Они просмотрели все собранные им материалы и, имея в виду проверку того чернового решения, начали готовиться к проведению исследований эстетических параметров, которые могут возникнуть при анализе творческой необходимости разрушить Землю. Потребуется очень большое ожидание, прежде чем решение можно будет грокк во всей полноте.
Тодайдзы в Камакуре[76] был опять смыт гигантским цунами, возникшим в результате землетрясения в двухстах восьмидесяти километрах от Хонсю. Волна погубила тринадцать тысяч жителей и швырнула младенца мужского пола высоко, высоко, прямо к подножью статуи Будды, где он был найден и выходен монахами, оставшимися в живых. После стихийного бедствия, уничтожившего его близких, этот младенец прожил девяносто семь лет по исчислению Терры и не оставил после себя ни потомства, ни заслуживающих упоминания деяний, разве что прославился как человек, который постоянно рыгал. Синтия Дачесс ушла в монастырь, что сопровождалось страшной шумихой в средствах массовой информации, и покинула его три дня спустя, но уже без всякой помпы. Бывший Генеральный секретарь Дуглас перенес инсульт, ограничивший движения его левой руки, но не помешавший его способности удерживать доверенное ему богатство. «Лунар Энтерпрайз» опубликовала проспект выпуска облигаций своей дочерней компании «Арес Чендлер Корпорейшен», находящейся в единоличном владении. Исследовательский корабль «Мери Джейн Смит», летающий на генераторах Лайл, сел на Плутоне. Город Фрезер, штат Колорадо, отметил у себя самую низкую февральскую температуру за все время своего существования.
Епископ Окстангью в новом храме на Гранд-Авеню прочел проповедь по тексту (Матфей, XXIV, 24): «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных». Он ясно дал понять, что в его диатрибе речь идет не о мормонах, не о «Христианской Науке», не о римских католиках и уж ни в коем случае не о фостеритах; не касается она и других собратьев-проповедников, чьи добрые деяния намного перевешивают их незначительные отступления от ортодоксальных взглядов или ритуалов… Она направлена исключительно против тех отъявленных еретиков, которые соблазняют верующих, уводя их от веры отцов своих. В одном субтропическом курортном городе этой страны уже принесены три жалобы, обвиняющие некоего пастыря и трех его помощников, а также «Джона Доу», «Мери Роу»[77] и других в поощрении публичного разврата плюс беспорядке и оргиях в своем доме и в содействии росту преступности малолетних. Прокурор округа не хотел возбудить дело, так как подобных заявлений у него было не меньше десятка, но жалобщики пока еще никогда не являлись на предварительное слушание дел.
Прокурор указал на это обстоятельство, на что адвокат жалобщиков ответил: «На этот раз у вас будет достаточная поддержка. Архиепископ Шорт твердо решил положить конец деяниям этого антихриста».
Прокурора антихристы не интересовали, но приближались первичные выборы.
- Хорошо, только помните, что без поддержки я мало что могу сделать.
- Вы ее получите.
Доктор Джубал Харшоу об этом инциденте ничего не знал, но слыхал о множестве подобных же, так что причин для беспокойства у него было предостаточно. Он пал столь низко, что стал интересоваться «Новостями». Правда, пока дело дошло лишь до обращения в агентство, которое стало высылать ему кипы вырезок на темы «Человек с Марса», «В. М. Смит», «Церковь Всех Миров» и «Бен Какстон». Однако зараза проникла уже достаточно глубоко, и он пару раз с трудом подавил желание приказать Ларри принести ему «балаболку».
Черт! И почему дети не могут ему хоть письмо написать, зная, что он тут из-за них теряет последнее терпение.
- Первая!
Вошла Анни, но Джубал все еще рассматривал в окно снег и пустой плавательный бассейн.
- Анни, - сказал он, - давай арендуем тропический атолл, а этот мавзолей продадим.
- Слушаюсь, босс.
- Только надо будет составить договор об аренде на то время, пока земля не вернется к индейцам. Я не потерплю тут отелей. Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз диктовал нечто, за что денежки платят?
- Сорок три дня.
- Да послужит это тебе уроком. Начинаем. «Предсмертная песнь умирающего оленя»:
Сердце льдом мне сковала неистово злая зима,
Хлещут ветры стальные, свиваясь в невидимый жгут.
И осколки тех клятв, что ты мне приносила сама,
Ранят душу и кровь, как вампиры, по капле сосут.
Тело в шрамах мое, и как пень изуродован таз,
Голод жадно урчит, мне пустые кишки теребя.
Свет уходит из снегом присыпанных слепнущих глаз.
Смерть, конечно, страшна, но страшнее стократ без тебя.
Лихорадки огонь нарисует возлюбленной лик,
Отодвинет он тьму, что меня окружает стеной,
И в оглохших ушах оживет твой томительный крик.
Это значит - ты здесь. Ты и в смерти пребудешь со мной.
- Вот так, - сказал Джубал деловито, - поставь подпись «Луиза М. Олкотт» и отошли в журнал «Единение».
- Босс, и вы думаете за такое заплатят?
- Что? Зато его оценят в будущем. Сунь в архив, и мой литературный агент сможет использовать его для оплаты расходов по моим похоронам. Есть такая хитрость в литературных делах - лучшие работы начинают цениться после того, как автор протянет ноги. Литературная жизнь - дерьмо! Она чем-то напоминает почесывание кота, чтоб он замурлыкал.
- Несчастный Джубал! Если никто его не пожалеет, так он сам будет себя оплакивать!
- Еще и сарказм к тому же! Разве удивительно, что у меня работа из рук валится?!
- Это не сарказм, босс. Только обутый знает, где у него мозоль.
- Тогда извини. Вот еще гонорарная работа. Название: «Одинок я в пути».
Забвенье есть для нас в петле,
Покой несет топор.
Но только яд, как говорят, надежен, да и скор.
Нас пуля в сердце исцелит -
Спустил курок - дыра!
Но мил мне яд. Как говорят, все прочее - мура.
Неплох, конечно, в печке газ,
И кол, чтоб задом сесть.
Но лучше яд, как говорят, с мороженым поесть.
Когда ж меня отволокут
В церковный наш сарай,
То только яд, как говорят, мне выдаст пропуск в рай.
ХОР:
Когда же под грохот и стук каблуков
Смерть придет и спросит: «Готов?»
Ты крикни: «А кто мне, ребята, здесь друг?»
И яду прими у друга из рук.
- Джубал, - с тревогой спросила Анни, - у вас расстройство желудка?
- Постоянно.
- Это тоже в архив?
- Как! Это для «Нью-Йоркера».
- Пришлют обратно.
- Еще как купят! Это столь омерзительно, что они не устоят.
- Кроме того, тут что-то не то с размером.
- Еще бы! Надо же дать редактору возможность хоть что-то исправить, иначе он будет разочарован. После того как он пописает в эти стихи, их вкус ему понравится куда больше, и он тут же купит. Моя дорогая, я научился избегать настоящей работы еще когда ты даже не родилась, так что не учи деда, как пить сырые яйца. Если хочешь, я немного повожусь с Абби, пока ты будешь перепечатывать. Эй! Самое время кормить Абигейл! Ты же сегодня вообще не «Первая». «Первая» - Доркас.
- Подождет ваша Абигейл! Доркас прилегла. Ее по утрам теперь мутит.
- Чушь! Я чувствую беременность за две недели до того, как ее можно будет определить с помощью кроличьей реакции, и тебе это прекрасно известно.
- Джубал, оставьте ее в покое… Она так боится, что опять ошиблась… и не хочет расставаться с мыслью, что на этот раз повезло. Неужто вы так мало понимаете в женщинах?
- Ммм… Ну уж, если по правде, то - мало. Ладно, не буду к ней придираться. А почему ты не принесла сюда нашего ангелочка? Тут бы ее и покормила.
- И рада, что не принесла, - чего доброго она наслушается ваших разговоров.
- Значит, я развращаю детей? Вот как!
- Она еще слишком мала, чтобы понять, когда вы серьезны, а когда шутите, босс. Да вы бы и вовсе бросили работу, принеси я ее. Забавлялись бы с ней и все.
- А разве ты знаешь лучший способ убить время?
- Джубал, я очень рада, что вы так любите мою дочку. Я сама считаю ее очаровательной. Однако теперь все время вы тратите либо на игру с Абби, либо… на нытье.
- Ну и что - нам грозит переход на пособие по безработице, что ли?
- Не в этом дело! Если вы не выдаете на гора рассказы, вы духовно деградируете. Этот процесс уже достиг того уровня, когда мне, Доркас и Ларри остается одно - грызть ногти. Когда вы кричите: «Первая!» - мы вздрагиваем в надежде, но, как правило, тревога оказывается ложной.
- Раз денег хватает, чтобы оплачивать счета, так о чем беспокоиться?
- А почему беспокоитесь вы, босс?
Джубал задумался. Рассказать ей? Если у него и были какие-нибудь сомнения в том, кто именно отец Абигейл, то они давно испарились, после того как дело дошло до выбора имени. Анни колебалась между «Абигейл»[78] и «Зенобия»[79], а затем наделила ребенка обоими. Анни никогда не упоминала значения этих имен и, надо думать, не подозревала, что ему-то оно известно.
- Вам не обмануть нас, Джубал, - продолжала Анни твердо, - и Доркас, и Ларри, и я знаем, что Майк вполне способен защитить себя. А вот вы превратились в какого-то маньяка.
- В маньяка?! Я?!
- Ларри установил стереовизор в своей комнате, и мы по очереди смотрим все выпуски «Новостей», да и радио тоже слушаем, и все это не потому, что мы беспокоимся, а исключительно из-за вас. И когда имя Майка появляется в «Новостях», а это бывает частенько, мы узнаем обо всех событиях раньше, чем вам их сообщают эти дурацкие вырезки. И мне хочется, чтобы вы вообще бросили их читать.