«Фильтрационная», – вслух прочитал Сноу табличку и, открыв замок волковским «вездеходом», вошел. В центре большого помещения располагались несколько больших прозрачных емкостей, заполненных водой. К ним подсоединялись различные по сечению трубы. Их было так много, и переплетались они столь причудливо, что в мечущемся свете фонаря напоминали шевелящие клубки ядовитых змей. Ричи невольно передернул плечами и бросил взгляд на показания электронного градусника на стене: плюс два. У дальней стены светился несколькими тусклыми индикаторами щит управления всем этим водным хозяйством. Когда Ричи проходил мимо одного из прозрачных чанов, раздался громкий булькающий звук. Сноу замер и медленно повернулся к емкости. Со дна сосуда поднялись воздушные пузырьки и исчезли в верхней непрозрачной части огромной колбы. Сноу внимательно присмотрелся к воде в емкостях. Всюду она казалась прозрачной и чистой.
«Естественно, ведь лаборатория на консервации, циркуляции воды практически нет, а сама она стерильна от бактерий», – решил он, снова вышел в коридор и двинулся дальше. Склад, душевая, криокамера и другие, осмотренные помещения, не вызвали никаких подозрений. Справа от каждой двери тускло горели крошечные красные индикаторы, сообщая, что в помещениях никого нет, и они заперты. Наконец, агент отворил дверь с табличкой «Технологический блок». На его удивление, после того, как он шагнул внутрь, там медленно стал разгораться неяркий свет. Ричард опустил и выключил фонарь, сделал шаг от двери и остановился. Что привлекло его внимание, он сразу не понял, а когда осознал, ему стало ясно, что не зря они прилетели на Одинокий утес, ох не зря!
Весь пыльный пол технологического блока был истоптан рифлеными подошвами.
Глава 7
– Похоже на кроссовки, размер 42-й, даже фирма отпечаталась… так-так… Сноу, дай-ка зеркало. Ага «Миллениум коллекшн», – сидевший на корточках Блумберг победно взглянул на Ричи.
– Это не фирма, а название серии. Но неважно, зацепка есть, – Ричард посмотрел на Волкова. – Дело за малым: выяснить, кто из обитателей Тетраэдра носит такие кроссовки.
– Это же больше пяти тысяч человек! Каждый носит по две-три, а то и пять пар обуви! – всплеснул руками капитан. – Несколько недель работы!
– Ничего подобного, – ободряюще улыбнулся Ричи. – На Тетраэдре на сегодняшний день зарегистрировано… пять тысяч семьдесят человек. Мы втроем отпадаем, так? – Волков машинально кивнул. – Наверное, можно отмести и всех женщин, ведь редко кто из них носит кроссовки, да еще 43-го размера. Так? А сколько у нас женщин на верфи?
– Пятьсот сорок три, – сверился с МИППСом Волков.
– Итого, за вычетом нас и всех женщин остается… четыре тысячи пятьсот двадцать четыре человека. Сущий пустяк! А мы еще сократим список, если узнаем что-нибудь о фирме и коллекции. Но мы оставим это на потом, а для начала выясним одну деталь, которая, возможно, освободит нас от необходимости проверять всех. Надо проверить Бонне. Уверен на девяносто процентов, что это он здесь наследил, больше некому.
– Но почему именно Бонне? – задал резонный вопрос Айво. – Где логика?
– А логика простая – ни с кем больше тут в последнее время не происходило ничего необычного. Поэтому Бонне, я уверен!
– Хорошо, хоть логика и хромая, ну да ладно, – согласился Блумберг. – Капитан, а не можете вы сделать стандартный полицейский запрос: какая фирма выпускает кроссовки модели «Миллениум коллекшн» и продавались ли они в арктурианской колонии?
Волков кивнул и углубился в МИППС, а Сноу и Блумберг тем временем продолжили осматривать мастерскую. Кроме натоптанных следов кругом по полу, везде отмечался тот легкий беспорядок, который характерен для обжитых помещений, где работают люди: положенные не совсем ровно инструменты, чуть сдвинутые приборы, неплотно прикрытые створки металлических шкафов.
– Что здесь делали, Айво?
– Кто ж его знает, Ричи? Ты такие вопросы задаешь… Но, похоже, в технологическом блоке работали сравнительно недавно – недели две назад, не больше.
Блумберг покачал головой и заглянул в самый дальний конец блока:
– Эй, а здесь какой-то люк!
– Стой, Айво, не трогай его, не открывай! – плавно подлетел к нему Сноу. – Подожди.
Блумберг резко отдернул руку и вопросительно посмотрел на Ричарда:
– Что еще случилось?
– Коллеги, есть информация! – Волков шел в их сторону, глядя на светящийся монитор МИППСа. – Господин майор во многом прав. Но не во всем. Ограниченная коллекция «Миллениум» фирмы «Ларк» продавалась эксклюзивно в одном-единственном магазине Бриза. Так как при покупке на сумму свыше ста кредитов автоматически фиксируются данные покупателя, то вот вам итог: в течение последних трех месяцев продано двести двадцать пар обуви, и пятеро из счастливых обладателей кроссовок сейчас находятся на Тетраэдре. Среди них – Лоик.
– Лоик? – одновременно воскликнули Ричи и Айво.
– Да, Барбара Лоик, – ответил капитан и опустил коммуникатор.
– Да у нее размер… совсем маленький – тридцать пятый или тридцать шестой, не больше!
– Верно, я тоже помню – она ходит в замшевых мягких мокасинах и размер не больше тридцать шестого! – поддержал Ричард коллегу.
– Значит, покупала не себе! Потому что размер купленной ею пары тоже зафиксирован: сорок третий, – уточнил Волков.
– Черт побери! Капитан, а можно узнать, какой размер носит Бонне?
– Нет ничего проще, господин Сноу. Сейчас я свяжусь в пунктом выдачи спецобмундирования, и все прояснится.
Через несколько минут получили ответ: Бонне носит обувь сорок третьего размера.
– Ну, вот видите, капитан, все оказалось довольно просто, – подмигнул ему Сноу. – Теперь и проверять больше ничего не надо – и так ясно, что здесь орудовал главный инженер.
– Ричи, пока у нас только косвенные доказательства и никаких прямых улик! – покачав головой, пробормотал швед.
– Согласен, Айво, но вероятность, что это все-таки Бонне, растет! Интересно, чем же он тут занимался?
– Ричи, чем он тут занимался – хороший вопрос, но вот у меня в запасе специально для тебя есть другой, не менее забавный: а как он попадал в мастерскую, минуя тамбур? Вход в лабораторию с поверхности астероида один – через тамбур или шлюз, называйте, как хотите.
– Что-что? – одновременно переспросили Сноу и капитан. – Минуя тамбур?
– Вы прекрасно все поняли, не валяйте дурака. Следы «Миллениума» обнаружены только в технологическом блоке, больше нигде их нет. У входной двери в коридоре были следы?
– Нет, – мотнул головой Ричи.
– Ну вот, не перелетел же он сюда по воздуху! МГА здесь нет.
– Просто тут дроиды не убирались, а в других местах смахнули пыль вместе со следами, только и делов.
– Ричи, станция на Одиноком утесе законсервирована, причем давно и полностью. Дроиды не убираются тут нигде.
– А как тогда? – спросил Волков.
Айво лихорадочно набрал что-то на МИППСе, подождал, потом поднял озадаченный взгляд на коллег:
– Если не считать сегодняшнего дня, то, согласно главному компьютеру лаборатории, входной шлюз открывался последний раз почти год назад.
– Год назад… – задумчиво повторил капитан, пытаясь что-то вспомнить. Потом брови его поползли вверх. – Я прибыл на Арктур год назад.
– На верфи ничего тогда не случилось? – Блумберг опять взглянул на монитор МИППСа. – Точнее четырнадцатого мая 2274 года?
– Мая, мая… – шевелил губами Волков. – Минуточку! Уехал полковник АНБ Сэм Бридж! Ах, нет, это произошло в марте. Точно помню. А двадцатого мая я прилетел на Тетраэдр…
– Что нам это дает? – задумчиво спросил Ричард. – Подождите, подождите, а когда умер этот, как его… ваш предшественник?
– Тор Гиллиам? Не помню точно, – задумался русский. – По-моему, в мае, числа двадцать пятого.
– Двадцать пятого. И что?
Волков пожал плечами.
– Эй, мастера словесной формы, идите-ка сюда, – раздалось из дальнего угла блока, куда успел переместиться Айво.
Офицеры поспешили к начальнику научного отдела. Тот сидел на корточках перед металлическим шкафом для инструментов и рассматривал темное пятно на полу.
– Как вы думаете, что это? – поднял он голову и взглянул на подошедших.
– Это может быть и разлитое машинное масло, и краска, и… Стоп, Айво! Ты хочешь сказать, что это – кровь? Я угадал, верно?
– Угадал, Шерлок Холмс. Да, причем четвертой группы резус отрицательный – очень редкая кровь и еще более редкое сочетание с резус-фактором. У меня с собой экспресс-анализатор, – пояснил он, заметив готовый сорваться с губ Ричи вопрос. – Группу крови и резус фактор определяет точно и быстро. Вот биохимию, извините, сделать не могу.
Блумберг встал и положил на рабочий стол миниатюрный медицинский прибор. Сноу несколько минут молча переваривал сообщение, потом посмотрел на Волкова:
– Капитан, срочно запросите информацию, кто из сотрудников верфи имеет такую группу крови, вернее, список тех, кто, имея такую группу, находился на Тетраэдре 14 мая 2274 года. Это пока. Потом, возможно, нам потребуются списки командированных на астроверфь в этот период. Как быстро сможете получить информацию, капитан?
– Прямо сейчас, – улыбнулся Волков и потыкал пальцами в сенсорный экран МИППСа. – Стелла, привет, это опять Волков…
Сноу повернулся к Айво. Ученый передернул плечами и произнес:
– Что ты на меня так смотришь? Трудно сказать, венозная это кровь или артериальная, то есть я не знаю, порезал кто-то себе палец, намазывая бутерброд, или кого-то здесь укокошили, разрезав пополам молекулярным резаком. Натек совсем небольшой, поэтому, скорее, похоже на небольшой порез.
– Давно оставлен?
– Да, очень. Год-два тому назад.
– Господин майор! – к ним подошел капитан. – Есть ответ с Тетраэдра.
– Ну?!. – в унисон вопросили Сноу и Блумберг.
– Всего одиннадцать человек имеют такую группу и резус: Томас Райт, Энтони Баффин, Ганс Кюль, Бернар Меллоун, Тор Гиллиам, Елена Топоркова…