Энн была блондинкой, Мириам — рыжей, а Доркас — темной; сложение их было, соответственно, от приятно-пухлого до восхитительно-хрупкого. Разница в возрасте — до пятнадцати лет, но кто угадал бы старшую.
Хэршо много работал. Он наблюдал за красивыми девушками, резвившимися на солнышке, в воде, а в тайном уголке его мозга незаметно для всех шла работа — он сочинял. Он уверял, что его метод состоит в следующем: присоединить половую жизнь к органам зрения, и тем самым отключить головной мозг — его привычки, предположения, что он именно так и поступает.
На столике стоял микрофон, соединенный с диктофоном, но он пользовался им лишь для заметок. Когда ему нужно было что-то записать, он вызывал стенографистку и наблюдал за ее реакцией. Вот и сейчас он был готов.
— Вперед! — крикнул он.
— Впереди Энн, — ответила Доркас. — Сейчас найду ее, тут был всплеск — это Энн.
— Нырни и вытащи ее.
Брюнетка нырнула, чуть позднее из воды выбралась Энн, накинула халат и села за стол. Все это молча и без всяких приготовлений — у нее была абсолютная память.
Хэршо взял ведерко со льдом, поверху прямо в него налил виски и сделал хороший глоток.
— Энн, тут у меня такая слезливая штука. Маленький котенок забредает в церковь на Рождество, он продрог. Он голоден, кроме того, не знаю уж почему, у него ранена лапка. Ладно, начинаем. «Снег валил с тех пор, как…»
— Какой псевдоним?
— М-м-м… Пусть будет «Молли Вэдсворт», такая душещипательная штука. Назовем «Вторые ясли». Начнем. — Он говорил, а сам не сводил с нее глаз. Когда наконец слезы заструились по ее щекам, он слегка улыбнулся и закрыл глаза. Когда он закончил, слезы заливали и его лицо, они оба буквально купались в катарсисе, вызванном слащавой историей.
— Тридцать, — объявил он. — Высморкайся, отошли ее — и ради Бога никогда не предлагай мне ее прочесть.
— Джубал, а вам никогда не бывает стыдно?
— Нет.
— Настанет день, когда я лягну вас прямо в толстое пузо за подобные сказочки.
— Знаю. Ну, неси свою задницу в дом, да позаботься об этой штучке, пока я не передумал.
— Да, босс.
Проходя мимо его кресла, она поцеловала Хэршо в лысинку. Хэршо рявкнул:
— Вперед!
Мириам направилась к нему, и тут из громкоговорителя раздалось:
— Босс!
Хэршо коротко выругался, Мириам хихикнула.
— Да, Лэрри?
— Тут вас спрашивает какая-то дама и у нее с собой труп.
Хэршо обдумал сообщение.
— А она хорошенькая?
— Э-э-э… да.
— Так чего же ты там стоишь и сосешь палец? Впусти ее. — Хэршо откинулся на спинку кресла. — Начинаем. «Панорама города, затем крупный план интерьера. На стуле с прямой спинкой сидит полицейский, без фуражки, ворот распахнут, лицо покрыто потом. Между нами и полицейским — еще одна фигура, мы видим его со спины. Человек поднимает руку, отводит ее назад, почти за кадр. Дает полицейскому пощечину, хороший такой мясистый звук, усилить». — Глянув вверх, Хэршо добавил: — Продолжишь отсюда.
К дому подъезжала машина. За рулем сидела Джилл, рядом с ней молодой человек. Едва она затормозила, парень выскочил из машины, словно спеша отмежеваться от них.
— Вот она, Джубал.
— Вижу. Доброе утро, малышка. Лэрри, а где же труп?
— На заднем сиденье, босс, под одеялом.
— Но это вовсе не труп, — возразила Джилл. — Он… Бен говорил, что вы… я…
Тут она закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Ну-ну, милая, — мягко произнес Джубал, — немного найдется трупов, из-за которых стоит проливать слезы. Доркас, Мириам, позаботьтесь о ней. Дайте ей выпить и умойте ее.
Подойдя к заднему сиденью, он приподнял одеяло. Скинув с плеча руку Мириам, Джилл пронзительно вскрикнула:
— Вы должны меня выслушать! Он не умер — надеюсь. Он… О Господи! — Она снова расплакалась. — Я такая грязная… и мне так страшно!
— Похож на труп, — задумчиво молвил Джубал. — Температура тела не выше температуры воздуха, по-моему. Но окоченение не типичное. И давно он умер?
— Да он не умер! Нельзя ли его вытащить? Я его туда запихнула.
— Конечно, Лэрри, помоги-ка мне и перестань зеленеть, если что… сам будешь вылизывать.
Вытащив Валентина Майкла Смита из машины, они уложили его на траву; окоченевший, он так и лежал, свернувшись. Доркас принесла стетоскоп доктора Хэршо, установила его на траве и подала Хэршо наушники.
Хэршо вслушался, пытаясь уловить сердцебиение.
— Боюсь, вы ошиблись, — мягко сказал он, обращаясь к Джилл. — Я не сумею ему помочь. Кто он?
Джилл вздохнула. Лицо ее теперь ничего не выражало, она ответила тусклым голосом:
— Он был Человеком с Марса. Я так старалась!
— Конечно, конечно… ЧЕЛОВЕК С МАРСА?
— Да, Бен… Бен Кэкстон говорил, что мне надо обратиться за помощью к вам.
— Бен Кэкстон, вот как? Ценю его дове… ш-ш-ш! — Хэршо махнул рукой, призывая всех к молчанию, с недоумением прислушался, затем на лице его отразилось крайнее изумление. — Сердцебиение! Ну, тогда я — болтливый бабуин! Доркас, наверх, в клинику — третий ящик в запертой части холодильника, код «Сладкие сны». Принеси сюда ящик и шприц на один кубик.
— Сейчас!
— Доктор, никаких стимуляторов!
Хэршо обернулся к Джилл:
— Что?
— Извините, сэр, я всего лишь медсестра… Но этот случай отличается от всех остальных. Я знаю.
— М-м-м… Теперь он мой пациент, сестра, однако сорок лет назад я сделал открытие: я не Бог. А лет десять назад понял, что я даже не Эскулап. Что вы посоветуете? При любом воздействии он впадет в еще более глубокий транс.
— Я попытаюсь сама разбудить его.
— Что ж, попробуйте — только не топором. Ну а потом можем испробовать мои методы.
— Да, сэр.
Встав на колени, Джилл начала распрямлять руки и ноги Смита. Брови Хэршо поползли вверх, когда он увидел, что ей это удается. Положив голову Смита себе на колени, Джилл тихо произнесла:
— Проснись, пожалуйста, я — твой брат.
Медленно приподнялась грудная клетка, Смит глубоко вздохнул, глаза его открылись. Поглядев на Джилл, он улыбнулся младенческой улыбкой. Огляделся, и улыбка исчезла с лица.
— Все в порядке, — успокоила Джилл. — Это друзья.
— Друзья?
— Все друзья. Не волнуйся — и не отключайся! Все хорошо.
Он лежал неподвижно, глядя на всех широко открытыми глазами. Казалось, он всем доволен, как кот, устроившийся на коленях.
Двадцать пять минут спустя оба они валялись в постелях. Прежде, чем подействовала таблетка, которую Джубал дал Джилл, она наговорила ему столько всего, что он понял: на сей раз он схватил медведя прямо за хвост. Он посмотрел на машину Джилл; «Сдается напрокат — Наземные средства передвижения, вечный источник питания — Обращайтесь к Голландцу!»
— Лэрри, наша ограда подключена?
— Нет.
— Включи. Сотри с этой колымаги все отпечатки пальцев, когда стемнеет, откати ее на другую сторону Ридинга — лучше к самому Ланкастеру — и спихни в канаву. Потом сматывайся в Филадельфию, домой вернешься на машине Скрэнтона.
— Конечно, Джубал. Скажите, а он и правда Человек с Марса?
— Надеюсь, что нет. А если да и если тебя поймают, когда будешь откатывать машину, да свяжут тебя с ним, тогда будут допрашивать с помощью раскаленной лампы. Но боюсь, это он и есть.
— Понял. А банк грабануть на обратном пути?
— Может, и стоит.
— О’кей, босс. — Лэрри заколебался. — А может, мне переночевать в Филли?
— Как хочешь. Но что, Бога ради, человеку делать целую ночь в Филадельфии? — Хэршо отвернулся. — Вперед!
Проспав до обеда, Джилл проснулась отдохнувшей. Принюхавшись к воздуху, веявшему из вентилятора, она поняла, что доктор добавил к снотворному стимулятор. Пока она спала, кто то снял с нее рваную грязную одежду и оставил взамен вечернее платье и босоножки. Платье ей подошло, и Джилл решила, что оно принадлежит той, которую зовут Мириам. Наведя полный блеск на лице, она оделась и спустилась в гостиную, будучи уже иной женщиной.
Доркас свернулась в кресле, вышивая; она кивнула Джилл так, словно та уже стала своей в их семье, и продолжила свою затейливую работу. Хэршо что-то смешивал в запотевшем кувшине.
— Хотите выпить?
— Да, спасибо.
Наполнив до краев большой бокал для коктейлей, он протянул его Джилл.
— Что это?
— Мой собственный рецепт. Одна треть водки, треть соляной кислоты, треть кипяченой воды, две щепотки соли и маринованный жучок.
— Лучше выпей виски со льдом и содовой, — посоветовала Доркас.
— Не суй нос не в свои дела, — огрызнулся Хэршо. — Соляная кислота способствует пищеварению, жучок добавляет витамины и белки. — Подняв бокал, он серьезно произнес: — За наши благородные персоны! Нас осталось чертовски мало. — И он осушил свой бокал.
Джилл сделала маленький глоток, потом отхлебнула побольше. Каковы бы ни были составные части, это именно то, что ей нужно. Ощущение полного блаженства растекалось до кончиков пальцев. Она выпила почти половину и позволила Хэршо чуть-чуть долить.
— Заглядывали к нашему пациенту? — спросил он.
— Нет, сэр, я же не знаю, где он.
— А я заглянул пару минут назад. Спит, как младенец, думаю, я дам ему новое имя: Лазарь. Он захочет спуститься к обеду?
— Не знаю, доктор, — задумчиво ответила Джилл.
— Ладно, если он проснется, я сразу узнаю. Он может присоединиться к нам или ему принесут поднос. Здесь — Зал Свободы, милая. Каждый поступает так, как считает нужным… ну а если сделает то, что мне не понравится, я его вышвырну. Да, вспомнил: не люблю, когда меня называют «доктором».
— Сэр? — растерялась Джилл.
— Я не в обиде. Но когда начали присваивать докторскую степень за сравнительные народные танцы или за передовую рыбалку, я оказался слишком гордым, чтобы воспользоваться тем же титулом. Не притронусь к разбавленному виски и не желаю гордиться разбавленной степенью. Зови меня Джубал.
— Да, но степень доктора медицины вовсе не «разбавлена».
— Что ж, тогда пусть придумают другое название, чтобы нас не путали с теми, кто наблюдает за активностью на детской площадке. Малышка, почему тебя так интересует этот больной?