— Как хочешь. Разбуди Дюка и скажи ему, чтобы занялся камерами.
— Хорошо, босс. Ничего без меня не делайте.
Энн пошла к двери.
— Обещать не могу. Майк, садись за стол. Ты можешь снова поднять пепельницу?
— Да. — Смит протянул руку и взял пепельницу.
— Не так!
— Не так?!
— Это я виноват. Ты можешь поднять ее, не касаясь руками? — Могу, Джабл.
— Ну? Ты не устал?
— Нет, Джабл.
— Так в чем же дело? Она должна быть плохой?
— Нет, Джабл.
— Джабл, — вмешалась Джилл, — вы не попросили поднять пепельницу, а только спросили, может ли он ее поднять.
— Ах, да! — смутился Джабл. — Майк, пожалуйста, подними пепельницу, не касаясь ее руками. На фут над столом.
— Хорошо, Джабл. — Пепельница поднялась и зависла над столом. — Ты измеришь расстояние, Джабл? Если что не так, я ее передвину.
— Отлично. Держи. Устанешь — скажешь.
— Скажу.
— А можешь поднять что-нибудь еще? К примеру, этот карандаш. Если можешь — подними.
— Хорошо, Джабл.
Карандаш присоединился к пепельнице.
Постепенно их компанию пополнили другие предметы. Вернулась Энн и молча села на стул. Пришел Дюк со стремянкой, взглянул на представление раз, другой и стал устанавливать стремянку. Майк неуверенно произнес:
— Мне кажется, Джабл… — он тщательно подбирал слова, — я запутался в этих предметах.
— Не перенапрягайся.
— Кажется, я смогу поднять еще один. — Зашевелилось пресс-папье, поднялось и… все висевшие в воздухе предметы посыпались на пол.
Майк чуть не плакал.
— Джабл, мне очень жаль.
Харшоу похлопал его по плечу.
— Сынок, ты должен гордиться. То, что ты сделал, — это… — он искал сравнение среди фраз, известных Майку, — труднее, чем завязывать шнурки, и лучше, чем сделать сальто в полтора оборота. Ты это просто здорово сделал! Майк удивился.
— Я не должен стыдиться?
— Ты должен гордиться.
— Да, Джабл, — с довольным видом сказал Майк. — Я горжусь.
— Отлично. Майк, я не могу поднять даже одну пепельницу, не прикасаясь к ней руками.
Смит испугался.
— Ты не можешь?
— Нет. Ты научишь меня?
— Да, Джабл. — Смит замолчал, смутившись. — У меня опять не слов. Я буду читать, читать и читать, пока не найду слова. Потом я научу моего брата.
— Только не очень разгоняйся.
— Прошу прощения?
— Я говорю, не разочаровывайся, если что-то не получится. Нужных слов может не быть в английском языке.
Смит подумал.
— Тогда я научу брата языку моего гнезда.
— Ты можешь опоздать лет на пятьдесят.
— Я сказал что-то не так?
— Вовсе нет. Но лучше начни заниматься с Джилл.
— У меня от этих занятий горло болит, — запротестовала Джилл.
— Будешь пить аспирин. — Харшоу строго взглянул на нее. — Это не причина, сестра. Вы назначаетесь младшим научным сотрудником в области марсианской лингвистики… что включает исполнение и ряда дополнительных обязанностей. Энн, прими ее на работу официально, пусть ей идет заработная плата.
— Она уже давно работает на кухне. Оплатить ей и эту работу?
Харшоу пожал плечами.
— Такую мелочь можешь решить сама.
— Джабл, — запротестовала Джилл, — у меня может не получиться!
— Сначала попробуй!
— Но…
— А где благодарность? Я предлагаю тебе работу!
Джилл прикусила губу.
— Я согласна… босс.
Смит робко коснулся ее руки. — Джилл… я научу.
Джилл погладила его плечо.
— Спасибо, Майк. — Она посмотрела на Харшоу. — Я буду учиться специально, чтобы подразнить вас.
Харшоу улыбнулся.
— О, этот мотив я понимаю! Можно не сомневаться, ты все выучишь. Майк, что ты еще умеешь такого, чего не умеем мы?
— Не знаю, — удивился Смит.
— В самом деле, — поддержала его Джилл, — как он может ответить, если не знает, что мы умеем, а что — нет.
— И то правда. Энн, измени название должности на «сотрудник по исследованию языка, культуры и техники». Джилл, изучая язык, ты встретишься с незнакомыми нам явлениями их жизни. Будешь сообщать мне. Майк, если ты заметишь что-то, чего мы делать не умеем, а ты умеешь — тоже сообщи мне.
— Сообщу, Джабл. А что именно?
— Не знаю. Ну, например, что-то вроде того, что ты показывал сегодня.
Или вроде твоего сидения под водой… Дюк!
— Босс, у меня полные руки пленки.
— Но говорить ты можешь? Мне показалось, что вода в бассейне мутная.
— Я сегодня же вечером добавлю туда осаждающий раствор, а завтра вычищу.
— Какая там степень загрязненности?
— Вода чистая, хоть к столу подавай. Только кажется мутной.
— Ладно. Сегодня ничего делать не надо. Я скажу, когда нужно будет чистить.
— Босс, никто ведь не захочет купаться в луже.
— Не захочет — не будет. Хватит болтать, Дюк. Фильмы готовы?
— Еще пять минут.
— Хорошо. Майк, ты знаешь, что такое пушка?
— Пушка, — заговорил Смит, — это оружие, предназначенное для метания снарядов с помощью взрывчатого вещества — например, пороха — и состоящее из ствола, закрытого с одной стороны, где…
— Хватит, хватит! Ты понимаешь, что это?
— Я не уверен, что понимаю.
— Ты видел что-нибудь похожее?
— Не знаю.
— Конечно, видел, — вмешалась Джилл. — Помнишь, Майк, в комнате, где растет трава — только не волнуйся! — Один человек меня ударил.
— Да.
— А второй направил на меня предмет.
— Это был плохой предмет.
— Это был пистолет. Та же пушка.
— В словаре Уэбстера, 3-е издание, Спрингфилд…
— Отлично, сынок, — перебил Харшоу. — Слушай. Если кто-нибудь направит на Джилл пушку, что ты будешь делать?
Смит думал больше, чем обычно.
— Уничтожу еще кусок пищи, если вы не будете сердиться.
— При таких обстоятельствах на тебя никто не будет сердиться… Я хочу знать кое-что еще. Ты можешь выбросить пушку, не выбрасывая человека? Смит подумал.
— Чтобы осталось больше пищи?
— Я не это имел в виду. Ты можешь убрать оружие, не причиняя вреда человеку?
— Я не причиню ему вреда. Я уберу оружие, а человека просто остановлю. Ему не будет больно. Он просто дематериализуется. Пища останется в целости.
Харшоу вздохнул.
— Я так и знал. А ты можешь просто убрать оружие? Не останавливать человека, не убивать его, а убрать только оружие — и все. Человек же пусть живет дальше.
Смит подумал.
— Это, конечно, легко. Но если я оставлю его в живых, он убьет Джилл.
Я так понимаю.
Харшоу снова почувствовал, что этот невинный младенец отнюдь не младенец и далеко не невинный. Он представитель культуры, во многом значительно опередившей человеческую. И эти наивные речи говорит сверхчеловек. Харшоу ответил, осторожно подбирая слова:
— Майк, если наступит момент, когда нужно будет сделать что-то, чтобы помочь Джилл — обязательно помоги ей.
— Да, Джабл, я помогу.
— Не обращай внимания на пищу или на что-нибудь другое. Защищай Джилл.
— Я всегда буду защищать Джилл.
— Хорошо. Допустим, человек навел оружие… даже нет, он просто держит его в руке. А ты не хочешь его убивать. Тебе… нужно только убрать оружие. Ты можешь это сделать?
Майк помолчал.
— Мне кажется, я понял. Оружие — плохая вещь. Но оно может понадобиться человеку, чтобы защитить свою жизнь. — Он еще поразмыслил. — Да, могу.
— Хорошо, Майк, я покажу тебе оружие. Это — плохая вещь.
— Я сделаю так, что оно исчезнет.
— Только не сразу.
— Не сразу?
— Нет. Я подниму оружие и направлю его на тебя. Прежде, чем оно посмотрит тебе в глаза, убери его. Но ничего не делай со мной: не останавливай, не убивай, не убирай в никуда.
— Что ты, брат Джабл! Я не хочу, чтобы ты пропал. Я надеюсь, что, когда ты дематериализуешься, мне позволят съесть твое тело. Я буду ценить и любить каждый твой кусочек, чтобы полностью познать тебя.
Харшоу с трудом подавил рвотный рефлекс:
— Спасибо, Майк.
— Я должен благодарить тебя, брат. А если мне придется дематериализоваться раньше, я надеюсь, что ты найдешь меня достойным познания. И разделишь меня с Джилл. Я надеюсь на это.
Харшоу посмотрел на Джилл. Ее лицо было безмятежно, и Харшоу подумал, что это профессиональное. Он торжественно произнес:
— Я разделю тебя с Джилл, — и добавил: — Однако, мне кажется, никому из нас не стоит в ближайшее время идти на мясо. Сейчас я покажу тебе оружие. Ты должен ждать моего сигнала, а потом будь осторожен, потому что я еще не готов дематериализоваться. Мне еще очень много нужно сделать.
— Я буду осторожен, брат.
— Отлично. — Харшоу открыл ящик стола. — Смотри, Майк. Видишь пистолет? Я беру его в руку. Ничего не делай, пока я не скажу.
Харшоу вынул из ящика пистолет. Такие носили полицейские полвека назад.
— Приготовься, Майк! Давай! — Харшоу прицелился в Смита.
Рука Харшоу оказалась пустой. Джабл почувствовал, что его трясет, и решил прекратить опыты.
— Великолепно! — сказал он. — Я и прицелиться не успел, а у тебя уже готово!
— Я счастлив. — Я тоже. Дюк, это попало на пленку?
— Да.
— Отлично. — Харшоу вздохнул. — Все, ребята, разбежались.
Энн попросила:
— Босс, расскажете мне потом, что засняли камеры?
— А ты сама не хочешь посмотреть?
— Что вы! Я не имею права смотреть фильм о том, чему была Свидетелем. Мне просто интересно, насколько верно я передала происходящее.
— О'кей!
Глава 13
Все ушли. Харшоу стал давать распоряжения Дюку.
— Что ты такой кислый?
— Босс, когда этот вурдалак свалит отсюда?
— Вурдалак? Ах ты, деревенщина!
— Пусть деревенщина. Зато у нас в Канзасе людоедство не в чести. Пока он отсюда не свалит, я буду есть на кухне.
Харшоу произнес ледяным голосом:
— Что ж, Энн хватит пяти минут, чтобы выписать тебе расчет. На сборы тебе должно хватить десяти.
Дюк устанавливал проектор. Он отложил взятую было в руки кассету с пленкой и сказал: