– Ничего я не успел сделать, даже разрядник только начал доставать, как получил удар по голове, а потом уже парализатором… – ответил Айво.
– Тогда все понятно, – неожиданно проговорил Сноу. – И все встает на свои места…
Глава 24
Прежде чем покинуть «Белую розу», Найт поставил несколько микроскопических камер наблюдения с обратной связью. Приклеивая миниатюрные приборы, он внутренне костерил себя на чем свет за то, что не додумался это сделать во время предыдущего посещения дома. Сноу по этому поводу дипломатично промолчал, но, понятное дело, он тоже очень сожалел об упущенном шансе иметь изображение Стэнтона. Но делать нечего – проворонили так проворонили. И вина тут была общая. С другой стороны, для себя он уже определился, кем является загадочный владелец коттеджа «Белая роза».
Дождь на улице прекратился, и из-за туч выглянул оранжевый Арктур. Пройдет не больше часа, и от следов тропического ливня не останется и следа. Облака растворятся в небе, унося с собой прохладу и влагу, реки вновь вернутся в берега, лужи высохнут и на землю польются не потоки ливневой воды, а видимое и невидимое тепловое и ультрафиолетовое излучение красного гиганта.
Вся четверка втиснулась в небольшой четырехместный флаер. Никого не спрашивая, Найт приказал автопилоту лететь к нему домой.
– Я вот что думаю… – вдруг очнулся и заговорил профессор Блэйк.
В ту же секунду Найт предостерегающе поднял руку, а Сноу приложил палец к губам. Профессор замолчал, недовольно поморщился и, нахохлившись, отвернулся к окну, где внизу проплывал живописный голубовато-зеленый лес.
– Не знаю, как вы, а я промочил-таки ноги, – ощупывая спортивные легкие туфли, заговорил Блумберг. – Найт, у вас можно будет ботинки высушить?
– У меня дома вы не успеете войти, как дроид-мажордом прочтет вам лекцию о вреде промоченных ног и потребует немедленно сменить обувь, натереть ступни змеиной мазью, надеть шерстяные носки и выпить пару-тройку таблеток, запивая их горячей настойкой, – без тени улыбки произнес лейтенант. – Так что не беспокойтесь, вами быстренько займутся.
– Ого, вам можно позавидовать – такой домашний дроид! – легкомысленно среагировал швед.
– Ну да, ну да, – задумчиво согласился Найт и отстегнул ремни. – Все, прилетели, высаживаемся.
– А мы никому не помешаем? – вылезая из флаера и покряхтывая, спросил Блэйк.
– Нет, профессор. Я развелся, живу один, – повторил Найт то, что позавчера говорил Ричарду. – Вы у меня никому не помешаете, а мажордом только рад будет покомандовать гостями и поучить вас жизни…
– Нестандартный, однако, у вас, робот. Отдали бы на корректировку программы.
– А зачем? Я к нему, черту, привык. Он у меня семь лет работает. Ну да – чудаковат немного, нестандартный, так сказать, экземпляр. Настырный, занудный. Но зато с ним никогда ничего не забудешь. Более того, он постоянно откуда-то черпает разные полезные советы, поучительные истории, всегда в курсе последних достижений фармацевтики и кулинарии. Знает, чем я интересуюсь, и вечерами заводит со мной беседы на интересные темы. Так что, даже если за ним придет когда-нибудь Роботехконтроль, чтобы забрать, я его им не отдам ни за какие коврижки. Вот мы и прибыли.
Гости прошли по дорожке и остановились у двери дома, которая тут же распахнулась перед ними, и над порогом завис дроид, оглядывая красными окулярами немного помятую команду:
– Здравствуйте, Гебриэл, добрый день, господа, добро пожаловать.
– Дэ Первый, давай всем нам быстренько горячего глинтвейна и что-нибудь легкое закусить, – прервал его Найт.
– Проходите в гостиную. А вам… простите, не знаю, как вас… – робот уставился на ноги Блумберга.
– Айвенго, – равнодушно ответил швед.
– А вам, Айвенго, я предложил бы немедленно снять туфли и высушить. Давайте разувайтесь, обувью займется Второй. А я рекомендую вам прекрасную мазь…
Сноу и Блэйк невольно рассмеялись, Найт же развел руками, словно говоря: «я предупреждал». Пока все устраивались в гостиной, второй дроид уволок Блумберга в другую комнату, где стянул с него обувь, растер ноги гелем, надел шерстяные носки и выдал мягкие домашние тапочки. Дэ Первый оглядел шведа, обнаружил гематому на лице и тут же намазал ее чем-то. Придирчиво оглядев Блумберга еще раз, механический мажордом остался доволен и без нравоучений отпустил его к гостям. В гостиной его встретили шутками и смехом. Тем временем Блэйк быстро выпил горячее вино, посмотрел на часы и стал собираться:
– Найт, несмотря на все события, участником которых мне пришлось стать по твоей воле, благодарю. Теперь я с нетерпением буду ожидать поступления в клинику уникального прибора, – профессор повернулся к Ричарду. – Я рассчитываю на вас, господин Сноу, очень рассчитываю. Чем скорее вы сможете предоставить его в мое распоряжение, тем быстрее мы поймем принцип его работы и, надеюсь, сможем воспроизвести. Честь имею, господа.
Профессор встал, прошел к двери, слегка поклонился всем и, сопровождаемый Дэ Первым, скрылся за дверью.
– Хорошо, что он ушел, – спустя минуту произнес Сноу.
– Вообще-то он не зануда, вполне адекватный такой профессор, знаете ли, – вступился за Блэйка Найт.
Ричард поднял руки:
– Ничего не имею против профессора и его компании. Я, видимо, неудачно выразился. Я хотел лишь сказать, что при нем мы не смогли бы обсудить некоторые проблемы…
– Да, это верно, – Айво вытянул длинные ноги и с удовольствием пошевелил пальцами в теплых носках. – Хотя к нему у меня тоже нашлось бы пару вопросов. Но это можно сделать и позже. А пока я хочу спросить тебя, Ричи. Ты на самом деле собираешься передать прибор Блэйку, или все это говорил ради красного словца?
– Знаю, что ты хочешь сказать. Что мы не имеем права распоряжаться…
– Именно, господин майор! Этот прибор, без всяких сомнений, подпадает под категорию артефактов, и, значит, к нему должны применяться соответствующие инструкции. А вы тут раздаете обещания налево и направо. Нехорошо.
Айво сделал большой глоток глинтвейна и положил в рот кусочек черного шоколада. Сноу выслушал замечание начальника научного отдела и ответил:
– Да, Айво, ты, безусловно, прав. Но у меня язык в тот момент не повернулся разочаровать симпатичного старика. К тому же он вместе с тобой пострадал за этот самый артефакт, и, в конце концов, именно ему мы обязаны пониманием того, для чего предназначен сей аппарат.
– Не спорю, но все же тебе придется потом найти слова и убедить профессора, что он его получит только после того, как мы в КОНОКОМе разберем аппарат по винтикам и соберем обратно.
Наступило неловкое молчание, которое прервал влетевший в гостиную Дэ Первый:
– Господа, в связи с тем, что время приближается к обеду, я бы мог предложить вам…
– Дэ Первый, слушай меня, – прервал его Найт. – Мне налей еще глинтвейну, а у гостей поинтересуйся, что они сами, без твоих подсказок, хотят выпить и поесть.
– Мне бы кампари с апельсиновым соком, – сразу сделал заказ Сноу. – И чашечку кофе.
– А мне тоже немного глинтвейна, а есть я пока не хочу, – сказал Айво и положил в рот еще один квадратик шоколада.
– Как маленький, ей-богу! Наелся конфет, а теперь обедать отказывается, – съязвил Ричард.
Дроид молча выполнил заказы и удалился, что-то бормоча себе под нос.
– Какие будут соображения, господа? – обратился к присутствующим Сноу.
– Я думаю, что можно сделать кое-какие выводы, – сказал Найт и скомандовал: – Фильтры на окна, волновой барьер, сканирование периметра. Ваш девайс, Сноу, я тоже уже включил.
Ричард вспомнил, что в прошлый раз, когда он был в доме Найта, он дал лейтенанту электронный видеокольцевик.
– Выводы можно сделать следующие. Первое: Ларри Гиллиам, он же Каспар Радд, жив и вполне здоров. Более того, он активно ведет свою игру, смысл которой мне пока не понятен. Второе: мы столкнулись с очередным артефактом и можем теперь смело говорить о том, что нам противостоят чужие…
– Очередным артефактом… – задумчиво произнес Сноу. – Ну да, конечно…
– А что, неизвестный астероид с центральным пультом и круговым коридором, куда вы попадали два раза, кротовые норы или пространственные петли на Одиноком утесе и А-147-м не являются артефактами? Еще как являются, – спросил и сам же ответил Найт. – Так что сомнения можно смело отбросить.
– Согласен, согласен, – кивнул Сноу. – Но в чем заключается противостояние с чужими?
– Как в чем? В убийстве Тора Гиллиама и его супруги! – ответил Найт. – В работах, не предусмотренных планом, которые ведутся на Тетраэдре.
– Хорошо. А какова цель этих убийств? Что замыслил младший Гиллиам? И вообще, он кто – наш противник и союзник чужих, или как?
– Думаю, что «или как», – поставил бокал на стол Блумберг и осторожно потрогал синяк под глазом. – Не думаю, что он враг.
– То есть? – не понял друга Сноу. – А тебя с профессором он, значит, так – любя – приложил? И меня тоже – раньше, там, на кладбище. А еще раньше, в звездной экспедиции он бросил на погибель четверых товарищей!
– Но, заметьте – не убил никого, – вставил Найт. – Хотя вполне мог это сделать. А то, что случилось с Ларри в экспедиции… можно назвать малодушием, слабостью, но никак не убийством. К тому же сам он едва остался жив.
– А можно сказать, что умер… – чуть слышно произнес Айво.
– Что?.. – не расслышал Найт и продолжил: – Положа руку на сердце, можно сказать, что мы-то сейчас с вами понимаем, что прояви Ларри даже чудеса героизма на Бекруксе, помочь своим товарищам он не смог бы.
– Похоже, что так, – кивнул Айво.
– А зачем тогда вся эта суета с дубликатом, сменой фамилии? – Сноу развел руками. – Зачем честь мундира-то защищали?
– Потому что даже нам с вами это стало понятно не сразу, а простым обывателям черта с два объяснишь подобную ситуацию.
– Вот-вот, – поддержал шведа Найт. – Но не это главное. Главный вопрос, если говорить о Ларри, каким образом он вышел на прибор, который, как мы теперь понимаем, поставил его на ноги, и зачем убил себя в катастрофе на шестьдесят первой Лебедя.