феина – и принес ношу в общежитие. Открыл дверь в свою комнату и…
…увидел троих мужчин.
Он успел заметить странную одежду, почти как у амишей[10], и что голова у одного из них – лысая, причудливой формы. Незваные гости тут же набросились на него, лысый схватил Гэри за правую руку, еще один незнакомец – за левую. Третий ударил его под дых и закрыл дверь. Гэри не мог ни вскрикнуть, ни вырваться и лишь судорожно тянул ртом воздух. Несколько секунд чужаки говорили на языке не просто иностранном, но, похоже, инопланетном. Все еще пытаясь отдышаться, Гэри заметил, что все трое носили самодельную обувь – уродливое подобие коричневых мокасин.
Повернув голову, он взглянул на лысого, который почему-то показался ему знакомым.
Майкл Берриман! Мутант с яйцевидной головой в оригинальном фильме «У холмов есть глаза» Уэса Крэйвена!
Вот кого он напоминал.
Незнакомец еще сильнее сжал руку Гэри.
Третий что-то достал из бурого джутового мешка, висящего у него на плече. Тряпку. Нет, кляп. Гэри сделал попытку вырваться, но боль и одышка еще не прошли, сил хватило лишь на слабое трепыхание в руках похитителей. Кляп плотно свернули и засунули ему в рот, завязав концы на затылке. Что дальше – казнят на месте, бросят в комнате связанным или куда-то повезут? Последний вариант представлялся наименее вероятным. Вряд ли налетчики могли пронести его по коридорам общежития и покинуть здание, а тем более студгородок, не привлекая внимания, хотя Гэри очень надеялся, что они попробуют. Других шансов на спасение не было.
У Гэри защекотало в носу. Кляп имел странный привкус. Как у земли или корневища какого. И…
…и…
…и вдруг он ощутил покой. Удовлетворение. Боль, страх и гнев уплыли, сменились уютной безмятежностью. Гэри понял, что это действие наркотика, но ничего не мог поделать. Навалилась массивная волна блаженной пассивности, призывавшей расслабиться и не сопротивляться.
Кляп убрали. Трое мужчин повели Гэри прочь из комнаты – один впереди и два сзади. Его не приходилось поддерживать плечом или держать за руку, как пьяного. Он шел сам по себе, смирно и послушно, не теряя в то же время контроля над телом. Как старые друзья, они гурьбой спустились по лестнице на бетонную дорожку и по ней вышли на улицу.
Машина похитителей – неброский автомобиль средних размеров с наклейкой проката «Херц» на заднем стекле – стояла в запретной зоне. На ветровом стекле под дворниками была прилеплена квитанция штрафа. Одним плавным движением тот, что ударил Гэри в комнате, вытащил квитанцию и пустил ее в свободный полет на землю. Гэри это отчего-то показалось забавным, он захихикал. Смешливость никак не проходила. Тем временем его аккуратно втолкнули на заднее сиденье. Машина тронулась и поехала по улице, удаляясь от студгородка.
Похоже, его похитили Чужаки. Очевидно, решили, что он с Джоан – одной веры. Гэри очутился в центре вражды двух групп, по какому бы поводу она ни происходила, и теперь его, наверное, ждет смерть.
Вот только…
Только перспектива эта почему-то не вызывала тревоги, ему стало все до лампочки. Гэри, безмятежный и довольный, впервые в жизни по достоинству оценил эффект от наркотического кайфа.
Они все ехали.
Трое мужчин говорили мало, а если говорили, то на непонятном – неземном? – языке. Гэри откинулся на спинку, любуясь странным типом с блестящей лысиной. С близкого расстояния он разглядел не только деформированную голову, но и то, что у незнакомца глаза неодинакового размера, а левая сторона рта задралась кверху в перманентной улыбке. Непрошеный гость выглядел не просто инвалидом, а умственно отсталым, хотя в действиях его не прослеживалось даже намека на слабоумие.
Гэри успел рассмотреть и детали одежды похитителей, с удивлением подметив, что рубахи вместо пуговиц скреплялись маленькими, завязанными аккуратными бантиками веревочками. Штаны – из кожи, плохо выделанной, все еще напоминающей сыромятную коровью шкуру. Подпоясаны бечевой.
– Куда вы меня везете? – Ему, в общем-то, было все равно, хотя легкое любопытство еще оставалось. Ему не ответили, и Гэри принял это как должное.
Через некоторое время он заснул.
Очевидно, они провели в дороге всю ночь, потому что уже наступило утро, а в окне машины мелькал незнакомый ландшафт: покрытые чапаралем[11] холмы и крутые утесы из песчаника. Они ехали по узкому двухполосному шоссе с едва заметной осевой разметкой, асфальт которого выгорел до светло-серого, белесого цвета. Гэри был настроен менее добродушно, чем до погружения в сон; он догадывался, что процесс пробуждения только-только начался и со временем он ощутит прилив сил и злости, вновь станет самим собой. Не желая выдавать свое состояние, он сидел, не шевелясь, удерживая на губах легкую улыбку.
Тип со странной головой бросил непонятное слово – что-то вроде «мика». Водитель достал из промежутка между сиденьями кусок ткани.
Опять кляп.
Гэри хотел было воспротивиться, но тряпку уже засунули ему в рот, обмотали вокруг головы, затянули узел. Снова привкус земли, корней…
…и мысли о побеге рассеялись сами собой. Он понимал, что бежать необходимо, однако не шевелился и лишь умиротворенно смотрел в окно. Пассажиры по обе стороны улыбнулись Гэри, он улыбнулся в ответ. За окном проплыл небольшой городок – ресторан, автозаправка, магазин, стоянка для трейлеров. Машину немного тряхнуло на железнодорожном переезде.
Какой это, интересно, штат? Калифорния или уже нет? Впрочем, разницы никакой…
Потом они свернули на узкую проселочную дорогу, пролегающую по заросшим кустарником каменистым холмам, и троица снова заговорила на своем непонятном языке. Гэри ощутил голод. Он не мог точно сказать, шло ли дело к завтраку или обеду. Любая еда была бы сейчас кстати.
Проселок еще больше сузился, превратившись в подобие велосипедной или пешеходной тропы. Машина взобралась на невысокий холм, проехала меж двух словно охраняющих проезд валунов и начала спускаться по длинному, пологому склону к ранчо – дому с сараем. Ухоженные постройки стояли на лугу, поросшем дубом и можжевельником. Там же находился загон для скота, еще дальше – бескрайнее пастбище с потемневшей сухой травой, по которому лениво бродила одинокая лошадь.
Автомобиль остановился перед сараем рядом с помятым, облепленным грязью пикапом и ржавым джипом с колесами в упорах. Из дома вышла женщина средних лет в простой блеклой одежде и, приближаясь, вытерла руки о белый фартук. Она заметно прихрамывала на ходу, как если бы одна нога у нее была короче другой.
– Привет, – сказала женщина.
Водитель крикнул ей на чужом языке что-то отрывистое и резкое. Женщина ответила низким робким голосом – похоже, извинялась.
«Ага, значит, по-английски они тоже могут», – подумал Гэри.
Интересно.
Пока хромающая женщина вела их к широко открытой двери дома, Гэри немного осмотрелся. Кроме ранчо, он не увидел – насколько хватало глаз – никаких признаков жилья. Лучше места, чтобы спрятать труп, не найти. Где-нибудь на равнине выроют яму, бросят его на дно, закопают, и никто никогда не найдет. Тревоги он не ощущал – чему суждено быть, того не миновать. Но мысль не отступала. Глубоко-глубоко внутри, под слоями безразличия, Гэри понимал, что не терять интерес к своей судьбе – пусть даже отвлеченный – хорошо, правильно.
Все пятеро вошли в дом, обставленный с простотой, какую можно было ожидать от женщины в невзыскательной одежде. Ковры, диваны и мягкая мебель любого рода напрочь отсутствовали – одни сколоченные из поленьев, грубые стулья и столы, стоящие без какого-либо порядка на некрашеном фанерном полу. Вместо электрических лампочек – керосиновые лампы. Их вид, как прежде квитанция о штрафе, вызвал у Гэри новый приступ смеха. Сначала он только хихикал, потом попытался себя одернуть, отчего окончательно разразился хохотом.
И тут ему на глаза попался стоящий в углу шкаф с полками.
Все маленькие ячейки шкафа были заполнены свитками.
Гэри перестал смеяться.
Ударивший его человек – очевидно, местный вожак – выкрикнул распоряжение. Гэри протащили через еще одну дверь в другую комнату, положили спиной на пол, ноги связали вместе, а руки развели в стороны, словно готовили к распятию. В пол были вделаны кандалы. Гэри сразу понял, что это – хорошо отработанная процедура, и он здесь не первый. В комнате не было никакой мебели, кроме придвинутого к противоположной стене переделанного из деревянного ящика стула.
Оковы не причиняли боль, лежать было приятно, хотя пол был твердый и грязный. Гэри позволил наложить на себя путы, поглядывая в темный, затянутый паутиной потолок. Наконец похитители вышли и закрыли за собой дверь. Через несколько минут из-за стены донеслись невнятные звуки их речи.
Вскоре он учуял запах стряпни: готовили что-то мясное. Разговор за стеной на время прекратился; похоже, там ели, ему же никто ничего не предложил. Гэри умирал от голода; потребность в пище пробилась сквозь окутавший мозг блаженный туман, внеся в уютную безмятежность некоторую резкость.
Резкость – это хорошо.
Надо сохранить ее, заострить еще больше.
Мысли, однако, утомляли, Гэри силился вспомнить, зачем нужно бежать, – и задремал. Когда он проснулся, за окном все еще было светло, хотя свет падал под иным углом. Мышцы спины ныли, из соседней комнаты не доносилось ни звука. Потом за окном женщина крикнула кому-то: «Тихо! Они там еще спят».
Гэри навострил уши. Наркотик действовал уже не так сильно. Мучительные рези от голода в животе помогали не отвлекаться. Он надеялся услышать что-нибудь еще сказанное по-английски. Должно быть, хозяйку кто-то одернул, либо она сама спохватилась, – в общем, дальше она продолжала говорить на своем тарабарском наречии.
Выходит, похитители спят в этом же доме. Напрашивался вывод: конечный пункт его путешествия пока не достигнут – они собираются ночью еще куда-то ехать, а днем отсыпаются.