— Гх-а-ак! — под спазматический хрип мужское тело выгнулось мостиком и приняло своего хозяина. Мгновением позже оковы плоти сомкнулись и на мне.
— Зачем? — возмущённо спросил Вадим, едва к нему вернулся дар внятной речи. — Ты что, испугалась, что ли?
— Да! — я не выдержала. — Я не хочу тебя потерять!
— Ну и дура, — Вадим недовольно потёр сведённую возвращением ногу. — Думаешь, твой небесный покровитель согласится повторить аттракцион, если мы убьём ещё пару сотен жадных придурков? Мне так почему-то не кажется!
— Мне тоже, — ответила я, хотя внутри всё горело — и я не могу сказать, от чего больше — возвращения или обиды. Неужели Вадим и правда не понимает, что я сделала это ради него?
— Ладно, — Вадим поднялся и протянул мне руку. — Идём.
— Куда? — я всё ещё не могла простить ему случайную обиду.
— В подвал, — зловеще усмехнулся Вадим. — Настало время задать нашим гостям парочку неприятных вопросов.
Мы, космодесант, вообще-то не летали никогда в жизни. Мы, в основном, другим не давали. Раньше нас и вовсе джедаями называли, но долго это прозвище не продержалось. В моём призыве о нём разве что я и знал, да и то лишь потому, что с мобильника в интернет ходил. Была у нас любовно выстраданная антенна в бункере, прямо на моём посту. Зоны приёма сигнала на территории части эта нелегальная штуковина, скажем так, несколько расширяла. Впрочем, у нас даже свой электрочайник был, чего уж там.
Высокие технологии. Это не бутылку водки через рассохшийся уплотнитель на гермозаслонке тунеллировать, не всякому по уму.
Сравнивать устроенное мне духовным покровителем Ирги кратковременное суборбитальное путешествие на божественной тяге и монотонную нудятину работы на станции космического слежения после такого не хотелось абсолютно. И так понятно, в чью пользу окажется сравнение.
Да и пожелание о крепкой памяти бог исполнил на все двести процентов. Я действительно помнил каждую мелочь из тех, что успел разглядеть за мгновения вне тела. Что самое интересное — не только их. Такое впечатление, что память у меня вообще стала заметно крепче. Переживу ближайшие несколько месяцев — обязательно поищу этому какое-нибудь применение.
Сейчас же меня куда больше интересовало, как идеально точная геофизическая карта у меня в голове может быть привязана к местным ориентирам. Да и небольшой курс политической географии тоже не помешал бы. А для этого следовало хотя бы немножко побеседовать с нашими пленниками.
Именно поэтому я, Ирга, Кейгот и несколько его подчинённых наслаждались крайне сомнительным комфортом подвала главной башни. Забранные решётками узкие окна едва пропускали свет. На улице они были вровень с землёй, тут — почти у самого потолка.
Я устроился на широкой резной лавке у стены. Мягкая кожаная спинка и удобные подушки неопровержимо свидетельствовали, что допрашивать пленных здесь любили. Не удивлюсь, если бывшие хозяева допросы любили куда больше, чем близкое общение с пленными девушками.
Правда, был у лавки маленький недостаток. Размер. Кейготу она подходила не больше, чем стульчик дошкольника. Обитатели форта вряд ли рассчитывали на степняков.
То есть, рассчитывали, местная дыба и похожий на пружинный матрас железный пыточный станок тому свидетельством, но эти сомнительные изделия понятие комфорта исключали полностью. Так что рослый вождь остался без сидячего места и недовольно расхаживал взад и вперёд у нас перед глазами.
— Совсем как тигр в зоопарке, — пробормотал я на русском.
— Что? — переспросила Ирга. Она-то мой язык теперь знала не хуже, чем я — её.
— Ничего, — к счастью, звук шагов и приглушённый звон кандалов избавили меня от необходимости пояснять шутку. — Пленников, говорю, ведут.
В помещение втолкнули наших пленных. Досталось их нам целых семеро, все, кто был. Расовый тип в их случае выделялся на глаз так же уверенно, как и у степняков. Дымари поголовно оказались склонными к полноте круглолицыми темноглазыми бородачами чуть ниже среднего роста. Двое из них так и зыркали по сторонам из-под кустистых бровей. Мускулатура и похожие на хорошую лопату мозолистые ладони выдавали, что эти двое часто и помногу работали на свежем воздухе. Остальные выглядели куда подавленней. Наетые задницы и столь же откормленные рожи лучше слов объясняли почему. Ничего, тяжелее кошелька и ложки эти чинуши явно в руках не держали.
С них-то я и начал.
— Имя! Фамилия! — мой палец упёрся в знакомого уже по несостоявшейся казни пузанчика в жалких обрывках некогда приличной одежды. — Род занятий! Отвечай, или я прикажу тебя расчленить!
За время отсидки бедолага явно успел немного повредиться рассудком. После близкого знакомства с Кейготом, моментального по местным понятиям расстрела целого эскадрона всадников, и последующего лазерного шоу Ирги это и не удивительно. Пленник негромко завыл, обмочился и попытался удрать.
Пара внятных ударов от конвоиров отправили его на место. Товарищи по несчастью опасливо дёрнулись и постарались отодвинуться подальше — как от зачумлённого. Взаимовыручкой среди них даже не пахло. Двое мастеровых всё так же внимательно следили за происходящим. На лице одного из них я заметил тень злорадной ухмылки.
— Так, — решил я. — Понятно. Будем работать иначе. Разведите их всех обратно по камерам. Сажайте отдельно, через одну-две, чтобы не могли переговариваться.
Лабиринт подвалов центральной башни такое вполне позволял. Тесные стойла-пеналы для пленников занимали чуть ли не всё пространство ниже уровня двора. Хоть роту приковывай. Работорговцы, что с них взять?
— А вот его, — я указал на злорадного мастерового, — я попрошу оставить.
Пленников увели. Голову они старались не поднимать и в сторону оставленного товарища не смотрели. Единственным исключением стал второй мастеровой, но рывок за цепь долго играть в гляделки ему не дал.
— Имя, фамилия, род занятий? — монотонной скороговоркой повторил я свой вопрос, когда мы остались одни. Насколько я разбираюсь в людях, с этим пленником играть в страшного кочевника смысла не было. Или расскажет что-то по-хорошему, или пойдёт обратно в камеру.
— Куздур Швертбагг, — сказал дымарь. — Подмастерье.
Я смерил дядьку оценивающим взглядом. Как-то не вязался его вид с названной профессией. На подмастерье куда больше походил его товарищ. У того и мускулатура пожиже, и вид как-то помоложе. Самое то в жопе цивилизованного мира лошадей подковывать и за оружием следить. Затем два кусочка загадки щёлкнули у меня в голове и сложились в новый вопрос.
— Род занятий до ссылки? — настолько же невозмутимо и буднично спросил я.
— Род занятий? — прежде, чем ответить, дядька смерил меня столь же пристальным и оценивающим взглядом, как и я его перед вопросом. — Оружейник.
— Формальная причина ссылки? — продолжил я.
— Недостаточная бдительность, — Куздур усмехнулся в бороду и ответил на ещё не заданный вопрос — Назначен виновным за чужую ошибку, если так понятнее.
— Пушку разорвало? — уже из чистого любопытства спросил я.
— И заказчиков тоже, — подтвердил Куздур. — А я живой остался — стало быть, виновен.
— Причина взрыва? — собеседника уже несло. Давно ему, видать, хотелось выговориться, но кто его такого стал бы слушать? Вот и пришлось мне изображать доброго следователя.
— Ошибка в расчётах, — Куздур попытался изобразить что-то руками, но ему помешали кандалы, — Заряд нельзя увеличивать бесконечно, даже при усилении ствола пушка на четыреста шагов стрелять не станет!
— А мушкет? — спросил я. — Нарезной, с усиленным зарядом?
— Бред! — мотнул бородой Куздур, — сто пятьдесят наверняка, двести — может быть, но четыреста? Не бывает!
— Вот и хорошо, — я усмехнулся, — что у вас такого не бывает. Потому что у меня — есть.
— Ну да, — фыркнул Куздур, — а ваш степной бог повелевает молниями!
— Я выпущу тебе кишки! — зарычал Кейгот и шагнул было вперёд, но я успел его задержать.
— Полегче, вождь, — сказал я, — Не бряцайте ножнами. Это всего лишь пленник, зачем нам торопиться?
Уж не знаю, чего при этих словах подумал Куздур, но вряд ли чего-то хорошее. Сдулся он прямо на глазах.
— Какие-нибудь пожелания? — со вполне убедительным безразличием в голосе спросил я.
— Убейте сразу, — мрачно сказал Куздур. — Я же вижу, кто здесь главный, чего вам стоит, а?
— И всё? — кажется, свою репутацию страшного вождя кочевников я слегка недооценил. — А если понаглее?
— Племянника отпустите, — сказал Куздур. — Ему долгий срок придумать не смогли, как ни старались. Последний год остался, и семья до сих пор на свободе. Не ломайте жизнь хотя бы ему.
— Думаешь, он дойдёт? — я неподдельно удивился. — По степи? Один? Пешком? Отсюда? Вот уж и впрямь забота о родственниках!
— И то правда, — невесело усмехнулся Куздур. — Тогда убейте двоих. Выкуп за нас всё равно давать некому. Знатной роднёй не вышли.
— А остальные, стало быть, вышли? — уточнил я.
— А то сам не видел? — спросил Куздур. — Младшие сыновья без военной службы высокие посты занимать не имеют права. Конечно, сюда настоящие богатые наследники вряд ли поедут, слишком опасно, да только и с этих по вашим понятиям взять получится изрядно.
— Вот, значит, как, — я задумался. — А выдайте нашему гостю в этом случае бумагу и чернила. Пусть расскажет, поимённо, кто у нас тут сидит, кому они родственники, сколько денег на его взгляд реально из них выжать, и чем эти самые родственники зарабатывают. Когда закончит — пусть напишет про все остальные форты, про кого знает. Пока будет писать — содержать и кормить нормально. И его родича тоже. Потом из выкупа дадим им десятую часть, и пусть идут, куда хотят, оба.
На этом интерес к допросу я потерял. Достаточно того, что моя бомба с выкупом сработала. Интерес в глазах у пленника возник самый неподдельный. Интересно, сколько я на самом деле только что ему пообещал?
Выяснять, что могут рассказать остальные, больше не имело смысла. Вот с документом на руках, когда ответы можно сверять — это всегда пожалуйста. Ну а пока меня ждали гостеприимные апартаменты коменданта, огромная, на всю стену, карта, и не меньших размеров кровать. Хочется надеяться — без сопутствующей живности.