— Да ты что? — задохнулась негодованием Мириам. — Только попробуй, и мы тут же все уволимся.
— Чушь и плешь.
— Я не шучу. И вообще отстань от Доркас. Я и сама бы закатила истерику, только она успела первой. Да и сейчас, — добавила Мириам, чуть подумав, — не поздно.
— Только попробуй, — ухмыльнулся Харшоу, — и схлопочешь по заднице. Ладно, запиши ей тогда надбавку за «опасные условия работы». И всем вам тоже. И мне, особенно мне, — уж я-то ее заслужил.
— Хорошо. Но только тебе-то кто заплатит?
— Как кто? Налогоплательщик. Измыслим какой-нибудь способ подстричь… Ну вот, начинается!
Кабинет встретил их пронзительным звонком телефона. Джубал плюхнулся в кресло и нажал кнопку:
— Харшоу. Какого еще хрена?
— Побереги дыхание, — посоветовало появившееся на экране лицо. — Уж меня-то ты не испугаешь. Ну так что там у вас?
Узнав Томаса Маккензи, главного редактора телевизионной компании NWNW, «Нью уорлд нетуоркс», Джубал немного смягчился:
— Да вроде и ничего. Только я тут, Том, так закрутился, что…
— Это ты-то закрутился? Попробовал бы мой сорокавосьмичасовой рабочий день. Я что хочу узнать — будет у тебя что-нибудь для нас или нет? Простой оборудования меня не колышет, деньги небольшие, спишем на другие работы, но ведь тут простаивают и три съемочные группы, и всем им нужно платить зарплату. Я с радостью окажу тебе любую услугу, с твоими сценариями работать одно удовольствие, и мы надеемся на дальнейшее сотрудничество, только вот что прикажете сказать главному бухгалтеру?
— А что, — удивленно воззрился на него Харшоу, — неужели съемок с места события вам оказалось мало?
— Какие съемки? Какие такие события?
Через несколько секунд выяснилось, что зрители NWNW не имели счастья наблюдать сцену у бассейна. Маккензи начал сыпать вопросами, но Харшоу либо увиливал, либо отмалчивался — услышав правду, телевизионщик обязательно решил бы, что у его старого знакомого поехала крыша, медленно и плавно, вместе с карнизом.
В конечном итоге было решено: еще двадцать четыре часа бесплодного ожидания — и NWNW убирает свои камеры.
Экран потух.
— Позови-ка Ларри, — скомандовал Джубал. — Пусть возьмет у Энн пульт и прихватит сюда.
Два телефонных разговора подтвердили худшие подозрения Харшоу — налет Спецслужбы на его дом не снимался ни одной телевизионной компанией. Не было никакого смысла проверять судьбу писем — их должны были доставить по тому же самому сигналу, которого не получили телевизионщики.
В дверях кабинета появился Ларри с радиопультом:
— Зачем он тебе, начальник?
— Зачем? Чтобы плюнуть на него. Вот тебе, Ларри, отличный урок — никогда не доверяй механизмам сложнее ножа и вилки.
— Хорошо, не буду. Что-нибудь еще?
— Эта хрень вообще работает? Ее можно как-нибудь проверить? Только чтобы операторы трех телевизионных сетей не вскакивали с кроватей.
— Конечно. Большой передатчик стоит в мастерской, у него есть тумблер, специально на такой случай. Щелкнуть этим тумблером, тогда по нажиму авральной кнопки должна загореться лампочка, а дальше сигнал не проходит. Если хочешь провести полную проверку системы, нужно связаться сперва с операторами, прямо по тому же передатчику, и сказать им, чтобы не дергались зазря.
— Ну а если окажется, что сигнал не проходит, — можешь ты найти поломку?
— Может, и могу, — с сомнением отозвался Ларри, — если там просто какой-нибудь плохой контакт. Это Дюк у нас радист, а я — скорее интеллектуал.
— Знаю, сынок, знаю, у меня у самого руки не тем концом воткнуты. Ты постарайся, а там уж видно будет.
— Что-нибудь еще?
— Встретишь этого, который придумал колесо, — пришли засранца сюда, я с ним немного побеседую.
Несколько минут Джубал провел в ленивом созерцании пупка. Мысль, что пульт намеренно испорчен Дюком, Харшоу откинул почти сразу. Он позволил себе немного поразмышлять, что же такое произошло в саду и каким образом Майку все это удалось — из-под десятифутового-то слоя воды. Сомнений, что невероятное, на зависть любому цирковому иллюзионисту, представление было устроено именно Человеком с Марса, даже не возникало.
В смысле интеллектуальном вчерашние эксперименты были ничуть не менее поразительными, но вот эмоции… Мышь — такое же чудо биологии, как и слон, но тут есть понятная любому разница: слон больше.
Если исчез в никуда пустой ящик, значит может исчезнуть и полицейский вертолет со всей своей командой, и все же одно из этих событий ошарашивает, как удар дубиной по черепу, а другое — нет.
Ладно, уж слёз-то эти опричники никак не стоят. Джубал готов был согласиться, что копы — обычные люди, не хуже любых других и не лучше, он лично был знаком с двумя вполне честными копами… И даже самый жуликоватый констебль не заслуживает, чтобы его так вот брали и отправляли даже не на тот свет, а вообще неизвестно куда. Вот, кстати, береговая охрана — чем не пример того, какие отличные ребята встречаются среди копов. Все бы они были такие.
Но сотрудник СС должен иметь сердце наемного бандита и душу садиста — их там, наверное, по этим признакам и отбирают. Гестаповцы. Штурмовики, готовые служить любому политикану, пробившемуся к власти. Джубал с нежностью вспоминал те давно ушедшие дни, когда адвокат мог процитировать Билль о правах[77] без того, чтобы его тут же не осадили какой-нибудь казуистической поправкой из кодекса Федерации.
Ладно, чего уж там попусту… Вот теперь-то что будет? Отряд Хайнриха, несомненно, поддерживал связь с базой, ergo[78] — его пропажу скоро обнаружат. Примчится новая банда эсэсовцев. Они, пожалуй, уже в пути — если эта вторая машина успела что-нибудь передать, прежде чем Майк ее погасил.
— Мириам.
— Да, начальник?
— Майка, Джилл и Энн ко мне, немедленно. Потом найди Ларри — он, наверное, в мастерской — и возвращайся вместе с ним сюда, по дороге заприте внизу все двери и окна.
— Что, новые развлечения?
— Ты ногами шевели, а не языком.
Если эсэсовские гориллы появятся — точнее, когда они появятся, — никаких ордеров у них не будет. Их вожак по дурости, скорее всего, захочет вломиться в дом без ордера, и тогда придется спустить на них Майка. Все эти военные действия нужно кончать, и поскорее, — а значит, нужно добраться до генерального секретаря.
И каким же это, скажите на милость, образом?
Снова звонить во Дворец? Но ведь Хайнрих, скорее всего, не врал, такие попытки ни к чему не приведут, а точнее — приведут к нему, к Хайнриху. Теперь-то, конечно же, не к нему, а к какому-нибудь там заместителю — временно исполняющему. Ну и что? У них там челюсти поотпадают — отрядили для ареста человека целую армию на двух машинах, а тот разгуливает себе на свободе, да еще набрался наглости звонить. Так, пожалуй, можно проломиться и до самого верха, до руководителя службы, Как-Там-Бишь-Его, мужика, с такой, вроде как у перекормленного хорька, мордой. Ну да, Твитчелл. Главарь этих бандитов должен иметь свободный доступ к начальству.
Проломиться, ну а радости с того? Человек, безгрешно верящий в оружие, и слушать не станет, что у тебя якобы есть кое-что помощнее и что арестовать тебя у него силенок не хватит. Твитчелл так и будет швырять в бездонную бочку людей и оружие, пока не кончится либо одно, либо другое, но ни за что не признает, что вот сидит человек на самом виду, никуда не прячется, а арестовать его невозможно.
Что ж, не пускают через парадный вход — пробирайся черным, самая элементарная политика. Вот где пригодился бы Бен Какстон, уж ему-то прекрасно известно, у кого именно есть ключи от черного хода, а Джубал наверняка знает кого-нибудь, кто с этими ключниками знаком.
Но Бена нет, что, собственно говоря, и привело к этой идиотской скачке с препятствиями. Бен знает, но его не спросишь, а кто же еще знает?
Придурок чертов, а с кем ты говорил полчаса назад? Джубал схватился за телефон и начал дозваниваться до Тома Маккензи; три защитных слоя удалось пробить без особого труда — Джубала Харшоу в этой компании знал каждый. Тем временем в кабинете появились все три его секретарши, Джилл и Майк и бесшумно расселись по стульям. Мириам подошла к столу и молча написала в блокноте: «Двери и окна заперты».
Джубал кивнул, приписал снизу: «Ларри и пульт?», — и тут же на экране появилось лицо Маккензи.
— Прости, пожалуйста, что снова беспокою.
— Ради бога, Джубал, все что угодно.
— Вот скажи, Том, если ты захочешь поговорить с генеральным секретарем Дугласом — что ты для этого сделаешь?
— Что? Позвоню его пресс-секретарю, Джиму Санфорту. Или Джоку Дюмону, смотря по обстоятельствам. Да я и не стану говорить с генеральным секретарем, Джим сам сделает все, что надо.
— Ну а если ты захочешь все-таки поговорить прямо с Дугласом?
— Попрошу Джима, он организует. Только лучше все-таки через Джима и действовать. Хотя, конечно, придется денек-другой подождать, встречу устроят, хотя и не гарантированно в назначенное время. Правительство прекрасно понимает, насколько полезна для них наша компания. А мы понимаем, что они понимают, — но стараемся этим не злоупотреблять.
— Том, ну а предположим, что тебе необходимо поговорить с Дугласом — и не через неделю, а в ближайшие десять минут.
Брови Маккензи удивленно вскинулись.
— Ну… в случае крайней необходимости я объяснил бы Джиму, почему…
— Нет.
— Ради бога, Джубал, держись в рамках разумного.
— Хотел бы, но не могу. Предположим, ты застукал Санфорта на воровстве ложек, а потому никак не можешь объяснить ему свое дело. Но тебе позарез нужно поговорить с Дугласом.
Маккензи тяжело вздохнул:
— Я бы сказал Джиму, что хочу поговорить с боссом — и что если меня не соединят сию же секунду, правительство лишится нашей поддержки навсегда. Все это вежливо, без угроз. Главное — доходчиво объяснить. Санфорт не дурак, он себе могилу рыть не будет.