— Захаром мамка назвала.
— Давай, Захар, вперед по улице, — скомандовал я, заваливаясь в сани. Евсей тут же рухнул рядом.
— Ну, не подведи, родимая! — молодецки присвистнул наш добровольный помощник и огрел плеткой флегматичную лошадку.
Несмотря на внешнюю апатию, после удара лошадь резво рванула в усиливающуюся метель.
Если честно, я и сам не знал, куда меня несет, но возвращаться в Топинск несолоно хлебавши очень не хотелось. Если попытка моего устранения и не связана с маньяком, то слегка прорежу омскую преступность — возможно, это благое дело хоть немного подправит мою подмоченную неудавшимся ритуалом репутацию.
В этот раз рыбалка у меня получилась с экстремальным катанием. Ощущение натянутой нити тащило нас вперед. Захар чутко реагировал на мои команды, и мы, практически не сбавляя скорости, проходили крутые повороты сначала по широким улицам относительного центра города, а затем по узким улочкам пригорода.
Минут через двадцать стало просторнее. Захар пояснил, что мы въехали в так называемую купеческую слободу. Для меня было загадкой, как он по такой темени, да еще в метель, сумел хоть как-то сориентироваться. Мне вон даже гогглы не помогали.
Внезапно связующую нить повело в сторону.
— Направо! — крикнул я и буквально через пару минут повторил свой крик, а это значило, что мы у цели.
Натяжение нити снизилось. К тому же она вообще слабо ощущалась, что было еще одним признаком близости объекта поиска. Совершив явный подвиг, наша лошадка затормозила и попыталась выровнять дыхание. Теперь рвать жилы придется уже нам.
Остановились мы у высокого деревянного забора, по верху которого шел декоративный козырек из двух досок. Судя по резьбе на козырьке, люди за забором жили небедные.
— Ну что, ваше благородие, полезем внутрь? — спросил Захар.
Евсей хранил благоразумное молчание, явно не желая брать на себя ответственность. Мне тоже не хотелось влезать в дополнительные неприятности. Пока мы мчались сюда, охотничий азарт подхлестывал меня и о том, что будем делать по прибытии, как-то не думалось.
Но решать все же что-то нужно. Если отправить Захара за подмогой, мы лишаемся одной боевой единицы. Можно, конечно, дождаться этой самой подмоги, но что-то мне подсказывало, что наши оппоненты ждать не будут. Если беглец привел нас в логово, тот, кто его послал, сразу поймет, как сглупил его человек, и наверняка начнет собирать вещички.
В общем, куда ни кинь, всюду клин.
— Лезем, — все же решил я. — Евсей, калитку.
Казак кивнул и побежал вдоль ограды. Мы последовали за ним. Когда добрались до массивных ворот, Евсей частично трансформировался и единым махом преодолел забор.
Захар с сомнением посмотрел на меня:
— А вы, ваше благородие, не того?
— Что — не того? — не понял я намека.
— Ну, энто… — Когда ветеран изобразил в воздухе рукавицей некий жест, до меня наконец-то дошло.
— Нет, я не оборотень.
— А не боязно вам рядом с вурдалаком-то? — не унимался любопытный дядька.
— Без него страшнее, — резко ответил я, когда увидел, как открывается калитка.
Появившийся в проеме Евсей белозубо улыбнулся резко ссутулившемуся Захару — слух у оборотня был великолепным в любой ипостаси.
Откуда-то справа на нас кинулся пес, но казак рыкнул на него, и крупный зверь, поджав хвост, убежал. Мы не успели дойти до крыльца большого бревенчатого дома, как ситуация резко изменилась. Судя по всему, проходила экстренная эвакуация жильцов.
Мы очень вовремя — два крупных мужика с масляными лампами выволокли из сарая тело форточника. Еще один, постарше и помельче, вывел под уздцы двух лошадей. Дверь на крыльцо распахнулась, выплескивая наружу бабий визг и выпуская приземистого бородача в распахнутой тяжелой шубе.
— Полиция, всем оставаться на местах! — заорал я, выдергивая револьвер из кобуры на животе.
Реакция присутствующих оказалась довольно неожиданной. Тащившие труп мужики бросили свою скорбную ношу и, выхватив кинжалы, замерли. Конюх, что-то сдавленно прохрипев, потащил лошадей обратно в сарай, а вот господин в шубе остался неподвижен, точнее, неподвижным было его тело, а вот лицо начало меняться.
Гогглы позволили мне хорошо рассмотреть эту метаморфозу и сделать определенные выводы.
Либо это стрига, либо какой-то совсем уж редкий оборотень.
На морде незнакомца образовались жвала как у насекомого, а глаза словно полезли наружу и резко увеличились.
— Видок! — то ли прошипел, то ли прострекотал этот монстр.
Уверен, профессор хотел познакомиться поближе с подобным экземпляром — это не стрига, потому что смены сознания не видно, да и процесс обращения явно контролируемый. С другой стороны, обычным оборотнем его тоже не назовешь.
Мысли научного направления мелькнули в моей голове и со свистом унеслись куда-то вдаль, потому что сейчас не до них.
Похоже, оценив обстановку, этот уникум принял решение — он начал изменяться дальше. Шуба вспучилась горбом, а из ее рукавов полезло нечто похожее на передние конечности богомола, но не одинарные, а тройные. Зазубрины на этих штуках были очень неприятными на вид.
Подобные изменения подручные хозяина дома восприняли как сигнал к действию. Да и для нас это тоже была однозначная причина для атаки. Евсей, меняя облик, рванул к коллеге-оборотню. Захар извлек из-за пояса оба пистоля сразу, явно собираясь стрелять по-македонски. А вот у меня получился затык — вектор стрельбы перекрывали оба коллеги. Заминка продлилась недолго, в такие моменты все меняется очень быстро.
Один из пистолей Захара дал осечку, зато пуля из второго опрокинула одного из доставшихся ему противников. От второго пришлось отмахиваться топориком. У них явно образовался паритет — бандит не решался на решительную атаку, боясь удара топора, а Захар понимал, что его выпад в случае неудачи будет последним. У Евсея дела шли еще хуже. Оборотень-богомол как-то хитро присел, а затем, за мгновение до удара летевшего в него Евсея, развернулся, словно отпущенная пружина. От мощнейшего удара казака унесло куда-то в сторону сарая.
Мое намерение помочь Захару тут же растаяло — мне бы кто помог, потому что монстр прямо излучал желание добраться до молодого тела видока и разорвать его на кровавые ошметки.
Проклиная вынужденную экономию, я начал разряжать в двинувшегося ко мне оборотня барабан с обычными патронами. И все потому, что вовремя не удосужился достать из кармана свой коротыш. Свинцовые пули чуть замедлили тварь, но не особо.
Метнув в уже замахнувшегося на меня оборотня пустой револьвер, я резко скакнул в сторону. Вряд ли этот маневр сильно усложнил бы ему задачу, но он не видел того, что успел заметить я, — уже подлетавшую к нам тушу Евсея. Казак всей своей массой врезался в спину маньяка, и они вместе прокатились мимо меня, причем эта тварь едва не задела мою ногу своими крючьями.
А вот теперь пора лезть в карман за своим двуствольником. Оборотни буквально драли друг друга, и ошметки тел еще не летели по сторонам вместе с брызгами крови только потому, что они были укутаны в теплую одежду. Хуже всего то, что Евсей в партерной борьбе оказался снизу.
Впрочем, так даже удобнее. На ходу провернув ствол, я сделал три быстрых шага и, почти уткнув ствол в голову маньяка, выпустил серебряную пулю в его череп. Дальше Евсей справится сам, а вот Захар вряд ли. Подручный маньяка успел изрезать полушубок ветерана, и в прорехах уже была видна кровь. Да и вообще Захар отбивался как-то слишком уж вяло, а его соперник наседал с возрастающей решительностью.
Увы, картечь здесь не пойдет, да и не хотелось тратить серебро на обычного человека. Двуствольник полетел в снег вслед за первым револьвером, и я левой рукой достал револьвер из спинной кобуры. Затем перехватил его правой кистью, сделав хват обеими руками.
— Захар, ложись! — на всякий случай крикнул я, чтобы иметь шанс получить более удобную мишень.
Как ни странно, старик меня услышал и завалился в сторону. Я стрелял как в тире, так что первые три пули вошли точно в середину груди так и не успевшего среагировать мужика.
Кажется, все.
На меня тут же налетел откат, и руки затряслись. Если честно, сам не пойму, откуда взялась такая прыть, холодный расчет и тем более точность. Либо постарался мой ангел-хранитель, либо проявился скрывавшийся до времени дар ганфайтера. Только интересно, чей это дар — мой или Игнашин?
Тряхнув головой, я прогнал бесполезные сейчас мысли и на секунду замер, не зная, кому помогать — Евсею или Захару.
Начавший подниматься на ноги ветеран решил эту дилемму за меня. А вот Евсей по-прежнему лежал, придавленный тушей оборотня. Даже вернув себе по случаю смерти человеческий вид, тот оказался тяжелее казака.
Не понял.
Когда спихнул с казака мертвое тело, я увидел, что из Евсея торчат какие-то штыри.
Это что, псевдоплоть, сохранившая материальность без контакта с энергентом? Я, конечно, не эксперт, но звучит бредово.
Все выяснилось буквально через секунду. Оказывается, в Евсее застряли четыре простых металлических клинка. Не знаю как, но они сращивались с псевдоплотью оборотня, а когда обратное превращение пошло по смертному сценарию, остались в теле соперника.
— Вытащи это из меня, — прохрипел Евсей, пытаясь уцепиться скользкими от крови пальцами за сломы клинков.
Похоже, сейчас даже его бешеной регенерации было недостаточно. Или с этими клинками что-то не так. Сейчас казак почти вернулся в человечье обличье, и лишь вытянутые скулы, клыки и клочья псевдошерсти остались от прежней формы.
И как вытащить что-то, торчащее из раны всего на пару сантиметров? Так, если здесь есть конюшня, значит, должен быть хоть какой-то инструмент.
— Прикрой его, — бросил я приковылявшему к нам Захару и побежал к открытым воротам конюшни.
Из дома не доносилось ни звука — оравшие там женщины явно попрятались. В конюшне тоже царила тишина.
— Эй, конюх, а ну вылазь, не то начну палить во все подряд! — крикнул я, параллельно пытаясь осмотреться в сарае.