- Бекки, я вовсе не собираюсь молодеть. Мне стоило слишком больших усилий добраться до нынешней стадии одряхления, и я намереваюсь насладиться ею подольше. Прекрати молоть языком и дай человеку спокойно поесть.
- Слушаюсь, сэр. Ты есть старый козел.
Джубал уже собрался уходить, когда в кухню вошел «Человек с Марса».
- Отец! О Джубал! - Майк схватил его в объятия и расцеловал.
Джубал мягко высвободился из рук Майка.
- Ты уж не маленький, сынок. Сядь и поешь спокойно. А я посижу рядом.
- Да что я - затврака не видал, что ли? Я пришел, чтобы увидеться с тобой! Сейчас мы отыщем тихонькое местечко и поговорим.
- Здорово придумано!
Они нашли пустую гостиную. Майк тянул Джубала за руку, как взволнованный малыш, встретивший, наконец, своего любимого деда. Он выбрал для Джубала кресло поудобнее, а сам растянулся рядом на кушетке. Они были в той стороне крыла здания, где находилась посадочная площадка. Высокое французское окно выходило прямо на нее. Джубал встал, намереваясь развернуть свое кресло так, чтобы свет не бил прямо в глаза, и с некоторым раздражением обнаружил, что оно развернулось само. Видимо, дистанционное управление предметами облегчало труд, а, может быть, и экономило деньги (во всяком случае на стирку белья - его измазанная соусом рубашка была так чиста, что утром он снова надел ее), и ему явно отдавали предпочтение перед громоздкими механическими приспособлениями. Тем не менее Джубал еще не привык к телепатическому контролю, осуществляемому без проводов и кнопок, - его это удивило так же, как механические экипажи - почтенных смирных лошадок в годы, когда Джубал появился на свет.
Вошел Дьюк, принес бренди. Майк поблагодарил его:
- Спасибо, Каннибал. Нанялся в дворецкие?
- Кому-то надо делать и эту работенку, Чудище. Все мощные умы по твоему повелению вкалывают, как рабы, под знойными микрофонами.
- Ничего, через пару часов они закончат, и ты снова сможешь вернуться к своей электронной ерундистике. Дело сделано, Каннибал! Очко!
- Весь проклятущий марсианский язык под одной обложкой? Чудище, пожалуй, мне надо проверить тебя на предмет перегоревших пробок!
- О нет! Это только те первичные знания, которые у меня есть… точнее, были, - мой мозг сейчас больше похож на пустой мыльный мешок. Высоколобые, вроде Стинки, будут еще сто лет летать на Марс в поисках того, чего я никогда не знал. Но я тоже провернул клевую работенку - шесть недель субъективного времени, если считать с той минуты, когда мы разошлись с ритуала «Разделения Воды» в пять часов или сколько там было… а теперь наши несгибаемые переписчики будут завершать свое дело, пока я стану лодырничать. - Майк потянулся и зевнул. - Прекрасное ощущение. Всегда, когда заканчиваешь работу, чувствуешь себя отлично.
- Ничего, ты их всех тут же запряжешь во что-нибудь новенькое - еще не вечер. Босс, это марсианское Чудище само не знает покоя и никому его не дает. Это он в первый раз за два последних месяца позволил себе чуток отдохнуть. Ему бы записаться в «Анонимные работяги»… А еще лучше, если вы будете навещать нас почаще. Вы на него оказываете благотворное воздействие.
- Такое ни на кого не оказывал и, надеюсь, не окажу.
- Ладно, убирайся, Каннибал, и прекрати свое вранье.
- Вранье, вот уж сказал! Сам меня превратил в патентованного правдолюбца… а в тех кругах, где я вращаюсь, это качество ни к чему. - Дьюк вышел.
Майк поднял бокал.
- Разделим воду, отец!
- Утоли жажду, сынок.
- Ты есть Бог.
- Майк, я еще могу примириться с этим, когда слышу от других, но ты, пожалуйста, перестань величать меня на такой манер. Я знал тебя еще в те времена, когда ты был только «яйцом».
- О'кей, Джубал.
- Вот так-то лучше. С каких пор ты стал пить с утра? Если начать в твоем возрасте, то желудок ты испортишь в два счета. И уж вряд ли тебе удастся дожить до моих лет и стать таким же счастливым старым пьяницей.
Майк бросил взгляд на свой бокал.
- Пью, когда мы разделяем воду. На меня алкоголь не действует, как и на большинство остальных, если, конечно, мы сами не захотим опьянеть. Как-то раз я разрешил себе напиться до чертиков. Очень странное ощущение. Вовсе не благо, как я грокк. Что-то похожее на телесную смерть, но без самой смерти. Сходного эффекта, только без всякого вреда для себя, который пришлось бы возмещать, я могу достичь, впадая в транс.
- М-да, должно быть, так экономически выгодней.
- Э-э-э… Наши счета за алкогольные напитки и без того весьма скромны. Вообще содержание храма обходилось нам дешевле, чем тебе - содержание твоего дома. Если исключить затраты на постройку и реквизит, то оплачивать приходилось только кофе да пирожные - у нас ведь другие развлечения. Наши потребности столь малы, что иногда я не мог придумать, куда девать деньги, которые к нам текли ручьем.
- Тогда зачем вы собирали пожертвования?
- А? О, с них обязательно надо брать деньги, Джубал. Олухи ведь не ценят того, что получают задарма.
- Ну я-то ведь это знаю давно, но не был уверен, что и ты дошел до такой мысли.
- О да, я хорошо грокк олухов, Джубал. Начал я с того, что проповедовал бесплатно. Ничего из этого не получилось. Нам - людям - нужно изрядно измениться, чтобы уметь принимать бесплатный дар и ценить его. Теперь они не получают даром ничего, пока не дойдут до Шестого Круга. К этому времени у них появляется умение принимать… Принимать ведь труднее, чем отдавать.
- Хм… сынок, думаю, что ты можешь написать книгу о психологии человека.
- Уже написал. На марсианском. Пленки у Стинки. - Майк с наслаждением отпил из бокала. - Хоть понемногу, но все же мы пьем. Некоторым из нас это нравится больше - Саулу, мне, Бену и кое-кому еще. Я научился делать так, чтобы возникал сравнительно небольшой эффект, который зато долго держится и превращается в эйфорическое чувство сближения, по характеру похожее на погружение в транс, но без полного отключения. - Он отпил еще глоток. - Именно этим я и занимаюсь сегодня утром - позволяю себе погрузиться в ощущение покоя и мягкого света, чтобы с радостью встретиться с тобой.
Джубал внимательно посмотрел на Майка.
- Сынок, тебя что-то серьезно беспокоит.
- Да.
- Ты хочешь поговорить об этом со мной?
- Да. Отец, для меня всегда было высочайшим благом разговаривать с тобой, даже если меня ничего не беспокоило. Ты - единственный человек, с которым я могу разговаривать, зная, что он меня грокк и его ничем нельзя шокировать. Джилл всегда тоже грокк, но если меня что-то грызет, то это тут же передается ей, причем в усиленной степени. С Дон - то же самое. Патти… Патти всегда снимает мою боль, но при этом прячет ее где-то глубоко в себе. Все они слишком ранимы, чтобы разделять с ними во всей полноте то, что я еще сам не могу грокк и взлелеять, прежде чем разделить. - Майк говорил очень проникновенно. - Нужна исповедь. Это хорошо понимают католики. И у них есть большой отряд сильных людей, которые способны выслушивать исповедующихся. Фостериты прибегают к групповым покаяниям, они проводят их публично и тем сразу снимают тяжесть со многих душ. Мне тоже придется ввести исповеди на ранних стадиях очищения… О, мы и теперь их практикуем… но от случая к случаю, когда пилигримы фактически в них уже не нуждаются. Для этого нужны очень сильные личности - «грех» ведь редко соединен с подлинной скверной, но грех - это то, что сам грешник грокк как грех, и когда ты грокк вместе с грешником - это причиняет тебе сильную боль. Мне это хорошо знакомо. - Майк продолжал очень серьезно: - Одного блага еще не достаточно. Его всегда оказывается мало. Вот это и было одной из первых моих ошибок, ибо для марсиан благо и разум - синонимы. А у нас ведь не так. Возьми Джилл. Ее «благость» была совершенна, когда мы с ней встретились. Но в ее сознании все было так перемешано, что я чуть не погубил ее, да и себя тоже, ибо во мне также все смешалось, прежде чем нам удалось разобраться в себе. Ее бесконечное терпение (очень редкое для этой планеты) - вот что спасло нас… пока я учился быть человеком, а она перенимала мои знания.
Но одного блага всегда мало. Нужна непоколебимая холодная мудрость для того, чтобы благость сотворила добро. Благость без мудрости всегда ведет к злу. - Майк сказал трезво: - Вот почему я нуждаюсь в тебе, отец, а не просто люблю тебя. Мне необходима твоя мудрость, твоя сила, ибо я хочу исповедоваться перед тобой.
Джубал явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Ради Христа, прекрати ты этот спектакль, Майк, просто расскажи мне, что тебя гложет, и мы обязательно отыщем выход.
- Хорошо, отец.
Майк надолго замолк, и Джубал был вынужден заговорить первым:
- Тебе тяжело потому, что разрушен храм? Не удивительно. Однако ведь ты пока не разорен, построишь новый.
- Да не в этом дело, храм - сущие пустяки.
- Тогда что же?
- Тот храм - он похож на дневник, все страницы которого уже заполнены. Лучше купить новый, чем писать поверх старых записей. Огонь не в состоянии уничтожить накопленный опыт, а с точки зрения практической политики, гонения, да еще в столь впечатляющей форме, только полезны, если думать о дальней перспективе. Церкви всегда процветали на мученичестве и преследованиях - для них нет лучшей рекламы. Если говорить правду, Джубал, то последние два дня можно скорее назвать приятным антрактом в деловой рутине будней. Нет, никакого вреда нам не причинено. - Внезапно выражение лица его изменилось. - Отец… недавно я узнал, что я - шпион.
- Что ты хочешь этим сказать, сынок?
- Шпион Старейших. Они послали меня сюда шпионить за людьми.
Джубал задумался. Наконец он сказал:
- Майк, я знаю, ты обладаешь блистательным умом. У тебя есть способности, которых я не встречал в других людях. Но человек может быть гением и тем не менее - жертвой какой-нибудь навязчивой идеи.
- Я знаю. Сейчас я объясню, и ты поймешь, безумен я или нет. Ты знаешь, как работает система разведывательных спутников Службы безопасности?