Бун одобрительно кивнул:
— Это благородный жест, доктор! Мы помолимся о спасении вашей души. Выпьете еще?
Джилл надеялась, что кто-нибудь из мужчин скажет «да»: мартини был слабый, и ей хотелось добавки. Но все молчали, и Бун повел гостей прочь из бара. Они поднялись по лестнице и остановились перед дверью.
— Епископ Бун и три пилигрима — гости епископа Дигби, — провозгласил Бун.
Дверь открылась. Коридор привел их в большую, роскошно обставленную комнату, вроде приемной серьезного бизнесмена. Звучала рождественская музыка в сочетании с африканскими ритмами. Джилл захотелось танцевать. Одна стена казалась прозрачной (потом выяснилось, что ее вообще нет), Бун сказал:
— Мы на месте — в Присутствии. На колени становиться не обязательно, но, если хотите, можете встать: почти все пилигримы становятся. А вот и Он — такой же, каким был, когда Его призвали на небеса.
Бун ткнул куда-то сигарой.
— Правда, смотрится как живой? Он святой, и Его тело не поддавалось тлению. В этом кресле Он сидел, когда писал свои послания, и прямо оттуда Его забрали на небо. Мы не сдвигали Его с места, а построили эту молельню вместо старой маленькой церкви, в которой Он работал.
В глубине комнаты, в кресле, похожем на трон, сидел старик. Как живой, но — не живой.
Он напомнил Джилл старого козла, которого она в детстве видела на ферме у бабушки. Ей стало не по себе, по коже пробежали мурашки.
Майк спросил по-марсиански:
— Брат мой, это Старший Брат? — Не знаю, Майк. Говорят — да. — Я не чувствую в нем Старшего Брата.
— Я же сказала — не знаю.
— От него исходит зло.
— Майк! Ты обещал!..
— Не буду, Джилл.
— Милая леди, — заинтересовался Бун, — о чем вы говорите? О чем вы спросили, мистер Смит?
— Это мы о своем, — поспешно ответила Джилл. — Сенатор, можно выйти?
Мне дурно…
Она вновь взглянула на тело. В небе клубились тучи. Луч солнца пробился сквозь них и упал на лицо Архангела, глаза которого при этом заблестели, как живые.
Бун успокаивающим тоном сказал:
— Понимаю, это впечатляет. Но вы еще не были внизу, в галерее для новообращенных. Они смотрят на Архангела снизу и под другую музыку — тяжелый рок с инфразвуком: это помогает вспомнить о грехах. Мы же находимся в комнате Счастливых Дум; она предназначена для заслуженных деятелей церкви. Когда у меня плохое настроение, я прихожу сюда развеяться.
— Сенатор, я вас прошу!
— Да, конечно. Подождите за дверью, дорогая. Мистер Смит, вы можете остаться здесь, сколько захотите.
— Сенатор, не лучше ли нам отправиться на службу? — предложил Джабл.
Все направились к выходу. Джилл на самом деле было нехорошо: она боялась, что Майк сделает что-нибудь с этим мерзким чучелом, и их линчуют. У входа в святилище стояли двое часовых; скрестив копья, они преградили путь. Бун с упреком сказал:
— Вот новости! Эти пилигримы — гости Верховного епископа… Где их значки?
Появились значки и входные номера.
— Сюда, епископ, — сказал привратник и повел их в бельэтаж.
Бун стал демонстрировать хорошие манеры:
— Только после вас, милая леди.
Вежливость сенатора объяснялась тем, что он хотел сесть рядом с Майком, но Джабл вынудил Буна остаться вежливым до конца: он поместил Майка между собою и Джилл.
Обстановка в бельэтаже была роскошная: откидные сидения, пепельницы, столики для закусок. Они сидели над толпой прихожан, футах в восьми от алтаря. Молодой пастор подогревал толпу, притопывая под музыку и подергивая мускулистыми руками. Его густой бас заглушал хор:
— Оторвите свои задницы от скамеек! Шевелитесь, не давайте дьяволу усыпить вас!
Толпа, как огромная змея, переползла мимо алтаря из правого нефа в центральный. Люди пританцовывали под музыку. Бум-бум-мя-яу! Бум-бум-мя-яу! Джилл почувствовала, что ее захватывает этот ритм и ей хочется влиться в танцующую толпу, как вливались в нее все новые и новые люди, повинуясь голосу молодого пастора.
— Способный парень, — с одобрением заметил Бун. — Я работал с ним в паре — доводит толпу до белого каления. Преподобный отец Джеккерман. Вы должны его знать: он играл левым полузащитником в «Рэмз».
— Увы, я не увлекаюсь футболом, — признался Джабл.
— Не может быть! В сезон наши прихожане остаются в церкви после службы и смотрят матчи. Еду берут с собой. Стена за алтарем отодвигается, а за ней стоит большой аппарат стереовидения. Качество изображения и стереоэффект такие, что кажется — сидишь на футбольном поле. Да еще когда вокруг толпа — море удовольствия! Херувим! — Бун свистнул.
Прибежал привратник:
— Слушаю, епископ.
— Сын мой, ты убежал так быстро, что я не успел отдать тебе приказ.
— Прошу прошения, епископ.
— На извинениях не взлетишь в небеса. Спрячь свою пружину и ходи ногами. Еще по одной, ребята? — Он заказал напитки и добавил: — Принеси мне из бара сигары.
— Иду, епископ.
— Благослови тебя Господь! Постой! — Голова змеи находилась как раз под ними. Бун перегнулся через перила, сложил руки рупором и крикнул: — Дон! Эй, Дон!
На крик обернулась женщина, Бун поманил ее к себе, она улыбнулась и отделилась от толпы.
— Принеси еще порцию виски с лимонным соком. Лети!
И новая гостья, и напитки прибыли быстро. Бун опустил еще одно сидение.
— Познакомьтесь, ребята, с мисс Дон Ардент. Дорогая, это мисс Джиллиан Бордмэн, а это — знаменитый доктор Джабл Харшоу.
— Сам доктор Харшоу? Доктор, у вас божественные рассказы!
— Спасибо.
— В самом деле! Один из них я записала на пленку и каждый вечер слушаю перед сном.
— Для писателя нет похвалы выше, — сказал Джабл с каменным лицом.
— Хватит об этом, Дон. Молодой человек между нами — Валентайн Майкл Смит, Человек с Марса.
— Силы небесные! — она вытаращила глаза.
— Благослови тебя Господь, — зарычал Бун.
— Вы действительно Человек с Марса? — спросила Дон.
— Да, мисс Дон Ардент.
— Называйте меня просто Дон. О, Господи!
Бун потрепал ее по плечу:
— Дочь моя, ты помнишь, что сомневаться в словах епископа грешно? Дорогая моя, будь добра, помоги Человеку с Марса узреть свет нашей веры.
— О, с радостью!
«Конечно, с радостью, сучка!» — подумала Джилл. Она с первого взгляда почувствовала неприязнь к мисс Ардент. На той было надето платье из плотной ткани с длинными рукавами и глухим воротом, которое, тем не менее, ничего не скрывало; оно было трикотажное, телесного цвета, и под ним — как показалось Джилл — полностью отсутствовало белье. Да и зачем белье, когда есть такое тело? Впрочем, по сравнению с другими прихожанками, мисс Ардент выглядела скромницей: на некоторых были такие платья, что, танцуя, они едва не выскакивали из них.
У Джилл сложилось впечатление, что мисс Ардент только что вылезла из постели и ей не терпится залезть туда опять — с Майком. «Да перестань же ты совать ему в лицо свой бюст, дешевая девка!»
Бун прервал ее мысли:
— Я поговорю об этом с Верховным епископом. А сейчас возвращайся на место. Преподобному отцу без тебя не обойтись.
— Слушаюсь, епископ. Была рада познакомиться с вами, доктор, и с вами, мисс Броуд. Мистер Смит, надеюсь увидеться с вами еще. Я помолюсь за вас.
И чудо волнующей плоти унеслось прочь.
— Милая девочка, — сказала Бун. — Вы видели, как она работает?
— Пожалуй, нет. А что она делает?
— Как! Вы не знаете?
— Увы!
— И даже не слышали ее имени? Это же Дон Ардент — самая высокооплачиваемая специалистка стриптиза во всей Байя Калифорниа. Она работает в радужном свете, а когда раздевается до туфель, освещенным остается только лицо. Знаете, это производит колоссальное впечатление. Она одна из лучших наших прихожанок. Разве скажешь, глядя ей в глаза, что раньше ее нравственность оставляла желать лучшего?
— Ни в коем случае.
— И тем не менее это так. Спросите — она вам расскажет. А еще лучше — пойдемте в исповедальню и узнаем, когда она собирается исповедоваться. После ее исповедей другие женщины охотнее рассказывают о своих грехах. Она ничего никогда не утаивает — всегда рада помочь людям. Очень искренняя дама. Каждую неделю после субботнего шоу прилетает сюда, в Воскресную школу, проводить Урок Счастья для молодых людей. С тех пор как она начала преподавать, посещаемость повысилась в три раза.
— Вполне возможно, — заметил Джабл. — А сколько лет этим молодым людям?
Бун засмеялся:
— Ах вы, проказник! Вам уже, наверное, кто-то сообщил девиз ее урока:
«Молодым быть никогда не поздно!»
— Честное слово, вы первый. Но догадаться было не трудно…
— Посещать Воскресную школу вам можно будет только после того, как вы увидите свет Веры и очиститесь от греха. Наша церковь, пилигрим, — единственная Божья церковь, в отличие от вертепов Сатаны, объявляющих себя церквями и завлекающих людей в грех идолопоклонства и другие грехи. К нам нельзя войти, чтобы переждать дождь; сначала нужно очистить душу… О, съемка началась! — В углах зала замигали огни. — Преподобный уже завел публику. Сейчас вы увидите настоящую службу!
Танцующих все прибавлялось. Люди, оставшиеся сидеть, подпрыгивали на скамьях и отбивали ритм, топая ногами и хлопая в ладоши. Херувимы поднимали упавших — в основном женщин, бившихся в истерике. Их несли к алтарю, где они продолжали дергаться, как рыбы на песке. Бун указал сигарой на рыжеволосую женщину лет сорока в изорванном платье.
— Вот уже год, как в нее регулярно — на каждой службе — вселяется Святой Дух. Иногда Архангел Фостер говорит ее устами. Когда это случается, ее держат четверо прислужников. Она уже готова к восшествию на небо и может сделать это в любой момент… Кому еще налить? Когда начинается съемка, бар перестает работает.
Майк позволил еще раз наполнить свой стакан. Он не разделял отвращения Джилл по отношению к происходящему. Его покоробило, что Старший Брат оказался куском испорченной пищи, но он отложил этот факт для дальнейшего осмысления и упивался творившимся внизу бедламом. Настроение службы было настолько марсианским, что Майк одновременно испытывал тоску по дому, и иллюзию того, что он дома. Внешне все было не по-марсиански, но Майк вникал, что внизу происходит сближение, как через воду, такое сильное и массовое, какого здесь ему еще не приходилось видеть. Ему нес