получила Мстишино согласие, она сделалась точно хмельная. Мстислава еще никогда не видела ее в столь приподнятом расположении духа.
Все время, пока Незвана, вполголоса напевая, колдовала над зельем, Мстиша не отходила от Ратмира и держала его руку в своей, чутко прислушиваясь к слабеющему току жизни. Когда ведьма приблизилась к ним с перелитым в кружку варевом, Мстиша крепче сжала холодную ладонь мужа.
Незвана остановилась и диковатыми, шальными глазами посмотрела на Ратмира. В этом взгляде Мстислава с отвращением узнала масленность, с которой когда-то на нее пялился Шульга. По спине пробежали ледяные мурашки. Ей захотелось загородить мужа собой.
– Поклянись, что не отступишься от своего обещания, – велела Незвана, с неохотой отрывая взор от Ратмира.
– Клянусь, – твердо проговорила Мстиша.
– Коли нарушишь клятву, он умрет, – предупредила девка, и она только коротко кивнула. У нее и в мыслях не было обманывать ведьму.
Незвана самодовольно хмыкнула. Склонившись над Ратмиром, она велела Мстише помочь, и та бережно приподняла его голову. Без особенной ласки и осторожности ведьма открыла его рот – Мстислава невольно сморщилась, словно от оскомины, и сжала зубы в бессильном гневе – и принялась тонкой струйкой вливать в него тошнотворно смердящее зелье. В горле княжича что-то забулькало, варево полилось наружу, и Ратмир, не приходя в себя, закашлялся, разбрызгивая буро-зеленую жижу.
– Тише ты! – прикрикнула на Незвану Мстиша, заботливо придерживая Ратмира и вытирая отвратительные пятна с его лица, но та только презрительно усмехнулась в ответ.
– Ничего, коли жить хочет, сдюжит.
Когда с горем пополам снадобье оказалось внутри Ратмира, Незвана поднялась и бросила на него последний торжествующий взгляд.
– Назавтра вжиль пойдет.
– Но ведь Шуляк сказал, что… Что боги покарают того, кто вмешается в судьбу Ратмира…
Лицо ведьмы исказила усмешка, злая и страшная.
– Я не боюсь кары богов. Они меня и без того не сильно-то жалуют. – Она кивнула на Ратмира: – Как оклемается да опамятуется, исполнишь клятву.
Мстиша ничего не ответила. Выдержав долгий взгляд рыбьих глаз, она лишь отстраненно подумала, насколько же некрасива Незвана.
Но внешность не помеха ворожбе. Незвана не обманула, и со следующего дня Ратмир действительно пошел на поправку. Пришедший проведать больного Шуляк удивленно прищурился, но по своему обычаю ничего не сказал, а лишь одарил Мстишу неодобрительным взглядом.
И когда Ратмир наконец открыл прояснившиеся глаза и со слабой улыбкой позвал ее по имени, Мстиша едва не завыла в голос. Душу разрывали одновременно облегчение и отчаяние.
Когда после недолгого разговора быстро утомившийся Ратмир снова уснул с умиротворенной улыбкой на осунувшемся, но больше не мертвенно-бледном лице спокойным, здоровым сном, позади Мстиши выросла державшаяся все это время поодаль Незвана.
– Готова?
Мстислава вздрогнула и бросила полный безысходности взор на мужа. Но, наверное, впервые в жизни он не мог ей ничем помочь. Не мог защитить от неминуемого.
– Не стоит тянуть, – весело приободрила ее ведьма. – Перед смертью все равно не надышишься.
Смерть – вот единственно правильное слово для того, что должно было произойти. Ценой жизни Ратмира оказалась Мстишина смерть.
– Тебе не придется сразу прощаться с ним. Я позволю ухаживать за Ратшей, пока он спит. А когда мы будем ворковать во время его бодрствования, можешь наблюдать из угла.
Рука Мстиславы дернулась, но она вовремя остановила себя, и Незвана обидно расхохоталась:
– На твоем месте я бы поберегла эту шкурку. – Она махнула, указывая на свое тело. – Ведь совсем скоро тебе предстоит в ней оказаться!
Мстиша стиснула зубы. Ей хотелось ударить эту тварь, хотелось вылить на нее поток брани, расцарапать в клочья ненавистную рожу, но все это не имело смысла. И да, Незвана была права – не стоило еще больше уродовать эту и так уже достаточно безобразную наружность.
– Я не буду прощаться с мужем. Но дай мне время попрощаться с собой.
Незвана фыркнула.
– Смотри же, без глупостей. Помни, что он умрет, если ты попытаешься меня обмануть. Сразу после заката приходи на пригорок, где вы тогда подранили волка.
Воспоминание больно кольнуло, но Мстислава лишь кивнула и, захватив из-под лавки сумку, выскользнула из избы.
Смешно подумать, что любимым уголком Мстиши в крошечном хозяйстве Шуляка стал хлев. Но только животные не смотрели на нее презрительно, не раздавали указаний, упиваясь безграничной властью, не грубили. За это время они привыкли к ней, и, завидев ее, Зорька, старая пестрая корова, даже начинала приветственно помахивать тонким облезлым хвостом. Мстиша давно уже не обращала внимания на крепкий запах навоза, скотины и прелого сена. Сказать по правде, теперь он даже начинал ей нравиться, напоминая о ночах, проведенных с Ратмиром под очередной худой крышей на жесткой соломе.
С немыслимым ранее проворством забравшись на сенник, Мстиша уселась в своем излюбленном местечке на припасенной старой овчине, которую она стащила у Незваны. Княжна полезла в сумку в поисках серебряного зеркальца, но вместо него рука легла на теплую деревянную гладь. Выудив гребень, Мстислава некоторое время рассматривала его, а потом провела пальцами, следя за завитками папоротника. Она вдруг приложилась к гребню губами и, точно стыдясь собственных чувств, поспешно убрала его, но не в котомку, а, сама не зная почему, спрятала под рогожу. Она достала зеркальце, но понадобилось немало мгновений, чтобы собраться с духом, прежде чем заглянуть в него. Что бы она там ни увидела сейчас, это будет гораздо, гораздо лучше того, что она увидит завтра.