грокк, что обряд «Разделения Воды» сегодня проводить не следует. Ожидание еще длится. - Майк покачал головой. - Мне очень жаль, Бен. Ожидание исцелит все.
Джилл резко села.
- Майк! Нет! Мы не можем так поступать с Беном! Это же Бен!
- Я этого не грокк, Маленький Брат, - колеблясь, сказал Майк.
Последовала долгая пауза, куда более напряженная, чем только что прозвучавшая речь. Наконец Майк с сомнением спросил Джилл:
- Ты говоришь верно?
- Ты увидишь! - Джилл резко поднялась и села по другую руку Бена, крепко его обняв. - Бен, целуй меня и ни о чем не беспокойся.
Не дожидаясь, пока он ее поцелует, она поцеловала его первой. Бен уже не думал ни о чем, он погрузился в чувственное сияние, где не было места сомнениям. И тут Майк, все еще обнимавший Бена за талию, с силой прижал его к себе и прошептал:
- Мы грокк все теснее… Джилл, пора?
- Да! И здесь же… и сейчас же… Разделим воду, мои любимые.
Бен повернул голову… Овладевшая было им эйфория куда-то улетучилась без следа от сильнейшего изумления: «Человек с Марса» каким-то образом оказался в чем мать родила - даже без фигового листочка.
Глава 33
- И что же, - спросил Джубал. - Вы приняли их предложение?
- Чего? Да я выскочил оттуда как пробка! Схватил одежду, не посчитался с надписью, прыгнул в антиграв, держа в охапке все свое имущество.
- Вон как! Полагаю, на месте Джилл я бы обиделся.
Какстон побагровел.
- У меня не было выбора, Джубал.
- Вот как… и что же?
- Ну я схватил одежду, увидел, что забыл чемодан, но возвращаться не стал. Я так спешил, что чуть не разбился. Вы же знаете, как работает обычный антиграв…
- Понятия не имею…
- Да? Если на дискете не набран «подъем», то вы опускаетесь так же медленно, как тянется густая патока. Но я не опускался, я падал с высоты шести этажей. И в тот самый момент, когда я должен был разбиться в лепешку, что-то подхватило меня… Не метка безопасности, а какое-то силовое поле. Перепугался я до смерти, и это переполнило чашу моего терпения!
- Не надо доверять технике. Я всегда довольствуюсь лестницей, в самом крайнем случае - обыкновенным лифтом.
- Да, что-то там не сработало. Дьюк хоть и инспектор по технике безопасности, но все, что ему говорит Майк, он принимает за истину в последней инстанции. Майк его совсем загипнотизировал! Он, черт бы его побрал, их всех загипнотизировал! Что ж, когда наступит полная катастрофа, она будет похуже простой неисправности в антиграве. Джубал, что мы будем делать? Я до смерти боюсь.
Харшоу выпятил губы.
- А какие аспекты кажутся вам наиболее тревожными?
- Какие? Да все до единого!
- Вон как! А я из вашего рассказа вынес впечатление, что вы наслаждались своим визитом до тех пор, пока не повели себя как заяц-трусишка.
- Э-э-э… Ну вроде того… Майк и меня загипнотизировал. - Казалось, Какстон все еще не преодолел своего потрясения. - Может быть, я бы не выскочил оттуда, если бы не та история в самом конце, что переполнило чашу. Джубал, ведь Майк сидел совсем рядом со мной, он обнимал меня… так как же он умудрился в таком положении снять свой костюм?
Джубал пожал плечами.
- Вы были слишком заняты. Небось, и землетрясения не заметили бы.
- Чушь собачья! Я не девочка, глаз не закрываю. Так как же он это проделал?
- Не вижу, почему сие важно. Или вы хотите сказать, что нагота Майка вас шокировала?
- Еще как шокировала!
- И это в то время, когда вы сами сидели с голой задницей? Бросьте, сэр.
- Нет, нет, Джубал! Что мне вам чертеж рисовать, что ли! Я просто не выношу групповые оргии. Меня чуть наизнанку не вывернуло! - Какстон заерзал. - А как вы бы себя почувствовали, если б люди стали вести себя, как обезьяны, прямо посреди вашей гостиной?!
Джубал сложил пальцы.
- Вот в том-то и дело, Бен! Это ведь была не моя гостиная. Раз вы пришли в чужой дом, приходится действовать по правилам этого дома. Таково универсальное правило цивилизованного поведения.
- И вы не находите, что подобное поведение шокирует?
- Это уже совсем другой вопрос. В публичном совокуплении я вижу проявление дурного вкуса, но такой взгляд - следствие ранее внушенных мне представлений. Значительная часть человечества не разделяет моих вкусов; оргии имеют давнюю и долгую историю. Но чтоб шокировать? Мой дорогой сэр, меня шокирует лишь то, что оскорбляет мое представление об этике.
- И вы полагаете, что это - дело вкуса?
- И ничего больше. Мой вкус не более безупречен, чем вкус, например, Нерона. Даже наверняка он менее безупречен: Нерон был живым богом, а я - нет.
- Ну, будь я проклят!
- Вполне возможно, что так и будет. Если, конечно, предположить, что проклятия сбываются. Кроме того, Бен, ведь в данном случае публичности не было.
- Это еще как?
- Вы дали мне понять, что эти люди находятся в групповом браке - в групповой теогамии, если быть точным. Поэтому, что бы там ни случилось, - или должно было случиться (вы не очень-то внятно изложили ход событий), все это имело бы не публичный характер, а сугубо частный. «Здесь нет никого, кроме нас - Богов», так что обижаться или чувствовать себя неловко некому.
- Мне было неловко!
- Просто ваша канонизация не состоялась - вы их обманули. И сами на это напросились.
- Я? Джубал, да я ни в чем подобном не повинен!
- Ну как же - не повинны! У вас была возможность уехать оттуда сразу же после приезда. Вы с самого начала видели, что их обычаи - не ваши обычаи. Однако вы остались, попользовались благорасположением одной из тамошних богинь, причем вели себя с ней так, будто сами были богом. Вам был известен расклад, и они знали, что он вам известен. Их ошибка была в том, что ваше ханжество они приняли за чистую монету. Нет, Бен, Майк и Джилл вели себя достойно - обиду нанесли им вы, ваше поведение.
- Черт бы вас побрал, Джубал, вы все время передергиваете! Я действительно зашел дальше, чем следовало, но бежать было просто необходимо: меня ведь чуть не вырвало!
- Получается, что все дело в физиологическом рефлексе? Да любой человек, который в эмоциональном отношении перевалил за двенадцать лет, просто сжал бы зубы, вышел в туалет, а потом вернулся с каким-нибудь правдоподобным извинением, когда все уже улеглось бы. Нет, это был не рефлекс. Рефлекс может вызвать рвоту. Но он не может заставить ваши ноги двигаться в нужном направлении, не может помочь собрать барахлишко, открыть двери и прыгнуть в антиграв. Это была паника, Бен. Вопрос в том, почему вы запаниковали?
Какстон долго молчал. Потом ответил с тяжелым вздохом:
- Раз вы так ставите вопрос, то, вероятно, потому, что я ханжа.
Джубал покачала головой.
- Ханжа думает, что его собственные жизненные правила и привычки - это законы природы. К вам подобное неприменимо. Вы приспосабливаетесь ко многим вещам, которые противоречат вашему нравственному кодексу, тогда как истинный ханжа просто обложил бы ту восхитительную татуированную леди и загромыхал бы к выходу. Надо искать глубже.
- Я знаю только то, что чувствую себя ужасно несчастным.
- Я уверен в этом, Бен, и мне вас очень жаль. Давайте рассмотрим гипотетический случай. Предположим, там была бы не Джилл, а, например, Майк и Рут, и они вам предложили бы тот же самый интим втроем. Вас это шокировало бы столь же сильно?
- Что? Ну конечно… Я, во всяком случае, считаю так, хоть вы и утверждаете, что это дело вкуса.
- И как бы это вас шокировало? До рвоты? До панического бегства?
- Будьте вы прокляты, Джубал! - Какстон был явно не в своей тарелке. - Ладно… я бы, видимо, нашел предлог и вышел бы в кухню или куда там, а потом уехал бы совсем…
- Очень хорошо, Бен. Вот вы и нашли первопричину всего, что произошло.
- Я?
- Что изменилось в нашем уравнении?
Какстон выглядел совершенно несчастным. Наконец он сказал:
- Вы правы, Джубал, это все из-за Джилл. Я слишком ее люблю.
- Вот это уже ближе, Бен. И все же дело вовсе не в любви.
- Я вас не понимаю.
- Любовь - не единственная эмоция, заставившая вас убежать. Что такое любовь, Бен?
- Что? Да… бросьте вы! Сколько народа от Шекспира до Фрейда пробовали замахнуться на этот вопрос, и никому пока не удалось на него ответить. Я знаю только одно - она ранит.
Джубал покачал головой.
- Я вам дам точное определение. Любовь - это состояние, при котором счастье другого человека - необходимое условие для вашего собственного.
Бен медленно проговорил:
- Годится… потому что я именно так отношусь к Джилл.
- Хорошо. Тогда вам придется признать, что ваш желудок взбунтовался и вы бежали в панике потому, что вам хотелось сделать Джилл счастливой.
- Эй, погодите-ка, ничего подобного я не говорил…
- Тогда, может быть, это была какая-то другая эмоция?
- Я просто сказал… - Какстон осекся. - О'кей! Я ревновал. Но, Джубал, я мог бы поклясться, что это не так. Я знал, что проиграл, я примирился уже давно… Черт!.. Я даже любил Майка не меньше, чем родного. Ревность бесперспективна, она никуда не ведет.
- Во всяком случае не туда, куда бы мы хотели. Ревность - болезнь, любовь - здоровье. Незрелый ум часто принимает одно чувство за другое или считает, что, чем сильнее любовь, тем сильнее и ревность, хотя в действительности они несовместимы. Одно чувство не оставляет места для другого. Объединенные - они могут вызвать непереносимые мучения, и я грокк, что это и есть ваша беда, Бен. Когда ревность подняла голову, у вас не хватило смелости поглядеть ей в глаза, и вы бежали.
- Нет, тут играли роль обстоятельства, Джубал! Эта гаремная обстановка, где каждая доступна для каждого, совершенно подавила меня. Поймите меня правильно! Я любил бы Джилл, даже если бы она была двухпенсовой б…ю! Но она же не такова! По своим представлениям, Джилл высокоморальная женщина!
Джубал кивнул.
- Я это знаю. Джилл обладает неукротимой невинностью, которая не позволяет ей совершать аморальные поступки. - Он нахмурился. - Бен, боюсь, что у вас, да и у меня явно маловато той ангельской невинности, которая необходима, чтобы жить в условиях совершенной нравственности, как живут эти люди.