Прости, друг, но не фиг доверяться впередиидущим товарищам и хлопать ушами. Даже если есть чем хлопать (ишь, какие уши отрастил, кролик бронированный). На тебе ножом в глаз, мечом в пах (или что там у тебя) и сапогом под коленку. Ногой я промазал, и то лишь потому, что колени у существа оказались явно в неуставном месте, но последнее уже едва ли имело значение. Демон – помесь кроля и двуногой жучары – опрокинулся на своего соседа, а я расчистил себе место для разбега. Мне понравилось прыгать. Быстро и результативно.
С этой опоры пришлось сигать в окно. Благо подоконник широкий, как комната в хрущёбе, и высоко расположен. Разумеется, ребята сейчас сообразят достать метательное оружие и продемонстрируют мне мастер-класс по снятию с подоконника докучливого джедая-прыгуна, но пара секунд на выглянуть наружу меня есть.
Выглянув, я сразу сообразил, что тут высоковато, а через миг – что внизу наши. И что положение у них довольно-таки серьёзное: видимо, на крупный десант не хватило сил. И что им надо закрепляться близ или в башне, которую они со своего места видеть не могут. А я вижу.
– На меня! – заорал во всю мощь горла и груди одну из стандартных имперских команд. Бойцам не помешаю, по уставу отреагировать должны только командиры.
И тут же лёг – рефлекс подтолкнул сознание. По камню дробно и сухо простучали дротики, стрелы, пара металлических загогулин, которые даже на камне оставили отметины. Ах, как кстати! Отличные штуковины! Они были похожи на крохотные фламберги – мечи с волнистым лезвием – только концы были затейливо загнуты. Хороший баланс, удобные короткие ручки.
Я подхватил эти загогулины, развернулся к зале и погрозил арбалетчику, застывшему как раз напротив окна. Ещё полминуты назад его тут не было. Арбалетчик лишь бесстрастно прицелился. Удачно стоит – на лестнице, почти вровень со мной, моё сомнительное убежище с его места простреливается идеально.
Вот поэтому все остальные стрелки и метатели пока остаются в стороне – они дают своему собрату полную возможность показать своё мастерство и заодно по играть с жертвой, как с мышкой. Деться-то мне некуда, я как на ладони, по полной программе стреножен размерами бойницы.
Выстрел, незримо-стремительный, как всегда бывает с арбалетами. Будь это лук, я попытался бы отбить стрелу, тем более что загогулины в руках лежат будто влитые. Но болт – особое дело. Пришлось уходить с траектории. В момент выстрела демон слегка дёрнул рукой – специально, тут любой сообразит, чтоб мне трудно было рассчитать направление полёта. Стрелок-то мастер, ишь как со своим оружием ловко обращается.
Но я тоже не просто так себе дурачок-простачок, не зря ж Аше вложила в меня такие бабки. Спасибо ей.
Я увернулся – и тут-то понял, что тактика избрана правильная. Решение пришло, как всегда, по наитию, элементарное, как сама истина. Теперь бы пережить ещё один выстрел без ранения, и дальше можно действовать. Хорошо, что в демонах столь же явно, как и в людях, развита страсть к унижению врага. Мало его убить, надо ещё поиздеваться.
И теперь арбалетчик, хоть и мог запросто забрать у кого-нибудь уже взведённое оружие, теперь с намеренной неспешностью взводил тетиву, выбирал стрелу, укладывал её в ложбинку. Предполагалось, что эта пауза заставит меня особенно остро прочувствовать собственную беззащитность и неодолимую близость смерти. Хорошо, что с такого расстояния парень не может во всех подробностях разглядеть моё лицо (впрочем, хрен его знает, на что он способен, я в демонском зрении мало понимаю).
Я старался продемонстрировать внимание к своему дальнобойному противнику, но одновременно косился и наружу. И, заметив, что один из офицеров смотрит в мою сторону, многозначительно махнул загогулиной в визуализированном приказе: «Вперёд и за угол». Уверен, когда они увидят башенку, сами всё поймут.
В тот же миг болт коротко взрыл воздух. Ещё один уворот и удачный – спасибо, Одей. Даже отвлёкшись, я вышел сухим из воды.
Снова прицелился. Я холодно улыбнулся арбалетчику и швырнул в него загогулину. Та не зря лежала в руке, словно меч в хороших ножнах – в полёт она ушла так же легко и точно, как нож. В тот момент, когда человек целится, он не может воспринимать происходящее вокруг во всей полноте, демоны в этом смысле были устроены, в сущности, так же, как люди. Мой противник привык, что я не противодействую. Лишь уворачиваюсь. Среагировать на мою атаку арбалетчик не успел.
А я тут же отскочил к внешнему краю бойницы и выглянул наружу. Ага, мой сигнал восприняли, под бойницей вперемежку чужие и наши. Можно рискнуть прыгать.
И я прыгнул. Приземлившись, без малого не подвернул ногу, пришлось сесть на задницу и уже из этого положения отбиваться от прифигевшего с таких раскладов демона. Слава богу, что прифигевший, иначе б всё было намного сложнее. Спустя несколько секунд мне на помощь пришёл боец. Человек. Свой. Просто незнакомый.
Он дал мне возможность подняться, и дальше мы какое-то время отбивались от демонов вместе. Потом появился ещё один, ещё, и меня оттолкнуло к стенке, потому что ребята привыкли биться в строю, а у меня по части строя до сих пор было не всё гладко.
– Туда! Надо пробиваться туда! – заорал я, указывая на арку. Именно она вкупе с прилегающей к ней стеной заслоняла от бойцов облюбованную мною башенку.
– А что там?
– Там место удобное, чтобы закрепиться!
– Слышали? Офицеру передайте!
– Передайте офицеру, что за аркой есть где закрепиться!..
– Офицер велит одиночку к нему!
И я поспешил прочь от схватки, уворачиваясь от свежих бойцов, которые с решительностью танков ломились на помощь своим подуставшим товарищам. Тут всё было понятно, как апельсин – сперва я должен представить командиру отряда свой личный знак. До того момента мои советы не более чем брех постороннего перца в ситуации, когда офицер отвечает головой за каждый шаг своих подчинённых. А может, и после представления я останусь чужим – если у офицера не было соответствующей заметки в письменном приказе.
Командира отряда я не узнал.
– Серт? – крикнул он мне. Мотнул головой, посмотрев на мой личный знак, мол, вижу. – Что там?
– Башенка, которую можно очистить и занять. Очень удобная.
– Далеко до неё?
– От арки – метров семьдесят.
– Сколько?
– Ну, сто шагов примерно.
– Отвечаешь, что это осмысленно?
– Да.
– Очистить арку и пробиваться к башне. Выполнять! – и пояснил мне уже намного тише, чем своему вестовому: – Мне предписано оказывать содействие и доверять суждениям.
– Как понимаю, тут надо именно укрепиться?
– Именно так.
– Тогда всё правильно.
– Поле уже перестало действовать?
– Не могу знать, я не эксперт.
– Ясно. – Было сказано тоном, свидетельствующим, что ни фига тут не ясно, но задавать вопросы рискованно – можно выйти за пределы своей компетенции.
За происходившим далее я наблюдал отстранённо, ибо других вариантов у меня не осталось. Фигово, если уж по правде, я мог видеть, высовываться было рискованно, а приказы и сведения от вестовых офицер мне не озвучивал. Он и не был должен, и, наверное, оберегал от меня информацию строго по уставу. И в бой не гнал – едва ли у него есть на это право. Я торчал здесь, понимая, что являюсь чем-то вроде последнего ресурса на крайний случай. Да и то, тогда меня в бой отправит необходимость, чужой офицер и тут останется в стороне.
Там, впереди, бурлил бой. Солдаты сумели всё-таки пробиться к башенке, очистить её и закрепиться там (мне удалось устроиться на самом верхнем этаже башни, в верхнюю бойницу стало видно лучше и больше). Ненадолго подходы к башне были потеряны, оживившиеся демоны насели в надежде отбить крохотный, но удобный форпост обратно. Безуспешно. Имперцы ударили навстречу подкреплению и с трудом, но очистили всю кромку стены до надвратных башен.
А снизу уже лезла пехота, вооружившись подходящими для этой цели магическими стремянками.
К ночи эта часть крепости почти полностью оказалась в наших руках. Уже в сумраке позднего вечера я встретился с Аканшем у ворот главной замковой башни, где только-только начался бой наших и местных магов, да такой, что камни стен поскрипывали.
– Не рухнет? – опасливо спросил я своего зама, косясь на вылетающие из бойниц зеленоватые клубы света.
Аканш с многомудрым видом оглядел гигантский донжон. Судя по его размерам, чародеям внутри было где развернуться. Ишь, как усердствуют! Им, видно, тоже хочется поскорее с этим закончить.
– Не должен, не должен. А и рухнет, так не жалко.
– Жалко будет, если рухнет на нас.
– Кхе… Да уж. Как там было?
– На распределяющей башне? Весело было. Как тебе штуковина? – я покрутил в воздухе боевой загогулиной.
– Ничего штуковина. Такие у нас называют «хвостом дворняги». Видишь, как конец загибается? Только они обычно парные. Хочешь, пару бойцов пошлю отыскать второй «хвост»? Там уже всё зачистили.
– Давай. Скажешь им, что вторая торчит в переносице демона-арбалетчика, который на лестнице валяется. Чтоб им проще было искать.
– Лады… А неплохо всё получилось! Быстро взяли центральные крепостные звенья.
– Это – быстро?!
– Это – быстро. Очень быстро. И, значит, нас всех очень скоро покормят! А не «кого-то сейчас, кого-то потом, кого-то только завтра». Пусть поспать не всем удастся, но уж поесть – это наверняка!
Я вздохнул. Брюхо и правда подвывало.
– Серт! – окликнул меня вынырнувший из полумрака адъютант. – К Главнокомандующей.
Ночь падала на замок хлопьями, как снег, поглощала стену за стеной, башню за башней. Вослед ей магия и расторопные человеческие руки зажигали огни, огоньки и целые огненные фигуры, ткавшие в текучей демонической ночи образ совершенно другого замка. Это зрелище было великолепно и жутко в одно и то же время, им хотелось любоваться, от него хотелось бежать. Прерывистой глыбой огня вырастала передо мной твердыня, кажущаяся адовым близнецом тех замков, что строили в Империи. И я медлил шагать по подёрнувшимся оранжевыми отсветами ступеням к вершине этой титанической крепости. Она казалась мне пастью Молоха – такой, какой её раньше изображали в аллегорических картинах.