— Ты говоришь верно, отец.
— Я еще не кончил. Ты заводился из-за того, что, коли тебе не удалось подцепить на крючок девяносто девять из ста, значит, вся раса не может идти вперед, не избавится от пороков, придется их «выпалывать». Но проклятие, парень, ты же этим и занимался. Ты собирался уничтожить деньги и частную собственность?
— Нет! В Гнезде-то нам это не нужно, но…
— И в здоровой семье все это тоже ни к чему. Но стоит выйти на улицу — и приходится общаться с другими людьми. Сэм сказал, что наши братья вовсе не удалились от мирских забот, они научились быстро делать деньги.
— Да, делать деньги легко, нужно только освоить несколько трюков, грокнешь принцип — и все.
— Ну вот, ты и прибавил еще одно благо: «Благословенны богатые духом, потому что они делают деньги». А как в других областях деятельности, наши-то лучше или хуже других?
— Конечно, лучше… Видишь ли, Джубал, тут дело не в вере. Наше учение — просто способ эффективно функционировать в любой области.
— Вот ты и дал ответ на свой вопрос, сынок. Если то, что ты говорил, верно — а я не сужу, я лишь спрашиваю, ты же отвечаешь, — тогда состязание вовсе не исчезает, оно становится еще острее. Если новость способна воспринять лишь одна десятая процента населения, тебе следует лишь показать им путь — и тогда в течение нескольких последующих поколений глупцы вымрут, а последователи твоего учения унаследуют Землю. И когда бы это ни произошло, через тысячу или десять тысяч лет, это все же случится достаточно скоро для того, чтобы они задумались о новых препятствиях и стали пытаться прыгнуть как можно выше. Но не стоит расстраиваться, если за одну ночь тебе удалось обратить в ангелов всего лишь горстку людей. Я-то не думал, что хоть один способен что-то усвоить. Мне казалось, ты выставляешь себя полным дураком, пытаясь читать проповеди.
Вздохнув, Майк улыбнулся:
— Я тоже начал бояться, что я глупец и подвел своих братьев.
— Конечно, лучше было бы назвать твое учение помудреней, вроде «Космического галитоза». Но название не имеет значения. Если ты пришел к истине, ты можешь указать путь к ней другим. Разговоры ничего не доказывают — людям нужно показать.
Майк не отвечал. Веки его опустились, он замер, с лица вновь сползло всякое выражение. Джубал беспокойно заерзал, боясь, что он слишком много наговорил и довел парня до необходимости впасть в транс.
Но тут глаза Майка открылись, он весело улыбнулся:
— Ты все мне объяснил, отец. Теперь я готов показать им — я грокаю целостность. — Человек с Марса встал. — Ожидание закончено.
Глава 37
Джубал и Человек с Марса вошли в комнату, где стоял стереовизор. Там собралось все Гнездо. На экране была видна большая бурная толпа, которую с трудом сдерживали полицейские. Глянув на экран, Майк покойно и счастливо улыбнулся.
— Они пришли. Теперь настает целостность.
Ощущение экстатического ожидания, которое, как чувствовал Джубал, все возрастало с момента его прибытия, увеличилось многократно, но никто не шелохнулся.
— Намек весьма ясный, милый, — согласилась Джилл.
— И пора бы его использовать, — добавила Пэтти.
— Пожалуй, лучше одеться, — заметил Майк. — Пэтти, в этой дыре найдется какая-нибудь одежда?
— Сейчас, Майкл.
— Сынок, толпа довольно жуткая, — вмешался Джубал, — Ты уверен, что сейчас стоит с ними связываться?
— О, конечно… они явились поглазеть на меня, и я сойду вниз, чтобы повстречаться с ними.
Он помолчал, пока на него надевали какое-то облачение — несколько женщин поспешно одевали его, хотя их помощь явно не требовалась. Похоже было, каждый предмет одежды сам знал, куда надеваться и какими складками лечь.
— У моей работы есть не только права, но и обязанности… Звезда должна показываться на представлении, грокаешь? «Лопухи» ждут.
— Майк знает, что делает, босс, — сказал Дюк.
— Ну… я просто не доверяю толпе.
— Да там в основном любопытствующие, как обычно. Конечно, есть еще фостериты и прочие, у кого скопились обиды, но Майк справится с любой толпой. Вот увидите. Верно, Майк?
— Верно, Каннибал. Дайте им зрелищ! Где моя шляпа? Нельзя же выйти на полуденное солнце без шляпы. — Из ниоткуда выплыла роскошная шляпа с лентой, уселась ему на голову. Он лихо заломил ее набок. — Ну вот! Все в порядке?
Он был облачен в обычный для внешних служб наряд: щеголевато сшитый белый деловой костюм, туфли такого же цвета, снежно-белая рубашка и шикарный ослепительный шарф.
— Тебе не хватает лишь портфеля, — сказал Бен.
— Ты грокаешь, он мне нужен? Пэтти, у нас разве есть портфель?
Джилл подошла к нему:
— Бен шутит, милый. Ты выглядишь великолепно. — Она слегка поправила ему шарф, поцеловала его — и Джубал ощутил на губах поцелуй. — Иди поговори с ними.
— Да, пора на выход. Энн? Дюк?
— Готово, Майк. — На Энн была мантия, и выглядела она крайне достойно. Дюк смотрелся полной противоположностью, одет он был совершенно небрежно, из уголка рта свисала сигарета, на голову нахлобучена старая шляпа, за ленту которой была заткнута карточка с надписью «Пресса», а сам он был весь обвешан камерами и прочим снаряжением.
Они направились в фойе, служившее общей прихожей для четырех больших номеров. За ними пошел лишь Джубал, остальные, человек тридцать или больше, остались вокруг стерео. Майк приостановился в дверях. Там стоял столик, на нем — кувшин с водой и стаканы, блюдо с фруктами и нож для разрезания и чистки фруктов.
— Не ходи дальше, — попросил он Джубала, — или Пэтти придется потом вести тебя мимо ее питомцев.
Налив в стакан воды, Майк сделал глоток.
— Читая проповеди, всегда испытываешь жажду. — Передав стакан Энн, он взял нож, отрезал кусочек яблока.
Джубалу показалось, что Майк отрезал себе палец… но внимание его отвлеклось — Дюк передал ему стакан. Кровотечения не было, а Джубал уже немного привык к ловкости рук. Приняв стакан, он сделал глоток и обнаружил, что и его горло пересохло.
Майк крепко сжал ему руку, улыбнулся:
— Не бойся. Это займет лишь несколько минут. Увидимся позднее, отец.
Они миновали кобр, стороживших вход, и дверь закрылась. Джубал вернулся в комнату, к остальным, все еще держа в руках стакан. Кто-то взял стакан у него из рук, но он даже не заметил, не отрываясь от стерео.
Толпа стала еще плотнее, люди волновались, удерживали их лишь полицейские, вооруженные дубинками. Раздавались редкие выкрики, но в основном слышался лишь гул, обычный для больших скоплений народа.
— Где они, Пэтти? — спросил кто-то.
— Спустились на лифте, Майкл идет впереди, а Дюк приостановился помочь Энн. Вот они входят в вестибюль. Заметили Майкла, его фотографируют.
На экране появились голова и плечи жизнерадостного репортера:
— Мобильная станция НМС, как всегда, на месте, пока здесь горячо. С вами, как всегда, ваш Хэппи Холлидей. Нам только что стало известно, что лжемессия, временами еще называемый Человеком с Марса, выполз из своей норы здесь, в прекрасном Санкт-Петербурге, в городке, где есть все, чтобы вы запели от восторга. Очевидно, Смит собирается сдаться властям. Вчера он вырвался из тюрьмы, воспользовавшись взрывчаткой, переданной ему фанатичными последователями. Но непроницаемый кордон, образованный вокруг городка, видимо, ему не по зубам. Мы пока не знаем, повторяю, мы пока не знаем, следите за новостями, ну а теперь даем слово местному спонсору, давшему нам возможность заглянуть в эту замочную скважину… — Пошла реклама.
(Выходят, — тихо сообщила Пэтти. — Толпа пока не видит Майка.)
— Пока еще нет… но скоро. Вы видите на экранах главный вход в роскошный отель «Сан-Суси», жемчужину возле нашего пролива. Управляющий отелем ни в коей мере не отвечает за беглеца и оказал содействие властям, согласно заявлению, только что переданному шефом полиции Дэвисом. Ну, а пока мы ждем, что же будет дальше, давайте посмотрим сцены из жизни получеловека, получудовища, воспитанного на Марсе.
Прямой репортаж уступил место череде снимков: «Посланник», взмывающий в небо много лет назад; «Чемпион», легко и неслышно летящий, благодаря методу Лайл; выдержка из первого фальшивого интервью с «Человеком с Марса» («Что вы думаете о земных девушках? — «О!»), вот мелькнула конференция во Дворце, вот получивший большую прессу вечер в университете, присуждение докторской степени, и неумолчный, как пулемет, комментарий.
— Что видишь, Пэтти?
— Майкл стоит на верхней ступени, а толпа находится по меньшей мере в ста ярдах от него, их не пускают ближе к отелю. Дюк кое-что снял, Майк ждет, пока он сменит линзы. Спешить некуда.
А Хэппи Холлидей продолжал свой репортаж, на экране возникла толпа, камера отъехала назад.
— Вы понимаете, друзья, что сегодня здесь происходит нечто уникальное. Происходит нечто странное, и все собравшиеся тут люди не желают заниматься ерундой. Их законы нарушены, силам безопасности выражено неуважение, они в гневе — и справедливо. Фанатичные последователи так называемого антихриста не остановились ни перед чем в своем стремлении вызвать волнения и помочь своему вождю ускользнуть из прочной сети правосудия. Что угодно может произойти — что угодно!
Тут зазвенел голос диктора:
— Вон он, выходит! Он направляется к людям!
Майк шагал прямо на камеру. Энн и Дюк отстали, и пока он шел, они отставали все больше.
— Вот! Вот! Сейчас и настанет развязка!
Майк продолжал неспешно идти прямо к толпе, пока весь не возник на экране в натуральную величину, словно был здесь, среди своих братьев. Остановившись на траве перед отелем, за несколько футов до толпы, он спросил:
— Вы звали меня?
Ответом было глухое ворчание.
По небу плыли редкие облака, но в этот момент появилось солнце, и на него упал столб света.
Одежда его исчезла, и он стоял перед ними, прекрасный, облитый золотым светом юноша, одетый лишь в красоту — такую, что сердце Джубала сжалось. Микеланджело, старый Микеланджело спустился бы с лесов, чтобы запечатлеть эту красоту для нерожденных поколений.