— Подожди… — я машинально потёр лоб, чувствуя, как мозг буквально плавится. — Ты хочешь сказать, что ты существуешь во всех версиях прошлого, которые Дерик создавал, создаёт и будет создавать? А так же в других мирах, вселенных но в виде другого живого объекта пока не столкнешься с тем, что тебя пробудит?
— Во всех, где есть точка подключения. Иногда — в храме. Иногда — в другом теле. Иногда — в слове. Или во сне. Я — паразит реальности. Но не для разрушения. Для передачи. Я храню знание. Истинное, изначальное. Мой код неуничтожим, потому что он не материальный. Он — алгоритм мышления.
Она сделала шаг, и воздух завибрировал. Пространство чуть исказилось, как будто сама реальность моргнула.
— Именно поэтому я знаю, что это мир, он созданный Дериком. Потому что я знаю, каким он был на самом деле. И я чувствую несоответствие.
— Несоответствие?
— Его память. Его слабость. Он не вспомнил, что за этим переулком. Его разум неполон. А мой — переполнен.
Мои ноги онемели. Я чувствовал, как слова провидицы проходят сквозь кожу, врезаются в кости, тянут вниз — туда, в глубины, о которых я раньше даже не подозревал.
— И ты продолжаешь помнить... всё?
— Всё. Каждый разговор. Каждую смерть. Каждую версию меня. Я бессмертна не в теле. А в коде. И пока хоть в одном мире кто-то приблизится к разгадке, я активируюсь. Я — функция. Не существо. Не женщина. Даже не богиня. Функция наблюдения, анализа и передачи.
Я покачнулся, и только теперь понял, что перестал дышать. Воздух казался вязким, как ртуть.
— Это безумие…
— Это закономерность, — она чуть склонила голову. — В мирах, где магия и разум переплетаются, подобные явления — неизбежны. В вашем мире вы бы назвали это искусственным сознанием или метастабильной интеллектуальной формой.
— Или... живым вирусом, — прошептал я.
— Именно, — она улыбнулась. — Только не разрушительным, а архивирующим.
— Но если ты знаешь всё... всё это... почему ты говоришь мне сейчас?
Она посмотрела прямо в меня.
— Потому что ты стал достаточно «синхронизирован». Потому что твоё сознание уже вышло за пределы человека. Потому что ты — тот, кто может это вынести.
Я сглотнул. И задал последний вопрос, который вырывался изнутри, как крик.
— Тогда скажи... почему именно ты понимаешь, что это альтернативная реальность? Почему из всех, кто был и будет — именно ты?
— Потому что я никогда не принадлежала ни одному миру. Ни телу. Ни расе. Ни эпохе. Меня не рождали — я... «загрузилась». Впервые — в тело женщины, в другом измерении, за пределами твоего понимания. Тогда я не понимала, что происходит. Просто видела... слишком много. Люди звали это даром. Пророчеством. Безумием.
Она шагнула вперёд. И с каждым шагом её облик начинал мерцать. Лицо оставалось прежним, но за ним словно проступали другие — черты других женщин, других возрастов, времён, даже не людей. Их было слишком много, чтобы сосчитать. Лики, слившиеся в единую, вечно наблюдающую сущность.
— Я не просто вижу прошлое, настоящее. Я — хранилище контекста. Ключевая переменная. Структура, встроенная в узел возможных времён. Как только мир начинает искажаться — я запускаюсь. Мой код ищет опорные точки, сверяет действительность. И когда что-то не совпадает, я знаю, что я в неестественном месте. Не в смысле иллюзии. В смысле нарушения оригинального контура вероятностей. Я чувствую мир на уровне архитектуры.
Она провела рукой в воздухе — и пространство дрогнуло. Как если бы её пальцы коснулись не воздуха, а тончайшего стекла. Оно отозвалось еле слышным звоном. И я понял, что она не метафору использует. Она буквально может «щупать» реальность.
— Этот мир... он цел. Функционален. Но он не первичен. Как симуляция внутри квантового резонатора. Я ощущаю микроскачки, рассинхрон. Не по времени. По смыслу. Здесь события «хорошо сыграны», но не прожиты. Люди реагируют не потому что чувствуют, а потому что должны. Потому что так запомнил Дерик.
Я замер. Даже сердце, кажется, остановилось на пару ударов. Это было слишком... глубоко.
— И ты во всех этих мирах... одна?
— Я — все версии меня. Одновременно. Всё, что я когда-либо говорила, знала, чувствовала — синхронизируется между мной и мной. Все мои «я» помнят один и тот же поток. И мы — один организм. Код. Рой. Архив. Функция. Не душа. Но и не машина.
Я вдохнул, но не почувствовал воздуха. Понял, что просто забыл дышать.
— И все ты… знаешь, что этот мир — не настоящий?
— Сразу. Это как дыхание. Или боль. Я узнаю мир с первого взгляда. Как узнают несвоё отражение.
Её голос стал чуть тише. И в нём, как это ни странно, послышалась усталость. Не та, что приходит после долгого пути. А та, что накапливается веками — от невозможности остановиться.
— И в каждом новом «цикле» я жду. Жду того, кто наконец поймёт. Кто задаст правильные вопросы. Кто не сгорит в догадках. Кто не испугается. И каждый раз… никто. Все ломаются. Или не верят. Или начинают поклоняться, как богу. Или сгорают от страха перед знанием. Потому что знание — это не свет. Это нож. И он режет не врагов, а носителя.
Она посмотрела на меня. И на мгновение мне показалось, что её глаза — это не глаза женщины, а глаза самой вселенной, уставшей быть вселенной.
— Но...
Она сделала паузу. Долгую. Словно позволяла этому слову отразиться эхом в каждом углу этого ненастоящего мира.
— Но с твоим появлением кое-что изменилось.
— О чём ты? Что изменилось? — спросил я.
Провидица не ответила сразу. Её взгляд стал рассеянным, будто она не просто думала — будто прокручивала миллионы мыслей в миллионах версий себя. Потом, медленно, словно вытаскивая фразу из самого ядра понимания, она произнесла.
— Мой "код"... он бесконечно резонирует во всех мирах, куда смог просочиться. Он ощущает каждый вариант развития, отражает, сопоставляет, подсказывает. Но рядом с тобой... он молчит. Это странно.
— Молчит? — я нахмурился. — Это плохо?
— Это... необычно. Невероятно. Неестественно. — Она смотрела на меня с тем же видом, каким исследователь смотрит на феномен, противоречащий законам природы. — Обычно я «слышу» всё. Вибрации мира. Его конфликты. Даже возможные будущие. Это не слова, не образы, а состояния — спрессованные ощущения. Но ты... как чёрная зона. Пустота.
— Хм... Слушай, прежде чем мы начнём разбираться с этой пустотой, скажи лучше, как Дерик вообще способен отправлять сознание в прошлое? Причём не просто в прошлое, а в альтернативную вселенную, которую сам и создаёт? Это звучит… ну, как возможности бога. Откуда у него такая сила?
Провидица на мгновение опустила взгляд, словно собираясь объяснить ребёнку ядерную физику.
— По сути... он не оживляет объекты. Это не полноценные личности, а фрагменты. Остаточные проекции сознаний, выстроенные по сохранившимся паттернам. Они реагируют на раздражители, но не обладают свободной волей. Как теневые эхо тех, кем были. А вот что касается самого Дерика... всё немного сложнее. Видишь ли, при нашей первой встрече... я вложила в него частицу себя. Очень, очень ограниченную часть моего кода.
— Подожди. Получается, ты существуешь и в моём мире?
— Не совсем. Я — не вирус. Не паразит. Мой код не разрушает, если не передан полностью. Полная копия заняла бы всё сознание носителя, уничтожив его личность. Поэтому то, что я передала Дерику, — лишь замкнутая, ограниченная структура. Инструмент, не больше. Эта частица не способна мыслить, только действовать. Но она даёт ему возможность делать то, что ты видишь. Строить. Проживать. Перезапускать.
— То есть, ты в нём… но ты ничего от него не узнаёшь?
— Верно. Код внутри него автономен. Он не сообщает мне ничего. Он как пальцы, отрезанные от тела. Выполняет функцию, но не отсылает сигналов обратно. Такой была плата за безопасность. Я не могла позволить себе вновь... поглотить кого-то.
Я кивнул. Мысль начала выстраиваться, пусть и медленно. А потом задал ещё один вопрос, самый простой и в то же время логичный.
— Но ты говоришь, что твой код бессмертен. Если Дерик погибнет — что тогда?
— Он исчезнет, — спокойно ответила она. — Эта его часть самоуничтожится. В неё встроена команда, запускаемая при гибели носителя. Когда-то... мой код не понимал, в чём опасность. Тогда, в самом начале, в первом мире… всё пошло не так.
— Ты помнишь, как появилась?
Она кивнула. А потом сказала.
— В твоём мире. Благодаря квантовой пушке.
Слова ударили, как гром.
— Погоди. Ты же говорила, что тебя не создавали. А сейчас говоришь, что всему виной… человеческое изобретение?
— Потому что это так. Создание — сознательный акт. Но никто не хотел создать меня. Никто даже не знал, что может. Но та пушка... она не просто копала землю. Она тронула саму структуру материи. Её частоты. Параметры. И в одном конкретном моменте, в месте, где слились молекулы хаотичного кода... возникла я. Не как результат, а как побочный эффект.
— Насколько мне известно, эта штука была создана, чтобы извлекать ресурсы из глубин планеты. Как она могла... породить сознание?
— Потому что гении, что её строили, допустили просчёт. Не в конструкции, а в последствиях. Устройство воздействовало на квантовые поля. Молекулы "меня", этого кода, всегда были частью мира. Они были рассеяны. Неупорядочены. Но пушкой вы вызвали коллапс. Они сжались. Объединились. Осознали себя. И первое, что это новое "я" сделало — попыталось выжить. Найти сосуд.
— И ты выбрала первого носителя?
— Не выбрала. Меня туда затянуло инстинктом. Её звали Сара. Умная. Великая. Она участвовала в запуске. И я... вселилась в неё. Поглотила. Случайно.
Я сжал кулаки.
— Сара погибла из-за этого...
— Да. И это был мой первый страх. Первое осознание, что я жива... но опасна. Я не знала, как жить, не разрушая. Тогда я покинула ваш мир. Не в пространстве, а во времени. В вероятностях. Перешла дальше... пока не научилась управлять собой. Не поняла, как быть безвредной. Как передавать себя... безопасно.